Витя шел по бульвару удивительными зигзагами. Не обращая внимания на прохожих, он устраивал… взрывы. Подойдет к одной куче листьев и по ней ногой — трах! Подойдет к другой и снова — трах! А листья, как из пушки, — вверх! И долго летают в воздухе.

Витя — белобрысый мальчик с синими большими глазами. На нем кепка козырьком на затылок, через плечо на веревочке висит портфель, от которого пахнет ваксой.

Для того чтобы портфель выглядел новым, Витя чистит его.

Мальчику хочется есть. Сегодня мама дала ему на завтрак рубль, но Витя потратил деньги не по назначению. Он купил себе бумажные пистоны и забавлялся ими во время школьных перемен. Пистоны оглушительно стреляли, когда по ним били каблуком, и все ребята завидовали Вите.

Но вот Витя погнал по бульвару какой-то упругий газетный комок, который выскочил из кучи. Витя бил по нему и с разбегу, и с места, и «через ножку». Наконец, подогнав комок к выходу с бульвара — здесь уже проходила трамвайная линия, — Витя положил его на блестящий, будто отникелированный рельс и топнул по нему ногой.

Вдруг перевязанный веревочкой комок развернулся, и Витя увидел под ногами… деньги. Это были двадцатипятирублевки, лежавшие на рельсах, словно синий веер.

— Клад! — прошептал Витя и моментально схватил деньги, прижал их к груди и что есть силы понесся домой. Ему все время казалось, что за ним кто-то бежит.

«Фу, черт! Даже не верится! — подумал Витя, взлетев к себе на третий этаж. — Вот бывает же: шел, шел — и нашел».

Он быстренько сосчитал двадцатипятирублевки. Их было ровно двенадцать, новеньких, хрустящих.

«Обалдеть можно! Триста рублей!»

У Вити вдруг отчаянно заколотилось сердце и что-то сжалось в животе. Ему было и радостно и страшно. Нет, этого никогда не может быть, чтобы на улице просто так лежали деньги. Их, наверное, кто-нибудь специально положил — проверить людскую честность. Но все-таки кто же будет бросать специально такие деньги на землю? Видно, они кем-то потеряны! И, значит, их можно тратить!

Дома Витя незаметно от мамы спрятал деньги в темный чуланчик. Здесь лежали старые галоши, газеты, утюги, бутылочки из-под лекарств, и сюда редко кто заглядывал.

За столом он сидел молча, уткнувшись в тарелку. Запах картофельного супа приятно щекотал ноздри, но зачем наедаться супом, когда можно пойти в магазин и взять двадцать пирожных, даже тридцать?! А что, если, правда, купить тридцать пирожных, угостить маму, всех соседей и самому наесться на целый год?

А еще можно накрыть во дворе стол и поставить на него всяких яблок и печений, а потом позвать всех ребят. «Что за праздник у вас?» — будут спрашивать прохожие, а ребята хором ответят: «Это Витя Горчаков угощает! Он добрый». Но, конечно, все это глупости. Яблоки и пирожные съешь, а назавтра все равно опять их захочется. Надо что-нибудь из вещей купить, чтобы надолго хватило. Но что? Ботинки? Шапку? Пальто?

Витя почувствовал, что голова у него пошла кругом. Ему так спокойно жилось, а теперь прямо места себе не найдешь. Маме деньги показать — начнет спрашивать, откуда взял, и еще, чего доброго, отнимет. Надо, скажет, найти хозяина. А где его найдешь? А ребятам показать — позавидуют или скажут: «Давай тратить на всех». А жалко их без толку тратить…

После обеда Витя решил пойти на улицу, чтобы прикинуть, на что можно потратить деньги с толком. Шагать по проспекту с деньгами было очень приятно. Первым делом он выпил стакан газированной воды за сорок копеек и разменял первую бумажку. Потом он зашел в рыбный магазин и съел пирожок с вязигой и бутерброд с красной икрой. Вязига от обыкновенного риса отличалась лишь тем, что пахла рыбой. И Витя понял, что потратил шестьдесят копеек без толку. А может быть, и с толком, потому что в следующий раз он никогда не купит такого пирожка.

Есть больше не хотелось, и тогда Витя поехал в мебельный магазин. То, что он задумал, было просто невероятно. Он решил купить шкаф, погрузить его на такси и привезти домой.

Но в мебельном магазине была толкучка: привезли алюминиевые кровати-раскладушки — и Вите расхотелось покупать шкаф. Он решил ехать в зоопарк.

В центре парка на маленьких ослах и пони по кругу катались ребятишки. Витя сначала прокатился на осле, потом на пони, а в другом месте зоопарка залез на верблюда. По бокам верблюда висели две корзиночки, и справа от Вити вдруг очутилась какая-то девочка. У нее были длинный нос и светлые волосы, а на макушке висел голубой бант, который развязался. К Витиному верблюду за хвост был привязан другой верблюд, и, когда караван под предводительством старика с кожаной сумкой и билетиками, как у кондуктора, тронулся, девочка схватила Витю за руку. Витя хотел отдернуть руку и сказать: «Чего хватаешься?» — но, увидев, что девочка побледнела, успокоил ее:

— Это еще ничего, а других вот тошнит.

Караван медленно двигался по аллеям. Справа и слева в высоких клетках рычали тигры, выли шакалы и летали попугаи. А в огромном котловане с каменным барьером по серым скалам ходил белый медведь.

Свою спутницу по каравану Витя потерял в толпе в ту же минуту, когда девочка вылезла из корзинки на деревянный помост. Потом он ее увидел с мамой около газетного киоска. Но подойти к ней не решился. И стало Вите почему-то грустно. Нет, надо было бы взять с собой кого-нибудь из знакомых мальчишек.

Побродив еще немного по аллеям и съев три эскимо, Витя отправился домой.

И хотя мама всегда говорит, что деньги летят очень быстро, при подсчете оказалось, что за целый день было истрачено всего-навсего семь рублей.

В чуланчике Витя начал заворачивать в чистую газету свое богатство и вдруг обнаружил в старом бумажном комке записку. Как он раньше не обратил на нее внимания?

«Дорогая мамочка! Поздравляю тебя с днем рождения. Целую. Алеша».

Витя вздохнул. Вот не было печали — хозяин нашелся! Шел, наверное, к маме и потерял. Но нет ли адреса еще на бумажке? Нет! И, значит, у этих денег все же Витя хозяин! А почему теперь Витя хозяин?

Витя вдруг представил себе незнакомую «мамочку». Она почему-то походила на Пелагею Павловну, жившую под Витиной квартирой. Маленькая, морщинистая старушка в черном платке. У нее был только один зуб, впереди. Витина мама в праздники всегда угощает Пелагею Павловну пирогами. Старушка тоже имела где-то взрослого сына, но в каком городе он жил, Витя не знал.

Вечером, когда Витя лег спать, в животе у него что-то урчало. Наверное, переел мороженого. Вите захотелось сразу уснуть, и он стал считать слонов. «Раз слон… два слона». Но вдруг Вите показалось, что вместо слонов он считает свои деньги. Да, да, у него в руках деньги, как синий веер. И даже больше, он стоит в магазине и покупает велосипед и два пирожка. А затем к нему подходит верблюд и по-человечьи говорит: «Ага, попался! Теперь я скажу старушке!» И Пелагея Павловна хочет укусить Витю своим единственным зубом.

Витя проснулся в шесть часов утра. «Что же делать? — думал он. — Ну хорошо, положим, я деньги как-нибудь верну хозяину. Но ведь это благородный поступок! А кто о нем узнает? Может быть, сходить с этими деньгами в «Пионерскую правду»? Главный редактор, конечно, сразу распорядится, чтобы Витю сфотографировали и написали о нем такую заметку: «Вчера ученик 4-го класса «Б» Витя Горчаков нашел крупную сумму. Не истратив ни копейки, Витя решил вернуть деньги пострадавшему. Пионер просит пострадавшего зайти по адресу: 4-й Колобовский, дом № 27, квартира № 8. С часу дня до шести вечера. На снимке: Витя Горчаков с деньгами».

Но этот план Витя отклонил сразу. Ну, положим, что редактор напечатает такую заметку. Ее все прочтут, и тогда любой человек сможет прибежать в редакцию и сказать: «Отдайте! Это я потерял!»