Торопливость и чрезмерное обилие материала сказались в какой-то степени на художественной форме романа, определив некоторую схематичность в передаче событий, в раскрытии отдельных образов. Но страстная увлеченность работой дала и свои положительные результаты: роман действительно написан как бы одним дыханием. И главное — роман злободневен в самом хорошем смысле этого слова. В нем верно и смело передана общественная борьба 60-х годов, расстановка прогрессивных сил, нарисованы образы врагов, главным образом тех, которые стремились разложить демократический лагерь изнутри. В передовых общественных и литературных кругах России роман Кущевского «Николай Негорев, или Благополучный россиянин» вызвал всеобщее одобрение. «Его роман был для своего времени выдающимся явлением», — пишет биограф Кущевского Горнфельд[10].

«Ему удалось написать произведение, о котором нельзя будет умолчать историку новейшей литературы», — отметил критик «Пчелы».

Видный деятель революционного народничества П. Ткачев (писал под псевдонимом Н. Никитин), в прекрасном, глубоком анализе отмечал, что «в романе «Николай Негорев» вы встречаетесь с несомненными проблесками весьма недюжинного беллетристического таланта»[11].

Отношение Некрасова и Щедрина к роману проявилось уже в том, что они открыли им первый номер «Отечественных записок» за 1871 год, поместив его вместе с поэмой Некрасова «Дедушка Мазай и зайцы», «Помпадурами и помпадуршами» Щедрина и другими крупнейшими произведениями видных писателей. Впоследствии в письме к Кущевскому Некрасов сообщил: «М. Е. (Щедрин. — М. Г.) одобрил и принял ваш первый роман». Кроме того, из позднейших автобиографических рассказов Кущевского мы узнаем о дружеском, внимательном отношении к нему Некрасова в то время, когда автор «Николая Негорева» находился в тяжелом положении: «Он сам, он — тот гений, сочинения которого я знаю наизусть, которого я боготворю… сам он, собственноручно пишет ко мне, жалкому, убогому, ничтожному! Меня просто трясла лихорадка»[12]. Некрасов, по-видимому, даже приезжал в больницу к Кущевскому.

Позднее, в 1881 году, автор одной из библиографических заметок «Отечественных записок», возвращаясь к оценке романа и утверждая, что «забыть его трудно», основное достоинство романа видит в том, что «он выставлял к позорному столбу тип «благополучных» карьеристов, дельцов и всякого рода акул, который в то время являлся в некотором ореоле»[13].

«Николай Негорев, или Благополучный россиянин» по своему жанру — роман-хроника. Он продолжает традиции семейных хроник демократической литературы 60-х годов. Его тема, как и тема хроник Помяловского, Левитова, Воронова, Слепцова, Г. Успенского, а впоследствии и семейной хроники Щедрина, — воспитание нового поколения и поиски путей борьбы за справедливый общественный строй.

В центре романа «Николай Негорев» стоит молодое поколение разорившейся мелкопоместной семьи Негоревых. Кущевский рисует формирование характеров двух братьев Негоревых, Николая и Андрея, их сестры Лизы, а также и других детей, воспитывавшихся в гимназии и в семинарии.

«Детство и воспитание должно определять характер героя», — писал Помяловский, работая над романом «Брат и сестра». Именно эту мысль проводит в своем романе и Кущевский.

Народу были нужны общественные деятели, способные бороться за его интересы, люди, воодушевленные высокими идеалами. А школы и университеты, как показывает Кущевский, находились в руках реакционеров или невежественных либеральных болтунов, которые калечили души детей и молодежи, всеми способами стремились отвлечь от общественной борьбы.

Провинциальная гимназия 50-х годов, призванная воспитывать детей «благородных» дворян, в сущности готовила рабов — человеконенавистников, людей без знаний, без запросов: «Терпя преследование старших и надзирателей, мы… подвергались всем ужасам капризов пьяных учителей и в этом случае являли собой подобие волов, с которых сдирали по нескольку шкур. Собственно, учителей у нас не было, а были унтер-офицеры, наблюдавшие за порядком обучения, которым льстили слишком много, называя их учителями», — говорит герой романа.

Изображая воспитание братьев Негоревых в гимназии и кадетском корпусе, Кущевский во многом идет вслед за «Очерками бурсы» Помяловского. Те же невежественные пьяные учителя, та же жестокость гимназического начальства, те же бурсацкие нравы во взаимоотношениях воспитанников между собой. Гимназисты Сколков, Сенечка и некоторые другие почти ничем не отличаются от героев Помяловского. Жизнь и учеба семинаристов-бурсаков, нарисованных в романе (крестьянский сын Новицкий и его товарищи), проходят в еще более дикой обстановке, чем у дворянских детей — гимназистов. Картины гимназической и бурсацкой жизни в романе вполне достоверны. Автор не только наблюдал эти нравы, но и сам был их жертвой в период учения в Томской гимназии, которую он окончил в 1864 году.

Бессодержательность и абстрактность университетской науки тех лет, особенно гуманитарной, остроумно осмеивается Кущевским в главе «Святилище науки». Со злой, сатирической иронией характеризуются различные типы «профессоров» университета: поп, читающий историю религии, юрист — щеголеватый и развязный болтун, превративший свои лекции в ряд глупых анекдотов, историк литературы — выживший из ума старик, профессор политэкономии, чье имя, «как автора безобразнейшего руководства, сделалось уже давно оскорбительным ругательством в литературе». Все это не только невежды, но и люди глубоко реакционные.

И все же вопреки официальной школьной и университетской науке Оверин, Андрей и их товарищи приобретали необходимые знания, готовили себя к борьбе и практической деятельности среди народа.

Главным достоинством романа «Николай Негорев, или Благополучный россиянин» является раскрытие духовного роста и формирования, с одной стороны, демократической молодежи, идущей в народ, и с другой — продажных либералов, «благополучных» и благонамеренных россиян, врагов всего нового, прогрессивного.

В художественных приемах Кущевского есть общее с трилогией Л. Толстого «Детство, отрочество, юность». Несмотря на различную художественную глубину раскрытия духовного облика героя в романе-хронике Кущевского и в трилогии Л. Толстого, и тот и другой автор вскрывает процесс развития определенных черт характера ребенка. Как в маленьком Николеньке Иртеньеве Л. Толстой уже намечает некоторые черты будущего обличителя своего класса, человека, глубоко сочувствующего простому народу, так и в детях, нарисованных Кущевским, видны качества, которые затем, развиваясь в соответствующих благоприятных условиях, станут определяющими.

Маленький Николай Негорев, болезненный, предоставленный самому себе, с детства мечтает устроить свою судьбу лучше других, всем завидует и никого не любит. Он хитер и расчетлив: лицемерно угождает тетке и отцу, старается жить в мире с братом, хотя ненавидит его. К деревенским мальчишкам он, барич, «чувствует страх и отвращение». И это умение прятать свои чувства, угождать и всегда помнить о своих интересах, презрение ко всем стоящим ниже его на общественной лестнице остаются у Николая Негорева на всю жизнь.

Гимназия и университет способствовали развитию этих черт и возникновению новых, которые в целом и определили характер Николая. Из него вырастает благонамеренный крупный чиновник, человек с холодным сердцем, враг всякого свободомыслия, защитник основ самодержавия.

Искусство Кущевского, его яркий сильный талант особенно проявляются в приемах изображения этого реакционного обывателя, врага революции. Николай на большей части романа дается отнюдь не как законченный отрицательный тип. В нем есть и привлекательные черты: он умен, исходя из общепринятых представлений об этике, помогает товарищам, держит слово. Он умеет понравиться. Не случайно в него влюбляется подлинно новый человек — идейный, чистый и самоотверженный — Софья Лохова. Николай сидел даже в тюрьме по подозрению в связях с революционно настроенной молодежью и вел себя на допросах «порядочно». Но все это не является определяющим в его характере и, чем дальше, тем явственнее отходит на задний план. Кущевский все время подчеркивает незаинтересованность героя во всем, кроме своей судьбы, его мертвенное равнодушие к людям и событиям, его скептицизм. Даже легкомысленная институтка Аннинька, влюбленная в Николая, в ответ на его заверения в любви говорит: «Нет, ты не можешь никого любить. У тебя нет души». Ее слова подтверждаются впоследствии и поведением Николая с Софьей Лоховой в период его жениховства: «Я хорошо обдумал, как нужно вести себя… Мы поцеловались, если можно так сказать, рассудительным поцелуем… Во время чая я серьезно заговорил о том, что она должна отказатьея от недозволенных начальством затей, так как семейное счастье немыслимо, если одному из супругов будет угрожать опасность…» Как видим, даже рисуя казалось бы благородное поведение Николая — его решение жениться на бедной девушке, дочери арестованного мошенника-купца, автор в сущности представляет этот поступок отнюдь не в благородном свете. И поэтому никак нельзя согласиться с биографом Кущевского А. Горнфельдом, который сетует на Кущевского за то, что тот «не дал в Негореве цельного образа. Избегая обличительного шаблона, он усложнил его… Он впал в шарж»[14]. Критик явно не понял идейной глубины этого образа и его больших художественных достоинств.