— У нас есть более страшный враг — Хозяин Черной горы, — сказал Чалджи. — Для битвы с ним мне нужен меч и щит. Скажите, где достать мне их?

Долго думали люди. Потом самый старый из рода — дедушка Постой сказал:

— Давно, давно у Хозяина Черной горы был недруг — богатырь Ах–молат. Хозяин Черной горы одолел его в бою, отрубил богатырскую голову, а меч его спрятал в кремневом тасхыле и охранять его поставил двуликого шамана. Этот двуликий и давал Тарынчах зелье, от которого люди становились волками.

— Расскажите мне, где кремневый тасхыл, — попросил Чалджи.

— Рассказать–то нетрудно, — отвечал старик. — Только вот беда: меч Ах–молата никто поднять не может. Был, говорят, один мальчик, который смог бы поднять этот меч, да Хозяин Черной горы посадил младенца в бочонок, а бочонок бросил в Кимсуг.

— Я подниму этот меч! — сказал Чалджи.

— Что же, попробуй, — отвечал старик, — если у тебя душа чиста, как горный ручей, — поднимешь. Но если есть в ней хоть единое пятнышко, то даже не оторвешь меч от земли.

— И все же я попробую! — снова повторил Чалджи.

— Раз решил — поступай, как велит сердце, — проговорил старик. — Мы всем народом будем делать тебе шлем и грудной панцирь. Если вернешься с мечом — мы дадим тебе свою верность и защиту.

В горах, гд нет ни леса, ни трав. ни звонких ручьев, ни птичьих песен, Чалджи остановил богатырского коня.

— Э–к–кей, — крикнул он, и эхо трижды ответило ему, а с самого крутого тасхыла посыпались гремя камни. Вдруг скалы повернулись, как огромные жернова, а в просвете между ними сверкнул огонь, и клубы дыма поднялись к небу.

— Кто нарушил тишину кремневых скал? — раздался сердитый голос, и Чалджи увидел в расщелине страшного шамана:

Чалджи, разглядев шамана, не испугался.

— Это я крикнул, — сказал он.

— А кто ты? — спросил шаман.

— Я Чалджи, бедный пастух. Приехал к кремневому тасхылу за мечом Ах–молата.

— Ха–ха–ха–ха! — раскатисто засмеялся шаман. — Пастух приехал за мечом! Да знаешь ли ты, что вот уже много лет я сторожу этот меч дни и ночи?! И никому до сих пор не удавалось оторвать его от земли.

— Неужели и ты не мог поднять его? — удивился Чалджи. — Ведь ты такой сильный!

— Я могу поднять любой тасхыл, — самодовольно произнес шаман, — а вот меч не пробовал.

— А где он лежит?

— Он запрятан вот в этих скалах, — отвечал шаман.

— А ну, дай, я попробую поднять его!

Шаман снова захохотал.

— Сначала тебе придется померяться силой со мной, — проревел он.

— Ну, что ж, давай, — согласился Чалджи и соскочил с коня. — Можешь ли ты кулаком выбить вот из этого камня огонь?

Шаман покосился на камень и, прищурив правый глаз, сказал:

— Могу!

Он подошел к камню и начал яростно колотить его когтистыми кулаками. Камень крошился, но огня не было.

— Отойди, я попробую, — сказал Чалджи и, зажав между пальцами кресало, ударил по камню. Искры брызнули во все стороны.

Шаман удивленно вытаращил глаза и молчал.

— А теперь, — сказал Чалджи, — можешь ли ты разбросать эти камни? — И он показал на скалу, где был запрятан меч.

— Ну, это–то я сразу сделаю! — пробормотал шаман. — Тут ты меня не осилишь!

И он начал швырять в разные стороны огромные камни. А Чалджи подзадоривал его. Вдруг из–за спины шамана блеснул меч. Двуликий отпрянул назад, закрыв лицо руками.

— Ладно! — проговорил Чалджи. — Вижу, что ты силен. Теперь давай попробуем, кто из нас поднимет меч.

— Его блеск мне режет глаза, — ответил шаман. — Начинай ты.

Чалджи нагнулся, протянул руку к резной рукоятке и легко поднял меч. Шаман в испуге присел.

— А остроту меча, — сказал Чалджи, — я попробую на твоей шее.

И, широко размахнувшись, он отрубил золотым мечом голову шамана. Черная кровь широким ручьем потекла по камням.

С радостью встречал народ возвращавшегося Чалджи. Старые и малые, женщины и девушки — все приходили посмотреть на меч, ярко горящий на солнце.

— Слава Чалджи, поднявшему меч Ах–молата! — восклицали люди.

Толпа расступилась, и к Чалджи подошел дедушка Постой.

— Я узнал этот золотой меч, — сказал он. — Ты поднял его, значит, душа твоя чиста, как у погибшего Ах–молата. Только не повторяй ошибки, стоившей ему жизни. Он надеялся только на свою силу и не взял с собой щита, который ему давал народ.

Старик вручил Чалджи щит, шлем и панцирь.

— Вот тебе наша верность и защита. Надевай шлем и панцирь, бери щит и помни, что они сделаны нашими руками, руками твоего народа. Они не подведут тебя в бою.

И Чалджи счастливыми глазами смотрел на людей, а сердце в его груди билось гулко и радостно.

Вдруг к нему вбежал перепуганный хранитель Лунного камня.

— Хозяин Черной горы! Проснись! — почтительно прошептал он.

Но раскосый даже не пошевельнул пальцем.

— Проснись, Хозяин! — уже громче закричал хранитель.

Змеинокосый не поднял головы. Тогда хранитель взял бубен и начал колотить по нему. Каменные уши Хозяина Черной горы не слышали ни звона бубна, ни крика.

Хранитель схватил огромную суковатую дубину и, размахнувшись, ударил Хозяина Черной горы по лбу. Только тогда раскосые глаза открылись.

— Крепко же я спал, — сказал Хозяин.

Хранитель, пряча за спиной дубину, подошел к самому его уху и закричал:

— Могучий Хозяин Харатаг! Беда!

— Что–о? — спросил тот.

— Беда, говорю. Лунный камень почернел.

Хозяин повернул головой так, что ухом чуть не свалил с ног хранителя.

— Как он мог почернеть?!

— Могучий Хозяин! — опять закричал хранитель. — Сквозь камни просочилась черная кровь.

— А что это значит?

— Это значит, что хранитель меча Ах–молата двуликий шаман убит.

— Да как он мог дать себя убить?!

Рассвирепевший Хозяин Харатаг долго метался, потрясая кулаками. Потом он сел и начал ковырять пальцами в ушах.

— Сейчас я прочищу уши, и ты мне скажешь, что надо делать. Ну, говори! — приказал наконец он. — Теперь я кое–что слышу.

— Надо позвать шаманов. Они тебе все расскажут.