— Хороша музыка! — прищелкнул языком Фокин и протянул другой лист бумаги: — А вот эту шифровку по нашей любезной просьбе господин Блюминг написал своему «Е-13» для передачи по рации фон Эгарду, ответ на радиограмму… Здесь уже свой код — группы Блюминга, «64» — известный вам ход коня на шахматной доске.

Блюминг писал в ней:

— Видите точки? Здесь господин Блюминг, — рассмеялся Фокин, — предоставил нам возможность назвать любое подходящее лицо!

Я задумался, кого бы можно было послать, и никого не находил.

— Не надо ломать голову, — улыбнулся Фокин. — Такой человек уже есть. Вписывай: Илья Карпович Дубина. Приметы — на правой руке татуировка «И-О». — И после паузы добавил:

— Пришлось человеку руку испортить.

— Кто же это такой? — полюбопытствовал я.

— Много будешь знать — скоро состаришься, — снова рассмеялся Фокин. — Тебе надо знать, что этого человека звать Ильей Карповичем Дубиной. Обязательно надо знать, так как, — здесь Фокин сделал паузу, — так как тебе решили поручить свидание с Михайловым, этим самым «Е-13». Как ты на это смотришь?

— Чего тут смотреть? — ответил я. — Поручено — сделаю.

В Калиновку, маленькую деревушку на развилке большака, я прибыл, когда за перелеском уже садилось солнце. Остановился у колодца и попросил у древней старушки, набиравшей воду, напиться. Та внимательно осмотрела меня с головы до ног, задержала взгляд на грязных солдатских сапогах, указала рукой на деревянную бадью:

— Пей, видать дальний? Да сапоги-то помой. Тяжело, небось. Глянь, грязи-то не мене пуда тянешь…

Я поблагодарил заботливую старушку и спросил, где мне найти деда Максима. Она указала рукой на хилую избенку под старой дощатой крышей.

— Знакомый?

— В сорок первом, когда отступали, был у него, — сообщил я.

— Какой памятливый! — удивилась старушка.

Дед оказался дома, но долго не решался пустить меня на ночлег. И только, когда я назвал пароль, он засуетился, открыл дверь и уже в сенях сказал отзыв.

Я сообщил, что мне нужен Михайлов.

— Заждались! — откровенно признался дед.

После на скорую руку ужина он повел меня в лес. Сумерки уже сгустились, и лес, казалось, спал. Лишь легкий ветерок тянул по верхушкам сосен. Дед, ориентируясь по каким-то только ему известным приметам, лавировал в лабиринте мощных стволов, подступавших со всех сторон. Но вот он сделал мне знак рукой остановиться. Трижды кукукнул.

Где-то внизу, будто под нами, застрекотал сверчок.

Дед залился соловьем.

Зашуршали сухие ветки, и, словно из-под земли, перед нами вырос человек. Это был Михайлов. Максим пробурчал ему что-то невнятное.

Михайлов схватил меня за руку и, не давая опомниться, втолкнул в землянку.

— Кто такой? — властно спросил он.

Я предъявил пароль. Он назвал отзыв.

— От Блюминга с поручением, — уточнил я цель своего прихода.

Михайлов плотно прикрыл обитую войлоком дверь и зажег электрический фонарик. Я вручил ему шифровку. Михайлов пробежал ее глазами и посмотрел на часы.

— Через десять минут сеанс, — сообщил он и сдвинул в сторону доски на земляных нарах.

Там стояла рация. Он ловко разомкнул проводку от скрытых натяжных мин. «С расчетом все сделано, основательно», — подумал я про себя.

Застучал ключ — Михайлов передавал шифровку.

Вскоре, закончив работу на рации, он снова присоединил к ручкам настройки провода натяжных мин и достал из отверстия в земляной стене, закрытом куском спрессованной глины, какую-то бумажку.

— Шифровка на имя Блюминга, — протянул он ее мне. — Что за код — понятия не имею.

Я взял бумажку в руки. Это было подтверждение уже известной нам шифровки на музыку Вагнера.

Я зажег спичку и поднес ее к шифровке. Михайлов выхватил ее из моих рук.

— Что вы делаете?

— Делаю то, что обязан сделать, — строго прошептал я ему. — Это подтверждение радиограммы, ответ на которую только что был передан вами. Слушайте, — и я взял у него шифровку фон Эгарда: — «Нужен человек с вашей стороны, хорошо знающий…», что знающий, вам, господин Михайлов, знать не обязательно! и дальше: «Вышлите нам вашим «Е-13». Фон Эгард». Теперь ясно?

Михайлов виновато развел руками.

Я передал ему «инструкцию Блюминга» о том, как он должен будет доставить на ту сторону Дубину, и стал собираться в обратный путь.

…В землянке погас свет. Бесшумно приоткрылась дверь, я почувствовал это по свежей струе воздуха, проникшей сверху. Снова где-то рядом застрекотал сверчок. Сверху ему ответила сова.

— Можно идти, — шепнули мне.

Назавтра «Е-13» и дед Максим были арестованы.

А через неделю в ставку фон Эгарда был «выслан» неизвестный мне Илья Карпович Дубина.

Сразу же после раскрытия секрета Блюминга и ареста его резидента «Е-13» мне предложили ехать в Москву.

— Карьера начата, — добродушно рассмеялся Фокин. — Надо продолжать… Поедете на учебу…

Окончание курсов совпало с одним знаменательным событием — мне был вручен орден Красного Знамени. Признаюсь, я вышел из генерального штаба пьяный от радости. Это был мой второй боевой орден.

Не успело отыскрить возбуждение, вызванное получением награды, как меня пригласил незнакомый седой генерал. Крупная, по-стариковски грузная его фигура четко вырисовывалась на фоне огромной, во всю стену, шелковой драпировки.

— Как учеба? — не дослушав обычного доклада о прибытии, спросил он.

— Все в порядке, товарищ генерал, — щелкнул я каблуками.

— Можно и без этого, — улыбнулся генерал и предложил мне кресло. Он сел напротив, набил трубку с изогнутым мундштуком и внимательно осмотрелся кругом, будто попал в этот кабинет впервые.

— А скажите, майор Блохин, вы не знакомы с парашютным спортом? — вдруг неожиданно спросил генерал.

Я признался, что не считаю себя спортсменом-парашютистом, хотя прыгать приходилось.

— Вот и хорошо, — удивительно хладнокровно протянул генерал. На его непроницаемом лице двигались лишь одни губы. — Вам предстоит выполнить одно небольшое задание.

И генерал испытующе уставился на меня, как бы желая узнать, какой эффект произвело его сообщение.

— Я солдат, — было моим ответом.

— К сожалению, этого иногда бывает мало, — усмехнулся он в седые усы. Потом поднялся, прошел к сейфу, достал из него что-то и, слегка подкинув на своей широкой ладони, протянул мне: «Вам не знаком этот жетон?»

Я невольно вздрогнул. На руке генерала лежала блестящая золотая пластинка с надписью: «Школа Дубель-В. Блюминг. 18-41».

— Этот жетон временно становится вашей собственностью, — продолжал генерал. — А дело вот в чем…

Генерал откинул шелковую драпировку, прикрывавшую большую карту.

— Неподалеку от города Н… Вот здесь, в лесу, расположена деревня. Видите? На полпути между городом и деревней находится домик лесника… Самого лесника нет. Он был связан с гитлеровцами… Словом, понимаете, нет его сейчас. Осталась жена. Это, так сказать, для сведения. А главное вот что… В доме лесника поселился молодой человек. Нигде не работает, подыскивает место. В городе появляется редко, да и в деревне тоже… Словом не особенно охотно ищет работу, понимаете? А к нему в гости похаживает одна особа — главный бухгалтер столовой военторга. Есть предположение, — в этом месте генерал сделал паузу, подчеркнуто повторил, — предположение, что это остатки шпионской группы «Ц-41», возникшей еще в 1941 году. Точно известно, что группа работала в районе Сталинграда… Она действует до сих пор. Нам удалось перехватить несколько шифровок. Шифр как раз этой группы… И другое: пеленгаторы показывают выход в эфир именно в этом районе, в лесу…