В понедельник утром, проводив Тимура, я послонялась по дому, с отчаянием представляя себе, что не увижу его до пятницы. И обрадовалась про себя, что на этой неделе запланирована сдача детского сада, так что днями мне скучать не придется.

И действительно, множество забот отвлекло меня от того, чтобы ежеминутно думать о Тимуре.

Начнем с того, что дождь, так кстати пришедшийся на субботу и воскресенье и не позволивший никому нарушить наше с Тимуром уединение, этот дождь протек через отремонтированную бракоделами из местного строительного управления крышу прямо на потолок второго этажа.

Когда я подъехала, скандал был в самом разгаре. Николай с перекошенным лицом сердито распоряжался, чтобы рабочие разбирали подвесной потолок. Даже от крыльца было слышно, как шумит глава местной администрации. С крыльца слетел начальник строительного управления, вытирая лоб и затравленно озираясь.

Мы с Николаем уже без спешки и эмоций обошли здание. В принципе, к открытию садика мы успевали, жалко только было загубленного труда. В результате, вместо того, чтобы спокойно подготовить все к торжеству, мы носились, как угорелые, отмывая панели, которые еще можно было спасти, подкрашивая и подмазывая все, что можно было не заменять. Кроме этого, я занималась расстановкой мебели, которую, конечно, тоже привезли с опозданием.

В последний момент нас едва не подвели рекламщики: я у них заказала вывеску с названием. Мы с заведующей подумали, что спокойные кофейно-бежево-молочные тона фасада надо расцветить, и решили, что каждая буква названия будет написана на отдельном ярком щите, да еще персонажи из мультиков, которые эти буквы держат, или выглядывают из-за них. Вот эти-то щиты к назначенному сроку готовы не были, их привезли поздно вечером, накануне праздника, и мы с Вероникой полночи провозились с ребятами из рекламной фирмы, но все-таки добились, чтобы установили их, как надо.

В результате, в пятницу, к открытию садика, мы с Вероникой едва проснулись. Только после здоровенной чашки черного кофе мне удалось прийти в себя. Мы с Вероникой собрались, захватили тетю Катю и подъехали к детскому саду.

Начальство еще не прибыло, и Тимур с ребятами-строителями, которых тоже пригласили на праздник, еще отсутствовал. Заведующая суетилась с ленточками, цветами. Площадка перед зданием была уже почти заполнена мамашами с будущими хозяевами садика, когда, наконец, появился кортеж машин. Я выглядывала Тимура, но проглядела. Он возник откуда-то сзади, невозможно красивый в темном костюме и белоснежной рубашке.

– Вы чего тут стоите? Вас уже все ищут! – Невзирая на наше сопротивление, он вытащил нас к импровизированной трибуне, и все захлопали. Заведующая детсадом бросилась к нам:

– Где же вы пропали? Без вас и не начинаем!

Местное начальство очень прочувствованно сказало речь и подарило детям на новоселье телевизор. Потом выступила Тамара Николаевна. Она благодарила и главу за денежки, и строителей, и даже нас с Вероникой. Тимур в ответном слове выразил надежду, что детям здесь будет хорошо, что они старались сделать все лучшим образом. От фирмы он подарил детям большой кинотеатр, а от своей семьи – здоровенный аквариум со всякими причиндалами и разноцветных попугайчиков для живого уголка. Тамара Николаевна изловчилась, и обняла его:

– Тимур Вячеславович! Надеемся, что своего малыша вы с Викторией приведете к нам!

Тимур только кивнул, а Тамара Николаевна взялась за нас с Вероникой.

Потом выступали дети, конечно, все им ужасно хлопали. Тимур пробрался к нам, он стоял сзади, и я чувствовала его дыхание рядом. Он обнял нас за плечи, и голова у меня кружилась от тепла его руки.

Когда мероприятие, наконец, было закончено, мы нашли тетю Катю и пошли к машине. Она задумчиво посмотрела на Тимура:

– Спасибо, что взяли меня с собой. Знаешь, никогда я так не жалела, что Слава и Лена не дожили, чтобы порадоваться твоим успехам.

Голос у нее неожиданно дрогнул, и Тимур обнял ее:

– Тетя! Да что ж это ты сырость разводишь!

Вероника тоже подозрительно задышала, а уж про меня и говорить нечего: в носу защипало и глаза наполнились слезами. Пока Тимур не увидел это, я постаралась проморгаться, но, кажется, он все равно заметил, потому что у машины придержал меня и поцеловал куда-то в висок:

– Ну? – и нежно добавил: – Эх ты, рева-корова!

Я независимо прошла к «Волге». Тимур глянул мне вслед и сказал:

– Сашка звонил в сервисный центр, на той неделе твою машину можно забирать.

Я засмеялась:

– Я уже привыкла к «Волге». Солидно, комфортабельно. Мы с Вероникой уже с ней здорово управляемся. Но, конечно, я с удовольствием пересяду на свою красавицу. Мы с Вероникой хотим совершить путешествие: проведаем и поблагодарим Сашу Шумилова за Сиротку.

– Как он, кстати?

Тетя Катя засмеялась:

– Прекрасно! Ест и спит. По-моему, вас обманули. Это какой-то хомяк, или морская свинка, в лучшем случае.

Тимур расхохотался.

Мы добрались домой, Вероника кинулась к корзинке демонстрировать отцу Сиротку, который сонно жмурился и пытался свернуться.

– И правда, хомяк. – Тимур почесал пальцем теплый живот Сиротки, и тот ухватил его палец крошечными лапками, попытавшись укусить. – Ишь ты, сердитый какой!

Вероника рассудительно сказала:

– Не сердитый, а с чувством собственного достоинства. Если тебе малознакомый слон захочет из чувства симпатии почесать живот, ты тоже будешь кусаться.

– Логично, – засмеялся Тимур.

Она осталась с котенком на веранде, а Тимур, с сожалением глянув на меня, поднялся в дом переодеться.

Я сбросила обувь и присела в плетеное кресло, а Вероника подняла на меня глаза и сказала:

– Иди к нему. Я же вижу, что вам хочется остаться вместе хоть на минутку. Иди, а если придет тетя Катя, я тебе свистну.

Я засмеялась, поцеловала ее и босиком поднялась по лестнице.

Ближе к вечеру Тимур позвал нас с Вероникой поужинать в итальянский ресторан.

Наконец, мне представился случай надеть мое новое платье. Я подсела к туалетному столику, подкрасила лицо, подобрала волосы повыше и выпустила из пучка пару небрежных локонов. Достала к вечернему платью открытые босоножки на высоченных шпильках. Шелк платья празднично холодил кожу. Низкий вырез лифа, расшитого стеклярусом, открывал даже больше, чем я хотела бы показать. Платье безукоризненно сидело и стоило потраченных на него денег. Я подумала и распечатала коробочку новых японских духов.

Ко мне заглянул Тимур с галстуком в руке, и растерянно замер в дверях.

Радуясь произведенному эффекту, я поднялась в полный рост.

Мимо него в дверь протиснулась Вероника:

– Ого, какая ты красивая сегодня! – и взмолилась: – Вика, а мне-то что надеть? Пойдем, ты поможешь мне выбрать.

Я посмотрела на Тимура и спросила:

– Тим, ты чего-то хотел?

Он молча показал мне галстук. Я подошла к нему, подняла воротничок рубашки и ловко завязала узел. Он глянул сверху на мое декольте и как-то так вздохнул, что я покраснела, а Вероника засмеялась.

Он ухватил меня за руку, а Веронику за плечо, и сказал:

– Подождите-ка! Я купил вам подарки в честь сдачи объекта. – Он достал из кармана брюк две бархатные коробочки и протянул нам. – Хотел вручить позже, но, думаю, сейчас самое время.

Мы с любопытством раскрыли коробочки и обе ахнули. В моей коробочке лежала золотая цепочка с подвеской в виде рубинового крестика с россыпью мелких бриллиантов, а Вероника получила браслет на щиколотку, украшенный замечательными золотыми слониками, держащими по жемчужине.

Я завопила:

– Это нечестно! Мы-то тебе ничего не приготовили.

Тимур задумался на минуту и сказал:

– Ничего страшного. Вы можете выразить свою благодарность как-то иначе.

– Это как? – влезла Вероника. – В смысле, словесно?

Тимур засмеялся:

– Ну, например, можете меня поцеловать.

Он взял из моих рук цепочку и застегнул замочек сзади на шее. Я подняла голову, и подставила ему губы для поцелуя, но он только целомудренно коснулся моих волос. Зато Вероника запрыгнула на него, и повисла, сцепив ноги за его спиной, повизжав от радости.