— Я бы с радостью, — смутилась моя собеседница. — Вот только не разумею грамоты.

— Как, разве правила вашей гильдии допускают такое? — удивился я.

— Допускают, да еще как, — ответствовала она. — Вы завтра же в этом убедитесь. И поверьте, везде и во всех краях, гильдия наша пользуется заслуженным уважением.

Конец этого дня ознаменовался еще одним событием. Проверяя самые дальние, самые пыльные полки — а я по собственному опыту знаю, что на них всегда можно найти что-нибудь интересное — я попытался вытащить со своего места толстый тяжелый том, оказавшийся в конце концов искусно раскрашенным куском дерева. Вслед за тем, полка отодвинулась в сторону. Моя новая знакомая с радостью кинулась в открывшийся проход, но уже через минуту вернулась чрезвычайно удрученная.

— Это лестница в винный погреб и теперь мы можем без труда лакомиться на дармовщину хозяйским вином, — сообщила она и, приподняв руку показала объемистый раздутый бурдюк вина. — Жаль, я-то думала, что это потайной выход из замка.

— Ничего, может и таковой найдем, — постарался утешить я и спросил. — Может быть, пить вино будет удобней в погребе? В библиотеке двери тоже без внутренних засовов.

— Конечно, — согласилась она. — Пойдемте в погреб.

На следующий день, ближе к вечеру, на пару со спутником моей новой знакомой мы вышли из замка. Столь длительное ожидание было объяснено необходимостью собраться членам гильдии со всей округи. Я мысленно подивился, сколь много оказывается здесь магов, что менее чем за день их и не соберешь.

Дорогой все больше молчали, покуда не пришли к невзрачной лачуге на окраине Заячьего Зуба. Здесь мой провожатый постучал условным стуком и дверь открылась, а потом по темной спиральной лестнице нас вывели в неожиданно большой сводчатый подвал, освещенный пламенем чадящих масляных ламп, где собралось уже человек двадцать лиц обоего пола.

В жизни не видел я более странного общества: здесь были кривые, косые, горбатые обряженные в нищенские лохмотья, но были люди вполне прилично выглядевшие и одетые, пусть не излишне роскошно, но вполне щегольски.

Я мысленно сказал себе, что, если маги одеваются таким именно образом, то вполне понятно, почему никто не догадывается о том, в каком они развелись здесь количестве. Меня-то, вон, усатая трактирщица сразу признала за такового.

Присутствующие выжидательно молчали и тогда мой провожатый выступил вперед и начал подготовленную заранее речь:

— Уважаемый товарищи по нашей достойной гильдии, вот перед вами я, известный вам своими делами, ваш подмастерье Маленький Крикун, пришедший к вам по поручению нашего доброго товарища и мастера Быстрые Глазки, которая временно не может выйти из замка Зубень.

Далее, говоря так же складно и красиво, мальчик изложил просьбу своего мастера о приеме меня в достойную гильдию, дабы вдвоем с ней мы, к вящей славе гильдии могли выйти из этого временного затруднения не прибегая к помощи остальных достойных товарищей.

Окружающие начали перешептываться, переглядываться и перемигиваться, меж тем один из них, седобородый мужчина в атласном камзоле взглянул на меня сурово и спросил, что кандидат из себя представляет и каков я человек.

До этого я поведал своей рыжей знакомой, которую, как оказалось, именуют здесь Быстрые Глазки, подробности своей жизни, считая, что, коль скоро приобщаюсь к гильдии, просто обязан их раскрыть. Теперь же, мальчишка начал излагать их с ее пересказа.

— Кандидат сей рожден был в благородной семье, но, по ленности, ничем в жизни не занимался и на службах не состоял, ремеслам же был не обучен, а науками тяготился. Дожив до зрелых лет, зарабатывал исключительно за счет хитрости и умения вставить в нужное время, нужное словцо, подряжаясь, где за книгами посмотреть, где в нахлебниках посидеть. А, как начнет говорить, так чешет, как по писанному. Барона нашего враз уболтал и тот его на должность пристроил. Не успел в Заячий Зуб прийти, бабенку некую окрутил на целых десять золотых. А в замке, в первый же вечер, забрался в хозяйские винные подвалы.

Досаде моей не было предела, ведь об услуге трактирщице я рассказал не иначе, как взяв с собеседницы слово молчать. Хорошо, что я в своих рассказах про Найрену не упомянул и про условие, которое поставил мне дух.

— Поверьте слову Быстрых Глазок, — завершил между тем мальчишка. — Кандидат этот отъявленный бездельник, надувала и плут, по которому плачет любая виселица в нашем славном королевстве!

Я стоял немало огорошенный столь нелестной мне характеристикой. На слушателей же, наоборот, она произвела самое, как показалось, благоприятное впечатление и они начали негромко переговариваться.

— Глазки редко ошибается в людях! — громко сказал привлекший мое внимание бородач и, вновь оборотившись ко мне, спросил. — Точно ли ты желаешь вступить в ряды нашей славной гильдии?

Я скромно пробормотал, что сочту за честь.

— Есть кто-нибудь против того, чтобы принять этого достойного мужа в нашу великую гильдию в ранге подмастерья, с тем что бы он мог впоследствии преумножить ее славу и возвысить свой ранг?

— Наречем же его Бес В Ребро, поскольку ремеслом нашим он занялся не в отрочестве или юности, а уже в довольно зрелые годы, — предложил седобородый, когда возражений не последовало. — Повторяй клятву.

Повторяя за ним слово в слово я сказал, что отныне я, Бес В Ребро, обязуюсь всегда и во всем выполнять законы и правила гильдии, в которую вступаю, а затем был ознакомлен с немногими этими правилами и еще раз поклялся «милостью всех Богов и самой Виселицей», что буду верен сказанному.

В правилах этих ничего не говорилось о магии, а лишь о том, что я никогда не оставлю в беде товарища по гильдии, не буду мешать его заработкам, а, если случится меж нами какое противоречие, то представлено оно будет на суд гильдии и, как та решит, так и будет. Кроме того, я обязался толику денег из заработанного искусством, коему мы с товарищами по гильдии служим, отчислять на всякие потребные всем членам гильдии нужды. В качестве вступительного же взноса передал седобородому один золотой, о необходимости чего моя рыжеволосая знакомая предупредила меня заранее.

Необходимость клясться виселицей произвела на меня неприятное впечатление, хотя, большинство правил, которые я обязался выполнять, показались мне вполне справедливыми. Все же в душе моей зародились некоторые сомнения, поэтому, по возвращению в замок, я первым делом вызвал свою рыжеволосую знакомую, а теперь еще и товарища по гильдии, в библиотеку.

— Послушайте, сударыня, — сердито вопросил я, когда рыжеволосая появилась в библиотеке. — Что это за магическая гильдия такая, члены коей не могут, если судить по вам, читать, а вступающие в нее клянутся виселицей?

— Позвольте, мой добрый товарищ, — удивленно вскинула она брови. — Разве я хоть одним своим словом объявляла о принадлежности к магической гильдии? Разве при вас я творила какие-нибудь заклинания или заговоры, смешивала зелья? Уверена, что в магии вы понимаете куда больше моего.

— О, злосчастная моя судьба! — приглушенно, ибо опасался, что разговор наш может быть услышан посторонними воскликнул я. — Что же это за гильдия, в которую меня приняли?

— Славная Гильдия Плутов, нынешний глава которой, Седой Счастливчик — персона в королевстве уважаемая. Ему единственному удалось бежать с королевской каторги на Сапфировых островах дважды за свою жизнь, причем второй раз, я лично ему помогала, за что и удостоилась ранга мастера.

— С моей точки зрения, — счел нужным перебить я, — счастье заключается не в том, чтобы сбежать, а в том, чтобы не попасть на каторгу вовсе! Я немедленно убираюсь из замка подальше от этой ужасной баронессы и вас с вашими опасными делами!

— Но вы же поклялись милостью всех Богов и самой виселицей, что никогда не оставите в беде товарища по гильдии? — в изумлении взглянула на меня собеседница. — Неужели вы хотите, чтобы Боги лишили вас своей милости и, да спасут они вас, быть повешенным?