До вечера мне удалось объехать еще две стройки. Домой я вернулся вымотанный донельзя. Постоял под душем, мельничные жернова перестали вращаться в голове. С полотенцем на плечах вышел в кухню, полез в холодильник.

Потом вспомнил о свертках, которые мне вручила Вика. Я благополучно забыл их внизу, в машине. Натянув майку, как был, в трусах и с мокрыми волосами, я спустился в гараж, забрал пакеты и поднялся к лифту.

Около стойки консьержа стояли Юзик и Сашка и с интересом наблюдали за мной.

– То-то мы думаем, куда ты мог подеваться. Ни сотовый, ни домашний номер не отвечают, – недовольно пробурчал Сашка, – мы уж хотели дверь ломать.

В руках у них был объемистый пакет с едой и две упаковки пива.

Мы поднялись в квартиру, я кивнул на пиво:

– Завтра рабочий день, с чего такая радость?

Сашка хмыкнул:

– Надо поддержать друга.

Я засмеялся:

– То-то ты его в моей приемной на пол ронял.

Сашка засопел:

– Я его и сейчас бы уронил куда-нибудь, да только ты на него посмотри.

Юзик, и в самом деле, выглядел неважно. Он хмуро пробурчал:

– Ну, юмористы, отсмеялись? Думаете, мне все это легко дается?

Он прошел в комнату, уселся в кресло, вытянув длинные ноги, и мрачно продолжил:

– Я сегодня с матерью разговаривал. Для нее, оказывается, наш разлад с Викой – не новость. Конечно, она на ее стороне. Представь, она назвала меня недоумком, и сказала еще, что Вика совершенно правильно поступила. Велела мне найти ее, и просить прощения. Кажется, даже расплакалась. – Юзик потер лицо ладонями и поднял на меня больные глаза. – Я не видел, чтобы она плакала, со дня смерти отца. Ты скажи, мне это надо?

Сашка пошел за пивными кружками. Он загремел посудой, а потом заорал:

– Тимур, это откуда ты такое привез?

Я заглянул в кухню. Сашка, конечно, полез в Викины пакеты. Он вскрыл пластиковые емкости и смешно нюхал салат и зразы.

– Это тетя Катя передала, – быстро соврал я.

Сашка с аппетитом откусил пирожок:

– М-м-м, как вкусно. Это точно не твоя новоявленная племянница? А то, если она так обалденно готовит, я готов жениться на ней хоть завтра.

Я пробурчал:

– С чего ты так уверен, что она пойдет за тебя?

Сашка покосился на меня:

– А я обаятельный. Конечно, с моим лицом не возьмут, как некоторых, рекламировать туалетную воду или мужские трусы, но внешность в отношениях с бабами – это не главное.

Юзик философски заметил:

– Их, баб, не разберешь. По-моему, ни внешность, ни внутренность тут ничего не играют. Просто иногда карта ляжет так, иногда – эдак.

Он отхлебнул пиво.

– Вот взять Ольгу Костромееву, мою секретаршу. Конечно, бюст у нее выдающийся, но мозгов, на мой взгляд, вовсе нет. Хотя это ее ничуть не портит! – расхохотался он. – Одно время мне казалось, что она запала на тебя, Тимур. Так уж она тебя обхаживала, как только ты заходил ко мне. А потом ее как пробило. Буквально проходу мне не давала.

Сашка покосился на него:

– И ты, конечно, не удержался. – Он с сочувствием посмотрел на Юзика: – Слушай, а может, мама права?

Юзик недоуменно спросил:

– В каком смысле?

Я пояснил ему:

– В том смысле, что ты – идиот.

Юзик горько сказал:

– И это вместо того, чтобы посочувствовать мне!

Я отошел с сигаретой к окну. За окном разливались легкие летние сумерки, я подумал о том, что Вика с Джедаем сейчас пойдут на прогулку…

Я потер лицо руками и повернулся к мужикам:

– Ты ведь не просто за сочувствием пришел? Выкладывай, что там у тебя.

Юзик внимательно рассмотрел свои руки, поднял на нас глаза:

– Если честно, я пришел за помощью. Хреново мне.

Я разозлился:

– Что, без прислуги и няньки соскучился? Так твоя Костромеева от тебя не отказывается. Что теперь не так?

– Тимур, чего ты? Ты же понимаешь, что я не хотел, чтобы так все вышло. Я не хотел обидеть Вику. Ты пойми, с ней сложно, а Ольга тут как раз подвернулась. Я сам не знаю, что на меня нашло.

– Слушай, с Викой тебе сложно, а с Ольгой – просто и хорошо. Так чего ты тогда убиваешься?

Юзик гордо выпрямился:

– Я не убиваюсь. Думаю, что мне нужно было бы объясниться с ней. Это нечестно с ее стороны, вот так просто исчезнуть, даже не дав мне возможности оправдаться, не поговорив со мной. Все-таки не чужие люди, мы прожили вместе три года.

Я пожал плечами:

– Наверное, ей не хотелось с тобой разговаривать. Кроме того, ты упоминал какую-то записку?

Сашка подошел ко мне:

– Тимур, я знаю, что ты всегда хорошо к Вике относился. Неужели тебя не беспокоит ее отсутствие?

– Беспокоит. Но я считаю, что ей нужно дать возможность обдумать все самой. Я думаю, что она позвонит Агнессе Прокофьевне, не удержится. Кстати, как она себя чувствует?

Юзик вздохнул:

– Не очень. Через две недели ей ехать в Карловы Вары, а я до сих пор не решил, кто с ней поедет. – Он задумался. – Было бы здорово найти Вику до этого времени. Я думаю, если она с матерью поедет, та ее уболтает как-нибудь.

Это решение никак не укладывалось в мои планы. Я вздохнул.

Сашка внимательно глянул на меня и спросил:

– Ты на выходные в Петровское поедешь?

Я кивнул:

– Завтра встречаю Веронику, она прилетает во второй половине дня. Повезу ее к тете Кате.

Юзик спросил:

– Дагмара с ней приедет?

– Нет, у нее там какая-то выставка на подходе. Так что Вероника побудет у меня почти до середины августа.

Сашка с удовольствием сказал:

– Выросла, наверное. Привози ее как-нибудь к моим на дачу, шашлыки пожарим, рыбку половим. Моя мать ее очень любит, ты же знаешь.

Я неопределенно кивнул.

Вчера мы с ребятами засиделись допоздна. Мне не удалось позвонить Вике, и утром, войдя в кабинет, я занимался текущими вопросами, время от времени поглядывая на телефон. Не хотелось звонить слишком рано. Вике сейчас не до моих чувств, со своими бы разобраться.

Когда я уже решился и протянул руку к трубке, запел мой мобильный.

– Не помешала?

С глупым выражением на лице я рухнул в кресло.

– Ты не позвонил вчера… Я сначала волновалась немного, а потом подумала, что у тебя может быть своя личная жизнь. – Она вздохнула и зачастила: – Ты не подумай, я не с упреками. Я звоню по делу. В прошлый твой приезд мы не оговорили выбор цветов, а я сегодня еду в оранжерею, хочу к Вероникиному приезду привезти хотя бы часть. Может быть, у тебя есть какие-нибудь пожелания?

Я облегченно засмеялся.

– Есть.

– Какие?

– Я тебе потом скажу все про свои пожелания, хорошо? И учти, что никакой личной жизни, которую я хотел бы скрыть от тебя, у меня нет. А не позвонил я тебе вчера, потому что приходили Сашка с Юзиком, держали военный совет. Разошлись за полночь, и звонить было поздно. Но я думал о том, что ты с Джедаем пошла к реке.

Она задышала в трубку, и уже совсем другим голосом, от которого у меня в голове стало гулко, медленно и нежно протянула:

– Правда?

Я кивнул, как будто она могла это увидеть, и тоже заторопился, пока нас не прервали:

– Я сегодня встречу Веронику, и часов в пять вечера мы уже будем дома. Хорошо?

Вика засмеялась:

– Просто здорово! Тетя Катя уже поставила тесто для пирогов, а я вся в делах. Ну, я помчалась!

Я держал трубку в руках с совершенно бессмысленным выражением счастья на лице. Если и дальше так пойдет, на работе меня примут за чокнутого. Я потер лицо руками и засмеялся.

В кабинет заглянул озабоченный Сашка с бумагами в руках:

– Тимур, у нас тут косяк получается с заливкой плиты, у меня два миксера встали на ремонт, а твой начальник участка пристал с ножом к горлу. – Он присмотрелся ко мне и сердито сказал: – Ты вообще-то меня слушаешь? По какому поводу веселье?

Я сердито сказал:

– О господи, ну можно же что-то решить без меня? Позвони Шумилову, пусть выручат нас миксерами, потом сочтемся. Кой черт вас подбил начать заливку плиты в пятницу, под выходные?