Сначала шли они прямо по опушке леса, в юго-западном направлении. Заносы, образовавшиеся у подлесного кустарника, сильно затрудняли движение. Тогда решили свернуть в лес и идти напрямик, не делая крюка. Было еще очень темно и тихо. Шум леса действовал успокаивающе. Но вот чаща начала редеть. Овчаренко, шедший впереди группы, быстро присел. Остальные сделали то же. В тридцати метрах справа от себя он увидел часового гитлеровца. Часовой, видимо, сильно промерз в своей кургузой шинеленке, прыгал на одной ноге, высоко подбрасывая другую, махал руками в разные стороны, словно изображал ветряную мельницу. Подползшие разведчики едва удерживались от смеха. К их счастью, часовой стоял к ним спиной, да и ветер заглушал все посторонние шумы. Разведчики залегли в снегу и стали наблюдать. Белые маскхалаты с капюшонами помогали им быть невидимыми на снегу.

Вдруг часовой подскочил на месте, круто повернулся в сторону наших разведчиков и вприпрыжку побежал к ним. Они лежали не шевелясь, затаив дыхание. «Вот черт, — подумал Овчаренко, — сам бежит на свою погибель, а трогать его, гада, нельзя».

Но не добежав до разведчиков метров десяти, немец, как акробат, ловко повернулся кругом и помчался обратно…

Из дальнейшего рассказа Овчаренко выяснилось, что разведчики, всмотревшись в то место, где прыгал часовой, увидели какие-то ящики, уложенные штабелями и укрытые брезентами. Оказалось, что это был большой склад с боеприпасами.

Разведчики, укрываясь за деревьями, начали обходить его, чтобы иметь о его размерах более точное представление. Часовые стояли редко. Обогнув склад с правой стороны и выйдя к опушке леса, разведчики увидели большую землянку. У входа в нее стоял часовой, больше интересующийся тем, что происходило, внутри землянки, чем охраной ее. В землянке же шла попойка. Крики и песни оттуда доносились до наших разведчиков.

Овчаренко с товарищами прошли еще дальше в сторону от склада, чтобы выяснить, есть ли к нему подходы. Углубившись в лес, с километр пробирались они по колено в снегу, пока путь им не преградил глубокий овраг. Пошли вдоль этого оврага, так как перебраться через него было уже невозможно. Снег лежал там в полтора-два метра глубиной. Вышли к опушке леса и увидели чистое поле, и ни селения, ни дорог, ни леса…

Разведчики еще продвинулись по опушке, и вдруг совсем рядом, буквально в пяти метрах, услышали лязг затвора и вслед затем визгливый окрик:

— Хальт!

В одно мгновение Овчаренко прыгнул на немецкого часового и вырвал у него автомат. Часовой выхватил из ножен тесак. Тогда Овчаренко сильным выпадом ударил его в скулу. Немец вскрикнул и закружился на месте. Подскочили другие разведчики. Один из них стукнул гитлеровца гранатой по голове, и тот, сразу обмякнув, рухнул в снег.

Разведчики схватили «языка», заткнули ему рот и бросились в лес. Отбежав метров на сто, остановились, внимательно прислушиваясь к ночным шумам. Все оставалось по-прежнему. Крик часового был настолько коротким, что, видимо, никто его не слыхал.

— Капут, отвоевался, — сказал Овчаренко, осматривая немца. — И какие же они, черти, хлипкие. Легонько стукнули — и на вот тебе, уже и дух вон. А не плохо было бы его притащить к командиру.

Но дело приобретало серьезный оборот. Все понимали, что едва немцы обнаружат исчезновение часового, как поднимется тревога.

Быстро закопав мертвеца в снег, разведчики стали осторожно пробираться дальше. Хотелось лишь знать, давно ли этот часовой заступил на пост. Решили двух человек оставить на месте, где стоял часовой, чтобы снять и тех, кто придет ему на смену, и таким образом выиграть время, в течение которого можно отойти к своим. Пройдя еще двести метров, разведчики увидели грузовые машины, стоявшие в углублениях, вырытых в снегу. Некоторые из них были порожние, а другие груженые. Насчитали шестнадцать машин и два бензозаправщика. Чуть в стороне, на сложенном из шпал фундаменте, стояли две цистерны с горючим, а поодаль от них — землянка.

Овчаренко сообщил, что двое из его группы находятся там, на месте смены немецкого караула, а все остальные вернулись в расположение отряда.

— Мы бежали во весь дух, чтобы предупредить о возможной тревоге в лагере противника, — сказал Овчаренко.

Выслушав разведчиков, я собрал командиров взводов и поставил задачу:

— Первый и второй взводы с одной самоходкой идут в голове колонны. Они должны, не останавливаясь у склада, проскочить мимо него, выйти в место расположения автоколонны и уничтожить ее вместе с шоферами и охраной. После этого, не задерживаясь на месте ни минуты, вернуться назад к складу и соединиться с остальным отрядом. Эту группу возглавит Кобцев.

Задача отряда: уничтожить склад с боеприпасами и его охрану.

Автоматчики разместились на машинах, и танки понеслись вдоль опушки леса, наполнив его ревом мощных дизелей. Обогнув угол леса, повернули в направлении расположения вражеских тылов.

Через десять минут головные танки уже проскочили мимо склада, направляясь дальше к автомашинам.

Я застопорил свой танк напротив землянки, в которой располагалась охрана склада, и, развернув пушку, выпустил два снаряда в крышу. Внутри ухнуло, и в воздух поднялись обломки жердей и комья земли. До десятка вражеских солдат было срезано пулями автоматчиков, которые, соскочив с машин, бросились уничтожать охрану оклада и часовых.

Одного из них, зарывшегося головой в сугроб, вытащили за ноги и привели к машинам. Он весь дрожал и что-то лепетал. Возиться с ним нам сейчас было некогда. На время мы посадили его в машину Семенова.

Я вылез из танка и, взяв с собою Найденова с десятком автоматчиков и лейтенанта Гаршина с подрывниками, пошел осмотреть склад. Мы насчитали сто восемьдесят шесть штабелей, в каждом по сорок ящиков. В стороне, в яме, обложенной бревнами, хранилось тонны полторы тола. Дальние штабеля мы решили подорвать этим толом, а те, которые были расположены ближе к танкам, расстрелять из пушек. На каждый штабель заложили по десяти килограммов тола и от запалов протянули длинные концы бикфордова шнура.

Машины мы отогнали подальше в поле. В этот момент я услышал стрельбу из пушек, а затем тьму ночи разогнало яркое пламя, охватившее своим заревом полнеба. Оно зловеще поднималось над вершинами деревьев, то стихая, то разгораясь с новой силой. Раздался сильный взрыв, после чего затрещали частые, но более глухие разрывы снарядов. Это Кобцев со своими людьми громил вражескую автоколонну и жег склад с горючим.

Пора было приступать и нам. Машины выстроились в линию. Пущенная в воздух пулеметная очередь означала сигнал для подрывников поджигать шнур. Там оставался Найденов и три сапера. Прошло две, три минуты, а они не появлялись. Дали еще очередь. Но тут увидели бегущих от леса людей.

— Все в порядке, товарищ старший лейтенант, — доложил Найденов, — сейчас рванет. — Его слова были заглушены сильным взрывом. Танки открыли огонь по ближайшим к ним штабелям. Взрывы один оглушительнее другого следовали друг за другом. На месте склада образовалось море бушующего пламени. От адской жары вспыхнули ближайшие к складу деревья. Кругом слышался вой осколков от рвущихся снарядов. Пришлось отходить нам еще дальше, чтобы полюбоваться этим потрясающим зрелищем.

Вскоре к нам присоединился со своими танками и Кобцев.

К яме с толом был проведен самый длинный шнур с таким расчетом, чтобы взрыв произошел после того, как будут уничтожены штабеля, иначе взрывной волной могло разметать весь склад, не уничтожив всех боеприпасов. Теперь нам нужно было как можно быстрее оставить этот район. Противник должен был появиться с минуты на минуту. Мы все заняли свои места, и машины понеслись на юго-запад, к Шишиловке.

Так было сказано первое слово нашим рейдовым отрядом в тылу противника. Так был произведен салют в честь пяти наших павших товарищей.

Отъехав от склада, мы услышали взрыв полутора тонн тола, заставивший дрожать землю на очень большом расстоянии. На момент стена пламени была скрыта взметнувшейся к небу массой земли, но вскоре пламя снова вырвалось с большой силой. Два пожарища на местах автоколонны и склада издали сливались в одну сплошную огненную линию.