Одеваю haori, на этот раз подумав и выбрав подходящее. Хоть это тело и тянется ко всяким блестяшкам, но я совершенно очевидно не стану прихватывать с собой вещь, столь обильно украшенную золотым шитьем. А вот в качестве деморализующего противника одеяния, вполне сгодится. Стоит распахнуть полы и оппонент обнаружит, что на мне ничего больше не одето. Нет, я все таки блондинка… Все мои заложники, позабыв страх, на меня пялятся. Только через какое то время, до меня наконец таки доходит, что я перед ними устроила настоящие танцы с раздеванием. Тем более я на свету, лампа и приоткрытая дверь склада, а они в глубине, на зрительских местах… Учитывая что они раздеты или почти раздеты, сразу же видны результаты голосования, в виде устремленных к небу нефритовых жезлов. Это мне вдруг память реципиентки подкинула, экие местные затейники. А, это не местные, а chūgoku no(中国の, "люди центра мира") [китайцы], чье влияние в местной культуре осталось с незапамятных времен. А у меня соответственно не менее нефритовые врата. Так, стоп, я точно точно блондинка. И нечего так жадно, с предвкушением, пялится на эти самые стержни. Сначала выглянуть наружу, нет, Каваками-сан пока еще не появился. Так что подходящий ножик в руки и займемся делом. Впрочем подготовка двери заняла не более пары десятков минут. Долбить дерево практически не потребовалось, хватило имеющихся щелей между балками и досками. Ну а теперь, используя более или менее сохранившийся кусок паруса, стоит заранее подготовить тючок furoshiki (風呂敷) с вещами. В него как раз пойдет та одежда которую я заберу для ношения или на переделку, всяческие полезные мелочи, парочка бутылочек саке и shōchū, чайник tetsubin (鉄瓶), довольно идиотский на мой взгляд, поскольку сделан из чугуна.

Один из кинжалов я подвешиваю на петле под руку и соответственно под курткой, а второй пристраиваю горизонтально на пояс сзади. Меч все же чересчур брутален, тем более фехтовать этой железкой с моими невеликими умениями просто опасно, лезвие может сломаться. Сталь явно не самого лучшего качества, что попытались исправить избытком термообработки, вроде именно об этом свидетельствуют разводы на металле. Гораздо лучше палка, которую я как раз прислоню к стене рядом с дверью. Тем более, что желательно обойтись без крови, а длинное клинковое оружие провоцирует его применение. Тем более что девочку с мечом никто всерьез не воспримет. Наоборот спровоцирую нападение на дурочку взявшую в руки оружие серьезных пацанов. Так что вакидзаси отправляется все в тот же тючок. Если что, пригодится как скрытое оружие последнего шанса.

Хорошо что мне хватает ума, для вооружения отойти от пленников подальше, в темный угол. Так что они и не поняли что я делаю. Ну а скрыть мою работу у двери я даже и не пытаюсь, что то они просто не поймут, а что то и так достаточно очевидно. Если даже они и предупредят моих противников, то только сыграют мне на руку. Тем временем, видимо в конец осмелевшие, после моих танцев, заложники начинают наглеть.

— Эй девка, нам нужно отлить.

Хоть я об этом заранее не подумала, ответ в общем то очевиден.

— Делайте под себя. Я все равно больше не собираюсь с вами трахаться!

А где то внутри, тело явно не довольно таким решением. Какие мальчики, можно же о них хотя бы помечтать. Тьфу! Лезет же в голову такая муть. Как бы это не вышло боком в самый неподходящий момент. Мало того что явный разлад тела и сознания, так еще и эта непонятно откуда взявшаяся чувственность.

Мальчики только начали входить во вкус, в очередной раз изощряясь в применении ко мне разнообразных сравнений, вариантов сексуальных отношений и прочих добрых пожеланий. И тут внезапно, а и правда внезапно, я слишком отвлеклась, на дороге к складу обозреваемой мной через приоткрытую дверь появляются новые и старые действующие лица. Это Кенджи-аники сопровождающий двух явно уважаемых nihonjin (日本人)[японец], то бишь местных, среднего возраста. Тот что одет побогаче, очевидно Каваками-сан. Он несет в руках, довольно большую сумку, кинчаку. Второй, очевидно слуга телохранитель, судя по мрачной морде с перебитым носом. У него в руках вообще пасторальная плетеная корзина, накрытая большой салфеткой. Если корзина при взгляде со стороны достаточно тяжелая, то сумка явно пустая, груз у нее только на самом дне и я подозреваю что это за груз. Но радоваться рано, чтобы прохиндей торговец добровольно расстался с денежками даже не попытавшись кинуть партнера? Не верю, хоть в моем бывшем обществе прямо обманывать и не было принято, но вот недоговаривать, выпячивать достоинства или скрывая недостатки, это запросто. Ну хоть толпы штурмовиков в обозримом пространстве нет, ну ка высунусь по наглому… И правда нет, а вот моего появления снаружи компания явно не ожидала, аж с шагу сбилась. Впрочем может быть это от моей неземной красоты? Или от того что так и не соорудила прическу? Вот тоже проблема на ровном месте… Ладно, это все позже, а сейчас нужно максимально сосредоточится.

Я прикрываю дверь, все же то, что здесь такие мощные внутренние засовы, изрядно упрощает мою задачу.

— Привет Акеми-тян. Я могу тебя так называть?

Какой ты ласковый дядя, совсем нетипично для местных по отношению к изгоям eta.

— Здраствуйте Каваками-сама. Вы можете называть меня как Вам удобно. Надеюсь Вы принесли деньги и выкупите приятелей Вашего сына и его самого.

— Молодежь часто торопится и совершает странные поступки Акеми-тян. Могу я убедится, что у моего сына и его друзей все в порядке.

— Они сами могут Вам это сказать. Просто прислушайтесь.

Ну а теперь обращение к моим заложникам.

— Эй вы! Ответьте уважаемому Каваками-сама, не слишком ли я напугала никчемных маменькиных сынков?

Ну вот, добрым словом всегда можно добиться желаемого результата. Пленники быстро переходят от громкой и беспорядочно ругани, к довольно таки организованному докладу. Ну да, я злая, коварная и не дружу с головой. А также не ношу нижнего белья, ну вот выдали козырь, а я их так заботливо укутывала в сети.

— Как я понимаю, кроме Вас и этих несдержанных молодых людей внутри больше никого нет?

— Совершенно верно Каваками-сама. Это исключительно вопрос моей личной оплаты, за услуги оказанные в полном объеме и с высочайшим качеством. Ну а поскольку оказанная услуга ничего не стоит, пришлось к моему огромному сожалению воспользоваться столь суровыми методами для привлечения Вашего бесценного внимания.

Впрочем тон моей крайне любезной речи, явно демонстрирует полнейшее отсутствие оного сожаления. Местные женщины так вроде вообще не разговаривают, в принципе. Они при общении с мужчинами всегда переходят на униженно косвенный вариант речи.

Наблюдение через щель между досками двери, показывает что торговец и его слуга явно расслабились. Действительно ждали нападения? В общем то логично, только сейчас до меня доходит, что наивная японская девушка по мнению местных, ничего такого организовать просто по определению не могла. Ну да, суровые древние времена, простые патриархальные нравы. Ты женщина, твое устройства ввода-вывода информации на кухне!

— Я принес деньги, а в этой корзинке еда. Только не успел собрать всю сумму золотом, часть серебром.

— Хорошо. Поставьте корзинку и деньги у двери и отойдите к дороге.

— Мы сейчас так и сделаем. Кенджи-кун, ты тоже пожалуйста отойди.

Кенджи-кун отходит со страдальческим выражением лица. То что оставшаяся парочка молча кивают друг другу, не есть хорошо. А то что я их отлично вижу через специально проделанную щель поверх двери, наоборот дает мне преимущество. Корзина ставится чуть в стороне, мешок кладется прямо в нее. А вот то что хозяин быстро вытягивает из мешка, а слуга из корзины, оптимизма не вызывает. Это явно какое то оружие, причем огнестрельное и современное.

Модели подобны, хотя у железяки в руке слуги еще и выступ спереди на корпусе, видимо для патронов. Сколько их, десять, двадцать или тридцать?

Впрочем мне лично вполне хватит и одного. Оружие торговца прячется в рукаве, а слуга засовывает свое за пояс сзади. И вот они начинают отходить, слуга при этом смещается в сторону, за дверь.