Полвека от царя Иеробоама столицей Израиля считался город Тирца, хотя местом сборищ северных племен Израиля по–прежнему был Сихем. Основатель новой династии Омри построил и укрепил новую столицу на горе, купленной у некоего Семера всего лишь за два таланта. Она получила название Самария.

Расцвет Самарии связан с Ахабом, сыном Омри[336]. Он был великим строителем. В Самарии он воздвиг себе дворец из слоновой кости и много других сооружений, вел грандиозные работы в Мегиддо, Хацоре, Бет–Шеане[337]. Но многие считали Ахаба великим грешником и объясняли это влиянием на царя его жены, красивой и властной Иезавели[338], финикиянки, дочери Сидона. Вместе с нею он стал поклоняться Ваалу[339] и построил ему в столице грандиозное капище. И мало того, Иезавель стала преследовать ревнителей Йахве и погубила бы их всех, если бы многих не спас богобоязненный Авдий, слуга царя Ахаба, укрывший преследуемых в пещере. Что касается Илии[340], предсказавшего Ахабу за его прегрешения засуху, то о грозящей ему опасности его предупредил сам Господь, и он успел укрыться близ речки Хораф, притока Иордана. Там он поселился в пещере. Его бы там ждала голодная смерть, ибо во всей стране не осталось из‑за великой суши ни одного животного, ни единой травинки, — если бы не вороны. Эти пугливые птицы продолжали служить Богу, когда все население обратилось к Ваалу, и дважды в день, подлетая к пещере, приносили Илии хлеб и мясо в своих клювах.

Вороны кормят Илию

Вскоре речка Хораф пересохла, и тот же голос повелел пророку покинуть опаленную землю и идти в город Сарепту, находившийся во владениях царя Сидона, отца Иезавели. Там кормилицей Илии стала добрая вдова, жившая с сыном. Вскоре ее запасы кончились, и у нее оставалась лишь горсть муки да немного масла, которые она не пожалела для гостей, хотя сама оставалась голодной. Каково же было ее удивление, когда на следующее утро она обнаружила, что ее бочонок полон муки, а кувшин — маслом. И это повторялось все время, пока у нее жил Илия. И еще большим чудом было то, что Илию удалось оживить ребенка, сына вдовы, умершего от приступа лихорадки. Не оставлял Господь своего пророка и исполнял все его желания.

Минуло три года, и Илия вновь услышал голос Бога: «Явись к царю Ахабу, ибо Я пошлю на землю дождь». И отправился Илия в Самарию. По дороге он встретил Авдия, посланного царем на поиски травы для прокорма царских коней и скота. Илия и Авдий узнали друг друга, и Авдий вернулся в Самарию без травы, но с вестью, что Илия хочет встретиться с Ахабом наедине.

Покинув дворец, Ахаб вышел навстречу пророку. «Это ты, губитель Израиля», — обратился он к нему. «Не я, а все те, кто поклоняется Ваалу и ждет от него дождя, — ответил пророк. — Давай проверим, кто посылает дождь, Ваал или Йахве. Устроим на горе Кармел состязание. Пришли туда четыре с половиной сотни жрецов из тех, что кормит твоя Иезавель, а я приведу столько же ревнителей Йахве. Посмотрим, какому из богов удастся зажечь огонь под жертвой».

И пришла на гору Кармел толпа царских жрецов, гоня своему богу–быку угодного ему молодого бычка. С такой же жертвой явились ревнители Йахве во главе с Илией. Закололи жрецы бычка и положили его на сухие дрова и начали молебное пение, призывая своего бога, скачущего на облаке.

К полудню их голоса стали хриплыми, и пот градом катился с их красных лбов. И тогда послышался голос Илии:

— Громче! Громче! Спит ваш Ваал и не слышит. А может быть, он отлучился ненадолго или в пути где‑нибудь. А может быть, задумался над вашей судьбой. Громче! Громче!

И стали жрецы вопить изо всей мочи и, по своему обыкновению, колоть друг друга ножами и копьями, возбуждая своего жадного до крови покровителя. Но Ваал словно бы набрал в рот воды. И когда жрецы совсем выдохлись, Илия приказал воздвигнуть жертвенник из двенадцати камней, по числу колен Израиля. Затем он сложил поленницу, водрузил на нее заколотого быка и дал знак своим людям.

Они стали заливать жертву и дрова водой и лили до тех пор, пока не заполнился до краев вырытый вокруг жертвенника ров. После этого в час, когда обычно приносится вечерняя жертва, Илия воздел руки к небесам, окрашенным закатом.

— Внемли мне, Боже! — произнес он, не повышая голоса. — И пусть сейчас увидят все, кто в Израиле Бог.

И низвел Бог с небес огонь, который в один миг пожрал жертву и дрова под нею, проглотил камни и высушил ров. Толпа в ужасе отпрянула. Ведь на тех, кто стоял ближе к жертвеннику, от страшного жара загорелась одежда. И тогда Илия направил на дрожащих жрецов Ваала перст и призвал своих сторонников расправиться с ними. Их схватили и повели к потоку Киссону, где их лишили жизни.

И тогда Илия послал своего отрока на самую вершину горы.

«Посмотри оттуда на маре, нет ли там облака?» — «Нет!» — послышался голос мальчика. «Смотри получше!» — сказал Илия. На седьмой раз отрок сказал: «Я вижу, поднимается облачко величиною в человеческую ладонь».

— Вот видишь облако, — обратился Илия к царю Ахабу. — Я уже слышу шум дождя. Беги к своей колеснице, чтобы не промокнуть насквозь.

Между тем небо покрывалось темными тучами. Поднялся вихрь. И первые капли дождя упали на пересохшую от трехлетней засухи землю. Ахаб сел в колесницу. Шум ее колес сливался с грохотом грома. Небо пересекалось молниями, и, к своему удивлению, Ахаб увидел, что колесницу догоняет Илия, босой, с растрепавшейся от ветра уже седеющей бородой. Вот он обгоняет колесницу, и как ни нахлестывал возница коней, им пророка не догнать.

Не скоро добрался Ахаб до дворца. Потоки воды, лившиеся с холма, на котором высилась Самария, сделали дорогу непроезжей. Город шумно радовался спасительному дождю. Но лицо Иезавели было бледным, и ее глаза мрачно сверкали. Когда же Ахаб закончил свой рассказ о победе Йахве над Ваалом, поведав, как погибли жрецы, царицу затрясло. Срывающимся от ярости голосом она приказала отыскать Илию и привести его во дворец на расправу.

Но Илия к этому времени был на пути в пустыню, а через день он уже сидел под кустом ракитника. Утомление было столь велико, что он просил у Бога смерти. И тогда пришел спасительный сон. Но вот он ощутил легкое прикосновение. «Нет, это не вороны, а чьи‑то персты», — подумал он, и тотчас услышал не карканье, а человеческую речь: «Встань, Илия, и поешь, ибо предстоит тебе дальняя дорога». Открыв глаза, Илия увидел возле себя кувшин с водою и лепешку, испеченную на углях. Напившись и насытившись, Илия вновь отдался сну, на этот раз в пещере. И во сне ему явился Бог. И поведал Ему Илия, что нарушен союз с ним народа, что разрушен жертвенник на горе Кармел, а ревнителей его поубивали и смерть грозит и ему. «Приди ко мне на гору Хорив, — сказал Бог. — Я покажусь тебе в ветре, сокрушающем горы и ломающем скалы, в содрогании земли, подобном родовым схваткам. После землетрясения будет огонь, но Я буду не в нем. А после огня будет тонкое дуновение ветра, звук тонкой тишины. Это буду Я».

Илия на горе Хорив

И отправился Илия на гору Хорив, гордый тем, что Бог Всесильный, Бог воинств призвал его туда, где Он дал Моисею скрижали закона. И испытал Илия все, о чем был предупрежден, — ветер, землетрясение, огонь и тонкое дуновение. Но Бога не видел, ибо закрыл он лицо свое плащом.

Бог был к нему милостив. «Иди и возвратись своей дорогой, — сказал Он ему. — Будет у тебя семь тысяч тех, кто не преклонили колен своих перед Ваалом, не осквернили уст своих славословиями ему. Найдешь ты себе помощника. Это Елисей (Элиша), сын Шафата. Пашет он сейчас поле отца своего близ Иордана».