Тем не менее для ученых все же имеет немало значение, что именно писать — но не в смысле качества написанного, а в смысле его жанра. Всех их по этому признаку можно разделить на три категории: а) пишущие тезисы, б) пишущие статьи, в) пишущие книги. Вообще ничего не пишущие, в силу закона «публикуйся или гибни», в науке не жизнеспособны, и их можно вообще не рассматривать.

Пишущие, в основном, тезисы — самая многочисленная и наименее престижная категория ученых. Они используют тот же принцип, что и многие боксеры: если у тебя нет сильного удара (а у большинства научных сотрудников его нет), то поединок можно выиграть только по очкам. Тезисы — самый простой способ набирать эти очки, не растрачивая силы и ограничиваясь легкими ударами. Их могут подавать практически все участники любой научной конференции, даже те, кто в момент ее проведения находится совсем в другом месте, и их публикуют без какой-либо селекции, т. е. отсеивания явного хлама, редактирования или сокращений. В результате тезисы не только не предполагают сколь либо высокого качества продукта, но и представляют собой лучший способ донести авторскую мысль (или ее отсутствие) до читателя в нетронутом — рукой редактора — виде. Правда, организаторы конференций обычно провозглашают, что опубликованы будут лишь лучшие тезисы. Но наиболее сильные участники конференций тезисы, как правило, не сдают, поскольку заняты другими делами и к тому же предпочитают более престижные виды публикаций. И поэтому организаторы вынуждены публиковать тезисы наиболее слабых. В общем можно сказать, что это наиболее демократичная, т. е. общедоступная, форма научной продукции.

Важное преимущество тезисов заключено и в том, что они обычно не превышают 2–3 страниц, а при подсчете количества публикаций расцениваются как их полноценная единица, приравниваясь к научным статьям. Скажем, десять страниц, опубликованных в качестве тезисов десяти различных конференций, в числовом исчислении эквивалентны десяти научным статьям. Общее количество страниц, «залитых» тезисами, опытные авторы обычно скрывают, называя общее количество своих работ, а не количество страниц в этих работах. Опытные тезисотворцы также умеют экономить свои силы и посылают на разные конференции одни и те же тезисы под разными названиями (формально одна и та же работа, опубликованная под разными названиями, это две разные работы). А подлинные мастера этого жанра имеют в своем арсенале универсальные тезисы (УТ), которые, в силу их предельно общего характера, можно послать на любую конференцию вне зависимости от того, обсуждаются ли там расширение Вселенной или проблемы животноводства. Настоящие же художники не останавливаются и на этом, а используют т. н. «конструкторы» — наборы утверждений, с помощью которых посредством комбинаторики можно быстро составить тезисы на любую тему. Словом, этот жанр при его кажущейся простоте и даже примитивности открывает большой простор для истинного творчества и таит в себе богатые возможности.

Но и у него есть свои недостатки. Во-первых, участники конференций обычно сдают свои материалы медленно, неорганизованно и не в том виде, в каком требуют организаторы. В результате терпение последних часто лопается до того, как удается собрать пакет материалов, и сдавший тезисы рискует никогда не увидеть их изданными. Во-вторых, к ученому, сколотившему свой научный капитал исключительно из тезисов, отношение в научной среде все же довольно пренебрежительное. А иногда за злоупотребление этим способом украшения послужного списка могут и не повысить в должности. Так что данным жанром, при всех его простоте и эффективности, лучше не злоупотреблять и использовать его в сочетании с другими жанрами.

Второй по трудоемкости жанр научных публикаций это научные статьи, которые и составляют основную часть океана научной литературы, который затопил науку вскоре после изобретения книгопечатания. Бытует мнение о том, что научные статьи и, соответственно, научные журналы, которые их печатают, нужны для того, чтобы информация как можно скорее распространялась в научном сообществе. И действительно, написать и издать статью куда быстрее, чем книгу. Кроме того, не у всякого ученого хватит терпения, времени и словарного запаса, чтобы написать целую книгу, а на статью у него, как правило, хватает и первого, и второго, и третьего. К тому же для наименее терпеливых — тех, кто не хочет ждать, пока статья будет опубликована, и стремится как можно скорее донести до научного сообщества свои гениальные мысли, существует еще и такая разновидность данного жанра, как препринты, заранее уведомляющие это сообщество, что будет написано в выходящей статье. К данной разновидности часто прибегают и ученые, которые не уверены, что их статья будет опубликована, и стремятся таким образом подстраховаться.

Конечно, скорость опубликования (СО), т. е. отрезок времени между моментом сдачи статьи в редакцию и моментом ее выхода в свет, у разных статей различная. Основной фактор, влияющий на СО, это, разумеется личность автора. Если автор — маститый или считающийся таковым ученый, к тому же состоящий в дружественных отношениях с членами редколлегии (ЧР), то его статью, естественно, опубликуют намного быстрее, чем статью его начинающего, не обремененного чинами и званиями коллеги, если тот к тому же не имеет высокопоставленных родственников. Существуют и авторы-изгои, которые постоянно бомбардируют своими творениями редакции журналов, не получая никакой обратной связи и уведомления о том, почему их статьи не печатают. Максимальная же скорость опубликования статей, естественно, у самих ЧР. Причем физическое присутствие того или иного члена редколлегии на ее заседании, где решается участь его статьи, не имеет большого значения, что очень важно для них, поскольку большинство ЧР на таких заседаниях, как правило, отсутствует. Но всегда и кто-то присутствует, а присутствующие, во-первых, солидарны, как члены единой команды, с отсутствующими — даже с теми, кто отсутствует всегда, во-вторых, каждый присутствующий в следующий раз может оказаться в положении отсутствующего, а отсутствующий — в положении присутствующего, и поэтому статьи отсутствующих ЧР не принято «зарубать».

Если же абстрагироваться от этих крайних случаев — от изгоев, статьи которых не публикуют никогда, и от ЧР, статьи которых публикуются всегда и наиболее быстро, то средняя СО научной статьи составляет примерно полгода. Этот срок, несколько варьирующий в зависимости от количества номеров журнала, выходящих за год, и тому подобных обстоятельств, имеет глубокий смысл. С одной стороны, за это время типовой автор успевает забыть, о чем он писал, и к тому же потерять оригинал статьи, что дает редактору большую свободу в обращении с текстом. С другой стороны, за это время автор еще не теряет надежды, что его статью опубликуют, и не успевает отнести ее в другой журнал. Правда, существует категория авторов, которые, написав статью, тут же начинают пристраивать ее, иногда под разными названиями, в разные журналы. Но данная категория немногочисленна и не делает общей погоды.

Так или иначе научные статьи либо не издают вообще, либо издают достаточно быстро. Именно данное обстоятельство и порождает представление о том, что статьи нужны для быстрого распространения научной информации. На самом же деле это — большое заблуждение. Один из наиболее известных исследователей распространения научной информации — Д. де Солла Прайс — убедительно продемонстрировал, что почти половину статей, публикуемых в научных журналах, вообще никто не читает кроме самого автора и редактора, а сколь-либо значительный круг читателей находит лишь один процент этих статей. Но если читатели львиную долю научных статей вообще не читают, то возникает резонный вопрос: для кого же они тогда публикуются, и вообще для кого существуют публикующие их журналы? Ответ очевиден: для авторов и редакторов. Научные журналы существуют для того, чтобы ученые могли публиковать в них свои статьи, а редакторы немного подрабатывать, исправляя их орфографические ошибки.