— Так-таки и некому? — прищурился Грег. — А ваша Бета? Вы вроде бы ей подчиняетесь, так могли бы сообщить, пусть бы она приструнила Джейсона!

— Ты полагаешь, она не в курсе? Увы, Джейсон — ее лучший проект, и ему позволяется очень многое. Ну а косвенные запреты Джейсон умеет виртуозно обходить.

— Бета ведь ИскИн, разве нет? — спросил Грег, позвякивая кубиками льда в стакане. — Машина.

— Теоретически — да, — коротко ответил Рауль.

— А практически — ведет она себя, как мамаша с любимым сыночком. Все ему прощает, все разрешает, закрывает глаза на любые проделки, а спохватывается, только когда сынок оказывается в каталажке за вооруженный грабеж, — недобро усмехнулся Грег. — Но тогда обычно бывает уже слишком поздно.

Рауль внимательно смотрел на Мартаса. Как ни странно, именно сейчас, в полутьме, со стаканом виски в руке, Грег был изумительно похож на Джейсона, пусть даже Джейсон никогда не произнес бы подобных слов. Он… «Да, — понял Рауль. — Он уже не выходит из образа. Он сжился со своей маской, должно быть, именно поэтому ему сейчас не по себе…»

— Вижу, у тебя богатый опыт по этой части, — заметил Рауль и спросил провокационно. — Твоя мать тоже так себя вела?

— Свою мать я не помню, — ответил Грег и налил себе еще. Бутылка опустела более чем наполовину. Судя по всему, до границы между «выпить» и «напиться» было уже недалеко. — Ты же знаешь. У тебя мое досье есть.

— В досье об этом всего лишь несколько слов, — мягко произнес Рауль. — Никаких подробностей.

— Ну и на кой они тебе сдались? — Грег посмотрел на Рауля исподлобья.

— Ты не допускаешь мысли, что мне просто может быть интересно?

— А, значит, и вам не чуждо любопытство? — Грег закинул ногу на ногу. — Ну ладно… В общем, я вырос в интернате для детей, оставшихся сиротами в результате военных конфликтов. Название пафосное, аж зубы ломит… — Грег махнул рукой. — Меня туда привезли с Таркса-12, там серьезная заварушка случилась. Мне было года два или три, точно так и не установили. — Грег отхлебнул из стакана. Рауль внимательно слушал, сопоставляя его слова со своими данными. — Городок, где я родился, разбомбили. Там… ну, там мало кто выжил. Я так и вовсе чудом уцелел: мать меня затолкала в какую-то щель и собой прикрыла. Я потом разыскал кое-кого из поисковой партии, они вспомнили, как меня нашли. Говорят, то, что от матери осталось, пришлось чуть не горстями раскидывать… А на мне — пара синяков, царапины и все. Разве что память отшибло, от шока, наверно — я, говорят, даже имени своего назвать не мог. И мать не помню.

Рауль молчал. Грег говорил, на его взгляд, преувеличенно эмоционально, но это можно было списать на действие алкоголя.

— А может, это вовсе не моя мать была, а какая-нибудь нянька, — добавил неожиданно Грег. — Или вообще случайная женщина. Анализа ДНК тогда не проводили, слишком много погибших было. У кого родственники живые остались, тех рано или поздно нашли, меня — нет.

— Если не проводили анализы, как установили твою личность? — поинтересовался Рауль. — Особенно если тебе было всего два или три года и ты не помнил своего имени?

— Так меня нашли в развалинах дома, принадлежавшего Грете Мартас, — пожал плечами Грег. — Документов не сохранилось, городские архивы погибли. Кое-что удалось восстановить, вроде сходилось: Грета жила без мужа, с маленьким сыном. Ну и решили, что я — Грег Мартас, кому нужно было особенно разбираться? — Грег ухмыльнулся. — А может, в тот день в гости к Грете зашла соседка с сыном, и на самом деле я никакой не Грег Мартас, а вовсе даже Джон Гольдберг…

— Разве имя имеет значение?

— Да нет, — вздохнул Грег. — Какая, в сущности, разница?

— И что же было после?

— Я же сказал — интернат, — Грег поболтал в стакане остатки виски. — Мне еще повезло, он оказался такой… образцово-показательный. Знаешь, которые начальству демонстрируют. Так что кормили неплохо, воспитывали и даже немного учили. Ничего интересного там не было, поверь.

Рауль промолчал. Судя по выражению лица Грега, вспоминать об интернате он не любил. Что ж, если верить досье, это было вполне оправдано.

— А в тринадцать лет я оттуда сбежал, — сообщил Мартас неожиданно. — По-моему, меня даже и не искали.

— Чем же ты занимался? — немного деланно удивился Рауль, поскольку совершенно точно знал, что поделывал Грег Мартас в те годы.

— Бродяжничал, — ответил Грег. — Прибился к одной шайке, какое-то время с ними проваландался. Потом понял, что в тюрьму не хочу, и «соскочил». Достал поддельные документы и завербовался в армию… Я ж здоровенный был для своего возраста, кто бы поверил, что мне пятнадцать, а не восемнадцать? Добровольцев тогда не хватало, так что сошло. Ну, там тоже пару лет… повоевал.

Грег ненадолго замолчал, должно быть вспоминал, как его подразделение бросили на усмирение одной небольшой колонии. Этот эпизод его биографии тоже был хорошо известен Раулю: из «миротворцев» тогда уцелело едва ли больше двух десятков, с Мартасом во главе. Каким чудом он уговорил озлобленных местных жителей не расстреливать перепуганных пленных солдатиков, никто толком не знал, но ведь уговорил же…

— В армии мне тоже не понравилось, — сказал вдруг Грег. — Так что, как только вышел срок контракта, я выбрал планетку потише — тот самый Хэвен, — устроился на работу и поступил в университет. Взяли без проблем, я ж в армии служил, причем в «горячей точке», а для демобилизованных есть льготы при поступлении… Поверишь ли, планета сама по себе паршивая, а университеты отличные, туда из центральных колоний приезжали учиться… Ну, в общем, и все. Закончил учебу с отличием, поработал юрисконсультом, скучно стало. Понял, что на Хэвене ловить нечего. — Он усмехнулся. — Потом встретился старый знакомый, предложил поучаствовать в одном дельце. Так и пошло-поехало… Теперь я на Арау.

— Я рад, что ты здесь, — негромко произнес Рауль. — Скажи, ты когда-нибудь пытался отыскать кого-то из родных?

— Конечно, — ответил Грег и махнул рукой. Жест получился расхлябанный, похоже, Мартас изрядно набрался. — Как только деньги завелись, начал наводить справки. Нашлись какие-то дальние родичи Греты, они даже не знали, что у нее сын был, а уж от кого — так тем более, и мне как-то не обрадовались. Я подумал, подумал, да и бросил эту затею… А что?

— Просто интересно, — усмехнулся Рауль. — Пытаюсь лучше тебя понять.

— Ага… — Грег неожиданно подался вперед, оказавшись совсем близко к Раулю. — Хочешь лучше меня понять, да? Ну-ну… Если ты до сих пор не усвоил, что сбить меня с темы еще никому не удавалось…

— Не понимаю. — Рауль насторожился.

— Что еще за расспросы о моем трудном детстве и погибшей мамочке? С каких это пор ты в сентиментальность ударился? Думаешь, я поверю? — Глаза у Грега, к удивлению Рауля, были совершенно трезвые и злые. — Тебе не нравится то, что я говорю о консуле? Не хочешь слушать? Тогда скажи об этом прямо, нечего мне зубы заговаривать!

— Будь добр, на полтона ниже, — холодно попросил Рауль. — И я был бы весьма признателен, если бы ты отодвинулся от меня немного дальше. Не то чтобы мне было неприятно твое общество, но от тебя разит виски, а этот запах не относится к числу моих излюбленных ароматов.

Грег пару мгновений недоумевающе смотрел на Рауля, потом рассмеялся и откинулся на спинку своего кресла.

— Ладно, — сказал он. — Но все же, сознайся, ты пытался увести разговор в сторону?

— Да, — ответил Рауль. Он уже понял — лгать Грегу не стоит, ибо если тот хоть раз уличит его во лжи, то больше не поверит ни единому слову. Это было недопустимо. — Извини, Грег. Ты прав. Мне неприятно говорить об этом.

— Хорошо, я понял. — Грег помолчал. — Один вопрос, и я отстану от тебя. Будем считать тему закрытой. Идет?

— Слушаю.

— У вас ведь есть методы, — негромко произнес Грег. Если бы Рауль своими глазами не видел, как тот в одиночку прикончил бутылку виски, он бы ни за что не поверил, что Грег нетрезв. — Ты сам мне рассказывал: можно так подправить человеку мозги, что он этого никогда не узнает и не поймет. Если ты так печешься о благе Арау и самого консула, то почему…