Когда Лана спросила, откуда взялась неизвестная по имени Доминик, отец ушел от прямого ответа, что-то пробормотав о том, как он любил прогулки в одиночестве. Дурь какая-то! Неужели имеется в виду случайная встреча во время прогулки? Ничего себе — прогулялся! Девушка вздохнула и постаралась отогнать от себя дурные мысли. Жизнь продолжается. Пора ехать в студию.

Группа ребятишек уже ждала свою обожаемую учительницу. И им не было никакого дела до того, что у учительницы мысли витают далеко от балетного класса, а на сердце неспокойно. Лана с трудом заставила себя сосредоточиться на занятии. Провела разминку и даже порадовалась, что девчушки слишком малы, чтобы заметить ее состояние.

Девочки любили своего педагога. Подражали ей во всем и мечтали, что когда-нибудь вот так же будут стройны и красивы. Мисс Тэннер была очень похожа на статуэтку балерины из музыкальной шкатулки. Гибкая, тоненькая, длинноногая в красивой прозрачной юбочке и розовом трико.

Откуда было знать малышам, восторженно глядящим на мисс из сказки, что розовое трико скрывает ужасный шрам на левом колене, что тело их любимицы покрыто следами недавних ран. Уже не говоря о незажитой ране, оставшейся в ее душе.

Наблюдая за своими подопечными, выполнявшими упражнения у станка, Лана оперлась рукой на сиденье стула. Сегодня колено болело сильней, чем обычно. Так каждый раз бывает после нервного срыва или под влиянием плохой погоды. Сегодня соединились факторы неблагополучия. Папа «позаботился» о нервах, погода добавила от себя ноющей боли. Быстрее бы закончились эти занятия. Можно будет поехать домой, положить ногу поудобнее и ждать, когда придет облегчение.

Лана, чуть прихрамывая, подошла к магнитофону и перемотала пленку. Заиграл вальс Шопена. Она, закрыв глаза, наслаждалась прекрасной мелодией. Сегодня девушка попыталась оградить себя от лишних слез и не поставила пленку балетных шедевров. Чайковского, например. Это был любимый композитор мамы, мама любила наблюдать, как дочь танцует под удивительную музыку этого русского гения. Но сегодня не нужно Чайковского. Он стал бы лишь горьким напоминанием о том, как многое изменилось в жизни за короткий срок со дня их вечной разлуки.

Ах, мама, дорогая, может быть, даже к лучшему, что ты никогда не узнаешь о том, что твоя дочь, в светлую звезду которой так верили родители, никогда не будет танцевать ни под музыку Чайковского, ни под какую другую. Как бы переживала мать эту трагедию гибели их общей мечты!

Но, возможно, еще серьезней было то, что натворил отец. Дочь очень любила отца, но тот нередко раздражал ее своими странными выходками.

Лана взяла себя в руки и сосредоточила внимание на восьми малышках. Всем им было не больше шести лет. Они стояли в ряд, спиной к зеркалу и казались миниатюрными воплощениями Ланы в своих розовых трико и таких же балетных туфельках. Но в отличие от учительницы с ее густыми черными волосами, доходящими до середины спины, волосы детей были светлее и мягче — белые, каштановые, рыжеватые.

Занятия близились к концу, когда Лана заметила за стеклянной дверью мужчину, нервно мерившего шагами приемную. Человек походил на новоиспеченного отца, ожидающего известий в родильном доме. Странный тип. Откуда он? Кажется, со всеми родителями своих учеников учительница знакома.

Урок шел своим чередом. Но все-таки присутствие человека за дверью выбивало из привычного ритма. И ожидающим своих детей родителям, судя по всему, тоже было не по себе. Даже когда тот прекратил свое шатание из угла в угол и сел наконец, он оказался в центре внимания присутствующих. Чей он отец? Что он так мечется? Чем недоволен?

Сегодня так мало нужно было Лане, чтоб разнервничаться. Видимо, мужчина не привык ждать. Излишне резкая, возможно, оценка действий учительницы? Любой предвзятый контролер урока при желании мог бы заметить некоторые изъяны в преподавании. Когда дело касается творчества, то ничего не стоит поставить под сомнение методику коллеги.

Лана упала духом. После всего, что сегодня на нее свалилось, не хватало еще ссоры с незнакомцем.

А мамы будущих балетных звезд устремили взгляды в сторону раздраженного мужчины. Ход их мыслей можно было легко предугадать. Все посчитали, что возмутитель спокойствия не местный. Мать Клары оторвалась от шитья и беззастенчиво уставилась на необычного посетителя. Тетя маленькой Рут, прикрыв рот рукой, что-то шептала маме Риты. Город небольшой, здесь все друг друга знают. А этот — явный чужак.

Лана вела занятие, но пристальный взгляд мужчины ее несколько сковывал.

— Все встали в первую позицию! — скомандовала учительница.

Девочки тут же сложили руки овалом, и на отполированном студийном полу сомкнули свои крошечные пятки.

Прекрасно, что ее питомицам удается не обращать внимания на постороннего наблюдателя. Впрочем, ученицы действительно не замечали ничего необычного, а вот учительница нет-нет да и взглянет в сторону странного посетителя.

В очередной раз взглянула и увидела, что мужчина постучал ногтем по часам, явно давая понять, что, мол, пора закругляться. Да пошел он!.. У него свои дела, у нее своя работа. И тут разразись что угодно — занятия дойдут до своего логического завершения.

Последние пять минут занятий тянулись долго. Но у всего есть свой конец. К радости мам и к огорчению детей, урок завершился. Благодарили, не торопясь расходиться, дети; приветствовали мамы. Родители были заинтригованы присутствием незнакомого мужчины. С виду человек вполне приличный, но ведет себя, мягко говоря, нелепо.

Лана тоже насторожилась — чего доброго, мужчина ворвется в студию, как только уйдут ученицы. Но страхи порой преувеличивают опасность.

Незнакомец стоял прислонившись к стене и, видимо, ждал, когда толпа родителей с детьми рассеется.

Прошло пятнадцать минут, прежде чем ушла последняя мама с дочкой. Только тогда мужчина направился к Лане.

— Где они? — спросил странный гость. Голос был тихим, но манеры пугающе неучтивые. Брови угрожающе сомкнулись на переносице, глаза выражали едва ли не презрение. Сущий дьявол, только не хватало дыма из ноздрей. А впрочем, наружность совсем не дьявольская. Более того, вне контекста сложившейся ситуации его можно счесть даже симпатичным — песочного цвета волосы, ярко-зеленые живые глаза, черты лица правильные.

— Они? Кого вы имеете в виду? — растерянно произнесла Лана.

— Не стройте из себя глупышку, мисс Тэннер, — сказал посетитель. — Я хочу знать, куда ваш отец увез ее?

Ее? Ах, да… Если заставить себя вспомнить события дня, то можно догадаться, о ком идет речь. Она, видимо, та, кто стала новой женой мистера Тэннера, а была до этого кем-то очень важным для нахального типа, стоящего перед ней.

Лана слегка расслабилась — уже хорошо, что напрашивается хоть какое-то объяснение непонятному визиту. Теперь, по крайней мере, понятно, почему мужчина так зол.

— Как видите, мистер…

— Сейвин, Стивен Сейвин!

Лана широким движением руки обвела пустой зал.

— Как вы можете заметить, их здесь нет, мистер Сейвин. И я с той же мерой нетерпения, которую проявляете вы, тоже хотела бы знать, где они.

Нога болела, и, чувствуя необходимость сесть, Лана направилась в кабинет. Два заинтересованных человека лучше разберутся в происходящем, чем она одна.

Стив проследовал за ней и сел на стул, ею указанный.

— Полагаю, не без вашего участия все произошло, — прокурорским тоном строго произнес нервный гость.

Лана ошеломленно уставилась на сердитого мужчину, не находя слов для ответа. Она вновь ощутила нараставшее в ней раздражение выходкой отца. А тут еще этот грубиян!

Мисс Тэннер неизменно гордилась своим умением контролировать собственные эмоции. У нее накопился изрядный опыт общения с темпераментными людьми вообще, и со своим капризным отцом, в частности. Да, она умеет оставаться спокойной даже в ситуации, когда другая бы на ее месте взорвалась от негодования. Не дать выплеснуться злости, заставить себя перетерпеть любую нескладную выходку собеседника — победа над собой доставляла ей нечто, сравнимое с удовлетворением. Но сейчас вдруг так захотелось бросить в лицо незваному посетителю что-нибудь обидное, резкое. Взять бы, да выгнать наглеца за дверь! Резко, зато справедливо…