— Пейте кофе, — приказал его светлость. — У вас не так много времени.

Рука ее была не столь тверда, как четверть часа назад, но мисс Чаллонер все же сумела налить себе животворного напитка.

— Что, трясутся ручки? — раздался издевательский голос. — Я пощажу вас, если будете паинькой, милочка. — Он ухватил девушку за подбородок и небрежным жестом повернул ее лицо к себе. — Между прочим, вы не такая уж дурнушка, — великодушно заметил он. — Смею утверждать, мы с вами поладим.

Мисс Чаллонер отхлебнула горячего кофе. Напиток придал Мери сил, и она спокойно ответила:

— К сожалению, у вас не будет времени проверить нашу совместимость. Я возвращаюсь в Лондон первой же каретой.

— О нет, моя милая, — невозмутимо возразил его светлость — Вы едете со мной в Париж. Вместо Софи.

Мери резко отодвинула чашку.

— Это сущее безумие, милорд. Не станете же вы уверять, что именно со мной вы собирались бежать.

— Отчего же нет? — хладнокровно полюбопытствовал его светлость. — Какая разница, одна девица или другая?

Мери выпрямилась в кресле, сложив руки на коленях.

— Вас перехитрили, сэр, но стоит ли подвергать меня оскорблениям?

Он рассмеялся.

— Мы еще посмотрим, кто кого перехитрил, моя милая девочка, когда настанет конец этой чудесной шутке. Что же касается оскорблений, то я, ей-Богу, не понимаю, как можно оскорбить такую наглую особу, как вы. И не делайте столь невинное лицо, дорогая моя. После того, что вы изволили выкинуть этой ночью, маска непорочной девы вам не поможет.

— Вы не посмеете увезти меня во Францию, — возмутилась Мери. — Вы полагаете, раз Софи вела себя не очень скромно, то я… то мы легкомысленные женщины, но…

— Если вы пытаетесь убедить меня в своей добродетельности, то зря теряете время, — перебил ее маркиз. — Я всегда отлично понимал, что из себя представляет ваша сестрица, а что до вас, какие бы сомнения я ни испытывал, вы их окончательно развеяли. Добродетельные молодые леди, моя дорогая, не развлекаются подобным образом. Возможно, я не совсем в вашем вкусе, но если вы постараетесь доставить мне удовольствие, то легко убедитесь, что я могу быть не менее обаятельным, чем другие.

— Это переходит всякие границы! — выдавила мисс Чаллонер. Она встала, и на этот раз его светлость не предпринял попытки задержать ее. — Будьте так любезны, скажите, как далеко отсюда до Лондона. Как называется это место?

— Нью-Хейвен, — ответил маркиз и отхлебнул из кружки с самым безмятежным видом.

— Отсюда ходят дилижансы?

— Понятия не имею, — его светлость зевнул. — Это вас не должно волновать, дорогая. Я все равно поступлю по-своему.

— Насильно увезете меня в Париж? Но это же глупо, милорд. Неужели вы думаете, что я стану терпеть ваши издевательства. Я подниму крик. В наши дни даже сиятельный маркиз не может силой заставить девушку подняться на борт его яхты.

— Вероятно, так оно и есть, — охотно согласился его светлость. — Но я могу вас напоить до такого состояния, что вы не то что кричать, даже говорить не сможете. — Он достал из кармана флягу и весело помахал ею. — Голландский джин, отличный помощник.

Мисс Чаллонер как завороженная смотрела на серебряную фляжку.

— Я думаю, вы самый настоящий сумасшедший, — убежденно произнесла она.

Маркиз поднялся и шагнул к ней.

— Вы вольны думать что угодно, милая Мери, но вы отведаете моего голландского джина. Поверьте, он совсем недурен.

Мери отступила, он снова шагнул к ней. Она отступила еще и уперлась в стену.

— Если вы до меня дотронетесь, я закричу, — предупредила мисс Чаллонер. — У меня нет особого желания устраивать сцены, но я это сделаю.

— Кричите хоть во всю глотку, — нагло ухмыльнулся Видал. — Вы лишь убедитесь, что старина Саймон туг на ухо, если в этом есть необходимость.

У Мери хватило сообразительности, чтобы понять: владелец таверны вряд ли рискнет ослушаться своего могущественного покровителя. Мисс Чаллонер чувствовала себя такой беззащитной. Маркиз возвышался над ней, и казалось вполне вероятным, что он не колеблясь выльет содержимое омерзительного пузырька ей в горло.

— Прошу вас, не заставляйте меня пить. Я не бесстыжая женщина, милорд, хотя, должно быть, и выгляжу таковой. — Я могу… Мне кажется, я сумею достучаться до вашего сердца, если вы соблаговолите выслушать меня.

— Я выслушаю вас позже, — раздался высокомерный ответ. — Сейчас у нас нет времени для исповедей.

Как бы в подтверждение его слов, в дверь постучали, и чей-то голос произнес:

— Милорд, мы пропустим прилив!

— Иду, — ответил он и повернулся к Мери. — Быстрее!

Она отстранила его руку.

— Не надо заставлять меня пить, — повторила она. — Раз у меня нет другого выхода, я еду с вами.

— Я и не сомневался, — сказал маркиз с жестокой усмешкой, повернулся к столу и залпом осушил свою кружку.

Он не сводил с девушки глаз, Мери вдруг ощутила, что не в силах заставить себя встретиться с этим пронзительным взглядом. Мисс Чаллонер взяла свой плащ, Видал поставил кружку на стол и сказал, растягивая слова самым неприятным образом:

— На набережной нет никого, кроме моих людей, но, если вам вздумается устроить сцену, помните, я все время буду рядом и придушу вас прежде, чем из вашей груди успеет вырваться хоть один звук.

Мери закуталась в плащ, Видал повернулся к ней и обхватил ее шею своей огромной ладонью. Он дал Мери почувствовать, какая мощь таится в его пальцах, и, хотя девушка прилагала неимоверные усилия, чтобы усмирить кровь, отчаянно пульсировавшую в висках, она почти теряла сознание.

— Примерно вот так, — маркиз ухмыльнулся, Он отпустил Мери, она прижала руки к горлу. — Что, не слишком приятно? — Его светлость наслаждался своим превосходством. — Если вынудите меня повторить это упражнение, то обещаю — на некоторое время вы потеряете дар речи, и заметьте, не в фигуральном, а самом натуральном смысле. Немного придушив вас — а я способен проделать эту операцию в один миг, — я погружу вас на борт, сообщив всем зевакам, если таковые найдутся, что вы грохнулись в обморок от избытка чувств. Вы меня поняли?

Превозмогая боль, мисс Чаллонер едва выговорила:

— Отлично, сэр.

— Я так и думал, — смягчился Видал. — А теперь пойдемте!

Маркиз заставил ее взять себя под руку и повел к двери.

Тяжесть в кармане плаща напомнила Мери о пистолете. Она не была уверена, что ей удастся незаметно вытащить спасительное оружие одной рукой, пока другая находится в плену у маркиза. Мери боялась, что пистолет может случайно выстрелить, чего ей, естественно, не хотелось; грохот неминуемо вызвал бы скандал, которого она старалась избежать. Когда Мери доставала пистолет из кобуры, ею двигало лишь смутное желание обезопасить себя. Мисс Чаллонер наконец овладела собой. Сейчас уже поздно, но при первой возможности она переложит пистолет из кармана плаща в какое-нибудь укромное место.

Милорд вывел Мери из таверны. Он немного задержался, чтобы оплатить счет. Хозяин подобострастно склонился перед его светлостью. Мисс Чаллонер мысленно поклялась никогда в жизни не появляться в Нью-Хейвене.

Волей-неволей ей пришлось пройтись вместе с маркизом по набережной. Море по-прежнему волновалось. Мери смотрела на бегущие темные волны с внутренним трепетом. Она обвела взглядом горизонт и обнаружила изящную яхту, которую заметила еще из окна кареты. Судно плясало на волнах подобно невесомому поплавку. Мисс Чаллонер, подавив подступающую тошноту, с мольбой взглянула на смуглое красивое лицо.

Видал не обратил на страдальческий взгляд девушки ни малейшего внимания. Мисс Чаллонер жертвенной овцой взошла на палубу «Альбатроса», ощущая любопытные взоры грубоватых матросов, которые возились с такелажем.

Его светлость подвел девушку к крутому трапу. Видимо, почувствовав, что она вряд ли в состоянии осилить узкие ступени, маркиз бесцеремонно забросил девушку на плечо, и таким не слишком достойным образом мисс Чаллонер очутилась на нижней палубе. Опустив ношу, маркиз препроводил Мери в просторную каюту.