После этих слов комиссара в зале некоторое время царило молчание, нарушаемое лишь жужжанием кинокамер и скрипом перьев.

Но вот поднялся элегантный мужчина с воспаленными глазами. Зажженная трубка во рту, к немалому удивлению присутствующих, не помешала ему отчетливо произнести:

— Жан-Луи Девалье, "Пари-матч" и "Атлас". Вы намекнули на интимную связь между убийцей и мадемуазель из некоего дипломатического представительства. Будьте любезны, подробней.

В рядах представителей прессы послышался смех.

— Но, месье… — молвил в ответ комиссар и развел руками, с трудом подавив невольную улыбку. И повернулся к следующему журналисту.

— Павел Бърнев, "Работническо дело". Уважаемый гражданин комиссар, не могли бы вы уже сейчас осветить обстоятельства и детали дела по раскрытию заговора против нефтеразведки, которая ведется с помощью советских специалистов в пустынном районе Аномо?

Комиссар сказал:

— Следственные органы еще готовят материалы к предстоящему судебному процессу, поэтому я не уполномочен делать какие-либо официальные заявления на этот счет. Однако в порядке частного высказывания, имея в виду некоторые сведения, известные лично мне как абсолютно подлинные, и связывая их с ответом на предыдущий вопрос сотрудницы "Абреже", могу рассказать кое-что с полной ответственностью.

Я уже говорил, что один из арестованных, агент, проникший во вверенный мне округ, принимал участие в заговоре против экспедиции, организованной революционным правительством с братской помощью русских нефтяников.

Заговорщики решили подкупить нашего специалиста Банго Амеля, а в случае неудачи уничтожить его физически и заменить своим человеком.

Сотрудник западного консульства Слим Нордтон, кстати оставивший на месте преступления окурки своих любимых греческих сигарет, ночью подкарауливает инженера.

Подкуп, понятно, не удался. Во время вспыхнувшей схватки Рык, или Нгоро, спешит на выручку Нордтону и сбивает инженера Амель машиной.

Я забыл сказать, что до этого он, Рык — Нгоро, наблюдал за площадью, сидя в "рено" иностранца. Замечу, он вообще прослыл мастером вождения автомобиля. Вероятно, те из вас, кто вел или писал репортажи с автогонок, вспомнят его выступления за спортивный клуб полиции.

Короче, оба преступника скрываются, не подозревая, что невольным свидетелем трагедии был случайно выглянувший из окна горожанин, которому, правда, не удалось как следует рассмотреть скрывшихся.

Забегая немного вперед, скажу, что именно этот старик свидетель сообщил о случившемся полиции, позвонив из телефона-автомата на той же площади.

В газетном киоске ночевал мальчик-разносчик, он видел, как вскоре Нгоро вернулся на площадь — он потом узнал его на фото — и подбросил на место преступления зажигалку одного журналиста-иностранца, которая в тот момент оказалась у Нордтона.

Этого Нгоро показалось мало, и он решил для отвода глаз угнать автомобиль, принадлежавший неподалеку расположенному русскому посольству, попутно устранив охранника, знавшего его как офицера полиции.

Слим Нордтон, по-видимому, беспрепятственно покинул страну. Это плохо, это не дает нам покоя. Жаль, если ему удастся уйти от ответа за соучастие в убийстве. Поиски Интерпола пока безуспешны.

А Даги Нгоро спокоен, ибо всем в управлении известно, что в момент происшествия он находился в Блутовне по делам службы, хотя сам капрал Бвераму из блутовнского отряда понятия не имел, что именно у него гостил и тесно сотрудничал с ним инспектор из столицы.

Но Даги Нгоро просчитался. И не только с подставной красоткой от дипломатии, которой он уже стал не нужен, не только в попытках запутать и увести следствие по ложному следу, жертвуя для этой цели даже некоторыми малозначительными лицами, так или иначе причастными к заговору против нефтеразведки, он просчитался во многом с самого начала, потому что другого удела у наших врагов нет и не будет.

Вскинув руку, вновь поднялся Жан-Луи Девалье с дымящейся трубкой во рту.

— Позвольте еще раз привлечь ваше внимание к любопытству моих читателей, месье окружной комиссар.

— Прошу.

— В деле фигурирует загадочная зажигалка некоего аккредитованного здесь корреспондента, находящегося под следствием. Кой-какие слухи мне известны, но хотелось бы узнать что-нибудь от вас.

— Историю с зажигалкой можно, пожалуй, отнести к разряду курьезных, — сказал комиссар. — Не скрою, что я знаком с протоколами предварительных допросов. В общих словах. Садовник иностранного представительства нашел дорогую серебряную зажигалку, отдал Нордтону, полагая, что тот вернет ее владельцу. Никто не заявил о пропаже, и Нордтон оставил зажигалку у себя, решив, что она утеряна давно каким-нибудь проезжим бизнесменом или туристом. Мало ли кто наведывался? Так он и сказал Нгоро, когда капитан однажды заинтересовался этой оригинальной вещицей с пометкой "Сделано в Гонконге", увидев ее в руках Нордтона. Подбросив "улику" на место преступления, Нгоро пытался подтолкнуть следствие к достаточно темной личности Ника Матье, который немало побродил по свету, бывал и в Гонконге. Ни Нгоро, ни Нордтон не подозревали, что зажигалка принадлежала их сообщнику. Вот в чем курьез. Если позволительно так выразиться в данном случае.

— Илтон Скок, телекомпания Эн-би-си. Сэр, как вы объясните инцидент в пустыне Аномо? Я имею в виду покушение на бурмастера Матье. Правда ли, что коллега из местной газеты, очаровательная мисс Маллигэн, была непосредственной участницей этой драматической сцены?

— Джой Маллигэн была свидетельницей, а не участницей. В качестве свидетельницы выступит и на процессе, поэтому настоятельно рекомендую не осаждать ее тщетными расспросами до судебного разбирательства. Она соблюдает положение законодательства, — сказал комиссар, — а относительно причин, сути и участников той, как вы назвали, драматической сцены могу посоветовать одно, мистер Скок: потерпите до процесса.

— Раши Сингх, "Пиплз демокраси". Как вы расцениваете, господин комиссар, уже появившиеся многочисленные и абсолютно противоречивые комментарии средств массовой информации на тему Аномо?

— Отрицательно. Цель пресс-конференции как раз и заключается в том, чтобы остановить ложные домыслы и вздорные суждения.

Мальчишка — разносчик газет приплясывал на главной площади столицы, названной площадью Освобождения, прижимая к груди кипу пахнущих типографской краской листов утреннего выпуска.

— Новости! Новости! Блестящее будущее мертвых песков Аномо! Братская дружба крепче земных глубин! Новости! Свежие новости! Раскрыт преступный заговор агентов Запада! Враг не уйдет от ответа! Мы на пути прогресса!

Звонкий мальчишеский голос летел над городом, который, как и вся страна, как и весь многострадальный континент, являл собой строительную площадку, где рядом еще уживались сор и творение, грязь уходящего и новь пришедшего времени, где глинобитное жилье соседствовало с белокаменным, где вечна зелень и вечно солнце…