Кити погладила Кодоку по голове. По сравнению с ней он казался просто великаном. Он тихо смеялся от счастья, а прозрачные слезы текли по его щекам. Кити продолжала теребить его волосы.

— Почему так тихо? Неужели никто вас еще не заметил? — удивленно спросил Кодоку у нее.

— Почему же? Меня заметил Изумо. Но сейчас он спит. А почему ты не спишь?

— Я на посту. Я смотрю здесь и на крыше. Я, в основном, слежу за самой Алой розой, а Изумо следит за их хорьками-шпионами.

— Понятно. А где Даке?

Кодоку посмотрел куда-то в сторону.

— Я не знаю, где он. В последний раз я видел его спящим у двери Томохару.

— Но тогда я бы запнулась об него. Все спят?

— Да. Надеюсь, завтра Алая роза не нападет на нас.

— Хорошо бы.

Кодоку бросил взгляд на белоснежную луну. Казалось, будто она измазана серыми красками, или кто-то специально нарисовал на ней серые пятна. Луна пробивалась через дыру в облаках. Казалось, будто она бьется с ними, чтобы те ее не закрыли. Не закрыли эту светящуюся красоту.

"А ведь Кити так похожа на луну. Она такая же бледная и красивая" подумал Кодоку. Он поднялся. На его лице была улыбка.

— Ладно, мне пора. — Сказал он.

Кити проследила за ним глазами. Она посмотрела не него снизу вверх. В глазах Кодоку снова отражалась доброта и радость.

— А куда? — с любопытством спросила Кити.

— На крышу. Алая роза готова на все подлости. Если что, сразу заходите внутрь.

Кити не ответила, а лишь улыбнулась. Кодоку оттолкнулся ногами и через полсекунды оказался на крыше. Кити долго следила за ним глазами. Тут она услышала, будто кто-то тихой сапой крадется по снегу. Она опустила голову и закрыла глаза.

Свист. Прозрачный сильный хвост демона крепко сжал узкое тело хорька так, что тот начал задыхаться. Хвост размахнулся и со скоростью молнии ударил хорька об камень. Мертвая окровавленная тушка свалилась на снег. От горячей крови снег под телом маленького шпиона начал таять. Последнее, что увидели его маленькие черные глазки-бусинки — сильный прозрачный хвост, возвращающийся к своей хозяйке, которую он не успел разглядеть.

Каге открыл глаза. Очередной его шпион был убит. Но самое главное, думал он, так это то, что заклинание это может принадлежать только очень сильному человеку. И очень осторожному. Так как Каге еще не встречал ни одного подобного заклинания. Настолько быстро и легко какая-то сила убила его шпиона, будто это был не хорек, а самая медленная букашка в мире.

— Что там у тебя опять? — с издевкой спросил Луми. Его голова была перемотана бинтами. На зеницах век было что-то синее, напоминающее тени для век. Каге никогда не мог понять, откуда у Луми на глазах эти "штуки". Как бы ему не было противно, но он признавал, что это выглядит очень красиво. Но Каге успокаивало то, что он постоянно внушал себе "Я лучше, мои глаза идеальны, как и тело, и лицо. А мои техники идеальны, потому что, это искусство".

Однако уже никакие внушения Каге не помогали сдерживаться, когда напарник обращался к нему таким тоном или с усмешкой.

— Не смей разговаривать со мной таким тоном, ты идиот! — Каге вскричал так, что его щеки порозовели.

"Обожаю, когда он так краснеет" подумал, Луми, с умилением глядя на преступного напарника.

— Что это ты так на меня смотришь? — Каким-то странным тоном спросил Каге. Луми очень не любил этот тон, и Каге это знал. — Если у тебя отклонения, так надо было тебе, может, плащ не с алыми, а с голубыми розами?

Луми покраснел и уставился в пол. Каге, зная, что напарник сейчас готов даже на то, чтобы переночевать с Мичи на одной кровати, лишь бы он перестал его унижать. Тем более что рядом находилась Кюри, которая все слышала (это раз), смеялась над этим (это два) и до смерти нравилась Луми (это три).

— И чубчик надо было тебе на голове голубой делать. — Продолжал извращенец Каге. Ему можно было говорить все, так как ему еже было семнадцать лет. Бедный тринадцатилетний Луми то краснел, то бледнел, а Кюри шипела, сжимая зубы и губы, чтобы не рассмеяться.

Так как это было уже раз десятый, то чего голубого Каге только не называл.

— Голубые руки… — Каге внимательно следил за цветом лица напарника.

— Голубые брюки… — Продолжила за него Кюри, уже придерживая рот рукой, чтобы не расползался в улыбке.

— Голубой чубчик… — Каге самому стало смешно.

— Как дела, голубчик? — искривленным голосом, напоминающим оперного певца, добавил кто-то сверху.

— А! — Луми вскрикнул и свалился со стула. С негромким шумом одной ногой на стул, другой на стол приземлился высокий парень крепкого телосложения. У него были волосы, цвета волчьей шкуры, до плеч, лохматая челка до бровей, темно-зеленые глаза и два белоснежных клыка среди верхнего ряда белоснежных зубов. Одет он был в черный кожаный жилет, охристые штаны и черные перчатки без пальцев. Обувь он из принципа не носил, как хоббит. Ему было девятнадцать лет. На шее он носил бусы из звериных клыков. Плащ с алыми розами на данный момент был распахнут.

Луми недовольно вздохнул.

— Да вы что тут все "Голубого щенка" пересмотрели?! Хитаки, и ты туда же?

Парень рассмеялся.

— Ага, как не пересмотреть? Я этого щенка каждый день вижу. Он сейчас передо мной, тут на полу лежит.

— А что? И то верно. И голосит, и по характеру собака! — Будто обрадовался Каге.

Кюри не сдержалась и покатилась со смеху. Она даже упала с ящика, на котором сидела. Ее розово-фиолетовые волосы растрепались по полу и по лицу. Она согнулась, держась за живот и катаясь по полу.

Каге очень понравилось, что над его шутками так смеялись. Хитаки с улыбкой посмотрел на Каге.

— Всегда готов поддержать друга. — Весело сказал он. Никто бы и не поверил, что этот человек удлиняющимся мечом изранил Даке.

Луми злобным взглядом сверлил Каге.

"Ну, погоди, Лисья морда! Я еще доберусь до тебя!" злобно подумал он.

— Опять он на меня смотрит! — воскликнул Каге. — На этот раз что-то задумал!..

— В обществе некрасиво будет говорить о том, что я собрался с тобой сделать! — злобно воскликнул Луми.

Как бы Хитаки себя не держал, но даже через сжатые губы огромным взрывом вырвался смех. Он упал лицом в стол и принялся со смеху колотить по нему кулаком. Кюри скребла руками коврик и истерически смеялась. Но вот в этом плане Каге был очень ранимый.

— Погоди минуту, что ты сейчас сказал? — прошипел творец.

— То, что слышал! Я сказал, что!.. — Луми не договорил.

— Ах ты, собака! — Каге одним прыжком оказался на Луми. Он сидел почти на его животе. Одна нога была справа от Луми, другая слева. Каге обеими руками держал Луми за воротник плаща. — Ну-ка повтори!

Каге притянул Луми к самому своему носу. А так как Луми в умении пошло шутить не отставал от напарника, то ему тут же на ум пришло нечто такое…

— Люди, и вы ко мне лезете? — спросил он, издевательски поглядывая на напарника. Хитаки приоткрыл один глаз. А Луми продолжил, когда прислушалась и Кюри. — Вы только посмотрите, как он на мне сидит! Что тут сказать…

Хитаки осмотрел позу Луми, но, не успев досмотреть позу Каге, упал со стола носом в пол и принялся истерически смеяться. Кюри, внимательно осмотрела Каге и, не смотря на то, что он ей очень нравился, уткнулась лицом в коврик и принялась более громко смеяться. Казалось, будто еще чуть-чуть, и она взорвется.

Каге сначала не понял, но, внимательно осмотрев свою позу, понял ошибку.

— Ну, василек, — съязвил Луми, — что ты собрался со мной сделать? Может, для начала уединимся? А то мне стыдно перед всеми.

Луми показалось, что глаза Каге покраснели, как у быка перед красной тряпкой.

— Ах ты, скотина! Да я, знаешь, что из тебя сделаю?!

Луми сделал задумчивое лицо.

— Наверное… котлету?

— Угадал. Ты скотина! Ты слышишь меня? — Далее пошли отборные ругательства, какими даже черти в аду не ругаются.

Щеки Каге снова порозовели. Он изо всех сил тряс Луми из стороны в сторону. От Каге приятно пахло мятой. Луми безумно это нравилось. Свежесть, этот аромат, лицо напарника, и вообще то, что он так близко. Волновало только одно — Каге в бешенстве.