ли себе гнездо. Вы ведь знаете, что Одзи стоит на одном из первых мест в префектуре по количеству собранных подписей за мир. И не хватает только, чтобы неосторожными действиями вы еще больше обозлили родителей этих выкормышей Сато... — Помолчав немного, Ямада добавил: — Это движение за мир грозит нам серьезными неприятностями. ..

— Движение одураченных! — фыркнул директор школы. — Нечего опасаться баранов, не имеющих своего мнения.

Тояма, до сих пор не проронивший ни слова, усмехнулся:

— Ну, а меня, потомственного самурая, окончившего императорский университет в Киото, вы тоже назовете бараном?

Фурукава вопросительно взглянул на Ямаду, а тот сокрушенно развел руками:

— Да, действительно, как это ни прискорбно, наш уважаемый Тояма-сан — сторонник мира. Он не только сам подписался под воззванием, но и других агитирует! На Новый год он разослал всем знакомым свою визитную карточку с изображением белого голубя. Вы только послушайте, как он отзывается о коммунистах! Он считает их единственными спасителями национальной независимости Японии.

— Да, — сказал Тояма. — Мне очень жаль, но это действительно так. В нашем еще недавно столь славном отечестве подлинно патриотической партией оказалась сегодня партия коммунистов. — Тояма повысил голос: — Вы, господин Фурукава, разбираетесь в политических вопросах не лучше ваших школьников! А господину Ямаде не дорого наше отечество. Деньги — вот его отечество...

— Слышите? — хихикнул Ямада, кивая головой в сторону родственника. — И это говорит хозяин текстильной фабрики! Он хоче! юрговать с Китаем, а американцы не разрешают. Вот он и стал почитателем белого голубя...

Фурукава возвращался от владельца лесопилки с еще более невеселыми мыслями.

Он быстрыми, неровными шагами шел по узким пустынным улицам. В домах было темно, только горели на воротах фонари с фамилиями домовладельцев. Было тихо, и лишь когда налетал ветер со стороны Одзиямы, тревожно шелестели кроны деревьев.

В доме Фурукавы горел свет. Когда он остановился у ворот, порыв ветра качнул низко свисавшую ветку сосны. Директор школы испуганно вздрогнул.

«Нервы не в порядке», — мелькнуло у него в голове.

Он вошел во двор и постучал головкой трости в решетчатую дверь. И в этот момент он увидел на стене какую-то надпись. Он зажег спичку и прочитал написанное мелом:

«Сато-сенсей стоит за мир и за счастье Японии. Мы требуем: освободите нашего сенсея!»

Глава четвертая ТАЙНА ЯЩИКА

Ночь выдалась безлунная, темная. Вряд ли в такую темень можно было кого-нибудь встретить по дороге к храму Инари, но Дзиро все-таки предложил «карпам» идти к храмовым воротам по тропинке.

Тропинка шла по откосу насыпи, проходившей между рисовыми полями. Мальчики двигались гуськом. Впереди шел Дзиро. В руках он нес бумажный фонарь, который из предосторожности был потушен. За Дзиро шли Масато, Снгеру и Котаро. Маленький Такао замыкал шествие, бережно прижимая к груди закупоренную банку с краской. Кисти нес Масато.

Со стороны моря дул теплый, насыщенный влагой ветер. Он ворошил на полях созревшие рисовые колосья, и они издавали сухой, жесткий шорох. Прислушиваясь к нему, Такао невольно ускорял шаги, стараясь не отставать от своих друзей.

Что-то скользкое вдруг коснулось голой ноги Такао. Он вздрогнул и подпрыгнул, чуть не сбив с ног Сигеру.

— Смотри, куда ноги ставишь! — прошипел тот.

— Что случилось? — обернулся Масато.

— Такао испугался чего-то, прыгает на людей.

— Наверно, в него оборотень вселился! — рассмеялся Масато. — Или, может быть, боги предупреждают его...

— Тихо! — строго сказал Дзиро.

Сато-сенсей нередко беседовал с «карпами» о богах, оборотнях и прочих вещах, и его ученики знали, что все это выдумки. Однако чем ближе подходили они к храмовым воротам, тем тревожнее становилось на сердце Такао. При каждом шорохе ему казалось, что кто-то невидимый неотступно следует за ним по пятам. Близость могил напоминала ему некогда слышанные рассказы о привидениях, о душах покойников, летающих над землей в виде бледно-зеленых шаров, и о прочих страшных вещах.

— А что, если боги существуют? Что они сделают, если мы разукрасим их священные ворота? — шопотом спросил Такао.

— Ерунда все это! —категорически отрезал Масато. — Богов нет. Сато-сенсей говорил нам об этом.

— Правильно, — подтвердил Дзиро. — И оборотней тоже нет, а есть злые черти, вроде Ямады и Фудзиты... И вроде иностранных солдат...

Когда мальчики ближе подошли к кладбищу, Такао втиснулся между Котаро и Масато: так было спокойнее.

Мальчики подошли к воротам храма. Вокруг стояла глубокая тишина. Гора, вверх по которой уходила каменная лестница, была погружена во мрак. Лишь на храмовом дворе мерцало несколько маленьких огоньков.

Дзиро осторожно оглянулся вокруг и засветил фонарь.

— Начнем, мальчики! — тихо сказал он.

Дзиро подставил спину Масато, а Такао — Котаро. Си-геру повыше поднял фонарь, привязанный к шесту, и протянул Котаро банку с краской. Но в это время Котаро дернул его за рукав.

— Смотри!— шепнул он, кивнув головой в сторону храма.

Расположенный на холме храм сливался с мраком. Только временами, когда сквозь тучи пробивался бледный луч луны, из густой, как тушь, тьмы возникали очертания изогнутой кровли да силуэты высоких сосен и криптомерий, застывших у низких стен, словно стражи.

— Что такое? — Масато спрыгнул с плеч Дзиро на землю.

Мальчики осторожно выглянули из-за столбов.

Луна в это время опять скрылась, и в наступившей темноте «карпы» увидели два огонька. Огоньки мелькнули над лестницей, потухли и снова зажглись, приближаясь к храмовым воротам.

Сигеру задул огонь в фонаре.

— Скорее прячьтесь! — шопотом скомандовал Дзиро.

Мальчики шарахнулись в сторону от дороги, в неглубокий ров, куда крестьяне спускали воду с рисовых полей. Сигеру опрокинул банку с краской, и пока искал ощупью на земле кисти, его друзья исчезли в темноте. Светящиеся фонари уже были совсем близко, послышались шаги... Сигеру, обхватив банку одной рукой, а в другой держа фонарь, прыгнул в кусты у дороги и стал спускаться по откосу к берегу реки. Он увидел силуэты лодок, вытащенных на песок. Подбежав к ближней лодке, он залез в нее.

Это был обычный рыбачий кунгас с широкой кормой.

Подняв голову над бортом, Сигеру увидел группу людей, идущих по дороге над берегом. Двое шли впереди, освещая дорогу электрическими фонариками. Иногда они тушили свет, останавливались и вытягивали головы, словно прислушиваясь к чему-то. За ними несколько человек с трудом тащили на руках продолговатый ящик.

Все это казалось необычайным и загадочным. Любопытство взяло верх над осторожностью, и Сигеру даже чуть привстал. Но в этот момент луч фонарика скользнул по валуну, у которого приткнули лодку, и осветил прибрежные камни. Сигеру мгновенно упал на дно, уткнувшись лицом в сети. До его слуха донеслись приглушенные голоса:

— Тяжело. Давай положим ящик и передохнем.

— Неженка! — презрительно фыркнули в ответ.

— Неженка? Дай-ка мне твой фонарик, а ты потащи на себе эту штуку!

Люди тихо засмеялись и, судя по шуршанью песка, опустили .ящик на землю.

— Зря фыркаешь, Кадзуо, — произнес кто-то миролюбиво. — Подарочек, конечно, тяжеловат.. .

— Теперь уж не страшно. Доплывет.

Сигеру весь превратился в слух. Одно предположение быстро сменялось другим. Он старался разгадать, кто эти незнакомцы, откуда и куда направляются онн, что за таинственный ящик они несут. «Может быть, он наполнен крадеными драгоценностями? Или в нем изрубленный в куски труп убитого ими человека?»

Сигеру решил: как только эти люди пройдут мимо него, он проскользнет через дорогу к спрятавшимся приятелям, и они вместе предпримут что-нибудь.

Только он успел об этом подумать, как услышал шорох в кустах, громкое сопенье — шаги приближались к лодке, в которой притаился Сигеру.