Он нахмурился:

– Ты хочешь сказать, что он с этой, как ее…

– Да, с Ольгой Костромеевой.

Он недоверчиво покосился на меня и уверенно сказал:

– Он просто чокнулся.

Я пожала плечами. Тимур посидел молча еще несколько секунд, потом завел машину и, круто вывернув руль, сердито тронулся с места.

Я испугалась.

– Тимур, куда мы едем? Надеюсь, ты не собираешься нас с Юрой мирить?

Не поворачиваясь ко мне, он сказал:

– Не дергайся. Я везу тебя в Петровское, поживешь там под присмотром тети Кати, маминой сестры. Она живет неподалеку от родительского дома, приглядывает там за всем в мое отсутствие.– Помолчав, он добавил: – Давай договоримся, что ты не будешь спешить с решениями. Если ты все-таки надумаешь уехать, я препятствовать тебе не буду, но хочу, чтобы ты все обдумала. Мама говорила, что с бедой надо переспать.

Я всхлипнула и испуганно спросила:

– С кем надо переспать?

Тимур сердито посмотрел на меня:

– С бедой. Пословица такая.

Мы ехали дальше в молчании. Меня начало знобить, Тимур достал с заднего сидения куртку и укрыл меня. Плавное движение автомобиля укачало меня, или это была реакция организма на все произошедшее сегодня, но только я уснула прямо в машине.

Когда она выплакалась, все более или менее стало ясно: Юзик в своем репертуаре. Всегда такая красивая и изящная, Вика нескладно пристроила длинные ноги, и, кажется, заснула. Я просто не мог видеть ее такой несчастной. Волна холодной злости заставляла меня гнать машину по шоссе. Через некоторое время я поймал себя на том, что злость неожиданно улеглась, я сбавил скорость, нашел сигареты и затянулся. Рядом со мной самая дорогая для меня женщина спала под моей курткой. Я эгоистично подумал, что рад ее близости, и сам себя отругал за эти мысли. Уже никуда не торопясь, я вез ее домой.

День сегодня был просто безумный. Впрочем, он мало отличался от остальных рабочих дней. К вечеру я был уже основательно измотан, но позвонил очередной капризный заказчик, и я снова поехал уговаривать, настаивать, мирить, ругаться, демонстрировать преданность общим интересам и т.д. и т.п. После того, как ритуал был соблюден, и мне удалось вырваться из рук заказчика и его жены, я уже мечтал, что скоро буду дома, что вместо раскаленного воздуха Москвы вдохну речную прохладу Петровского. В кабинет я решил не подниматься.

Проезжая мимо офиса, сначала увидел парня с отвисшей челюстью, который сидел в машине напротив входа, и лениво подумал: «На что можно так засмотреться?» Я повернул голову и увидел Вику. С каким-то шальным выражением на красивом, обычно спокойно-строгом лице, она стояла у входной двери. Я хотел посигналить ей, но как раз в этот момент она решительно спустилась с крыльца и направилась по улице. Я притормозил, решив понаблюдать немного. Тем более что она меня не заметила, и я не напугаю ее, как прошлый раз.

Вика вела себя совершенно непонятно. Она не свернула к нашей офисной стоянке, а прошла мимо, и, кажется, собиралась поймать такси. Я вклинился между машинами и, под оглушительные сигналы совершенно озверевших от майской жары обладателей отечественных авто без кондиционеров, притормозил прямо перед ней.

Мне показалось, что она колебалась, садиться ли ей ко мне, несколько лишних мгновений. Но потом все-таки уселась на сидение рядом, продемонстрировав свои замечательные коленки, довольно высоко открытые светлой юбкой офисного костюма.

Я отвел глаза от ее колен, сосредоточившись на дороге. Когда мы остановились, у меня сложилось четкое мнение о том, что она хочет избавиться от меня. Встреча? Какую встречу может скрывать молодая хорошенькая женщина?

Я подумал о том, что не имею никакого права подозревать ее. Хотел, было, уехать, но вдруг меня посетила крайне неприятная мысль, что она здесь встречается с Сашкой Задорожным. Он ее в последнее время не пропускает мимо. Прошлый раз я не выдержал и пообещал ему дать в морду, если он не оставит Вику в покое. Сашка, правда, засмеялся, и добродушно сказал, что они с Викой – просто друзья, и, если я перестану совершенно неприлично пялиться на нее, а потом делать вид, что совершенно не замечаю ее, то все будет просто отлично, и я могу присоединиться к их с Викой компании. Я только сумрачно глянул на него и вздохнул. Сашка меня знает сто лет, пережил вместе со мной все мои немногочисленные увлечения, включая и мой недолгий брак с Дагмарой, врать ему просто нет смысла. А вот догадывается ли Юзик о том, что я влюблен в его жену?

В дружбу между красивой молодой женщиной и таким мужиком, как Сашка, я верю слабо, поэтому я пошел за Викой. Я не сразу увидел ее около стойки с расписанием, и едва успел подхватить ее, иначе она просто сползла бы на плиточный пол.

Честно сказать, мне было стыдно, что я заподозрил Сашку, но я про себя решил, что подарю ему набор блесен, которые привез недавно из Голландии. А про свои подозрения могу и не докладывать.

Когда мы подъехали к дому, Вика еще спала. Тетя Катя встретила меня укором:

– Что ж ты так поздно? Николай хотел с тобой переговорить, да так и не дождался. Они с ребятами уже уехали.

Николай – хороший прораб, работает у меня уже три года, с тех пор, как уволился со службы в армии. Администрация Петровского решилась на грандиозный капитальный ремонт детского садика, и подряд на строительство передали мне. По случаю, я тоже затеял ремонт дома, а сам толком ни времени, ни внимания не могу уделить. В доме практически только одна готовая комната, а через неделю должна на каникулы приехать Вероника. Я с удовольствием подумал, что некоторое время в доме поживет Вика, и обнял тетю Катю:

– Дела задержали. В понедельник поговорю.

Она высвободилась, озадаченно посмотрела на меня:

– Откуда это ты такой веселый? – Присмотрелась к машине, заметила Вику, кивнула в ее сторону: – Никак, привез кого-то? Что за спящая красавица?

Я торопливо проговорил:

– Это Вика. Ты должна ее помнить, она была здесь, когда хоронили маму.

Тетка недоуменно подняла на меня глаза:

– Погоди, она ведь жена этого твоего друга, худой такой и нескладный? Юзеф, что ли?

– Юзик. – Тетя Катя неодобрительно покачала головой, а я упрямо наклонил голову, но произнес просительно: – Это не то, что ты думаешь. Неприятности у нее. Ты уж не выпытывай, сама расскажет, если захочет. Пусть поживет здесь, разберется в себе.

Она вздохнула и искоса посмотрела на меня:

– Тимур, ты можешь врать кому угодно, но не мне. Буди свою принцессу и зови чай пить.

Я открыл дверцу, и легкий щелчок замка мгновенно разбудил мою пассажирку. Вика стянула куртку, пригладила волосы и спустила длинные ноги на землю. Она увидела тетю Катю, поздоровалась, и вяло улыбнулась ей бледными губами. Я увидел эту улыбку и подумал, что убью Юзика.

Тетя Катя шагнула к Вике и озабоченно спросила:

– Детка, ты себя плохо чувствуешь? – Повернулась ко мне: – Да у нее жар, прямо пышет! Тимур, помоги-ка!

Вика слабо пыталась возразить, что просто в машине было жарко, и что она нормально себя чувствует, но тетю Катю просто так остановить никому не удавалось.

Она велела мне разобрать постель в спальне, и убежала на кухню, чтобы приготовить чай с малиной и вином, она этим и меня не раз спасала от простуд. Когда тетя Катя вернулась с кружкой, Вика уже спала, прямо в юбке и офисной блузке, поджав колени и свернувшись калачиком. Я укрыл ее пледом, уселся в кресло рядом и молча смотрел на нее.

– Не буди. Проснется, дашь чай. – Тетя Катя жалостливо посмотрела на нас, и сказала: – Пойду я.

Я проводил ее до калитки, разделявшей наши участки, там нас встретил Джедай, огромный лохматый пес. Завидев меня, он радостно заюлил, но мне было не до него.

Я вернулся в дом. Сделал себе огромную кружку чаю с лимоном, нашел на столе блюдо с теткиными пирожками и съел сразу два.

Хотел было устроиться на диване в кабинете отца, я часто и раньше спал там, когда приезжал домой, но потом подумал, забрал подушку и плед, и поднялся в спальню.