Время шесть вечера, за дверью послышались чьи-то шаги, а вместе с ними и голоса. Вот он, мой час расплаты. Подхожу к двери и, замахнувшись, жду, когда дверь откроется. Поворот ключа, ручка опускается вниз, вижу ногу, что входит в комнату. Это мой шанс. Облом.

 — Серьезно? Так ведь и убить можно, — обреченно вздыхает Тэ, забирая мое оружие из рук. — Мне казалось, что вы нашли общий язык.

 — Не думаю, что такой момент настанет, — фыркаю, опуская руки вниз.

 — А ну да, ну да, — иронично прозвучало, он поставил вазу на место. — Это так же, как и когда я сказал, что ты будешь сама исполнять его прихоти, если узнаешь правду.

 — Мне не нравятся твои намеки.

 — Кстати, милые тапочки, — переводит тему разговора. Я первый раз вижу на его лице улыбку, она еле заметная, но всё же, это улыбка.

 — А почему ты зашел в комнату Хосока? — возвращаю его взгляд на себя.

 — Он попросил первым зайти, и теперь догадываюсь почему, — снова невозмутимое лицо.

 — Ну что, ты живой? — в комнату входит Хосок.

 — Как видишь, — разводит руками, — но постарайтесь не впутывать меня в свои разборки, — похлопав Чона по плечу, Ким собирался выйти, но остановился в проходе. — И да, ваза дорогая, — обращаясь ко мне, напоследок сказал он.

 — Опять ваза? — "Не пойму, он удивлен или зол?" — Тебе мало той, что ты уже разбила? — подходит ближе. — Или тебе нравится получать наказание? — он совсем рядом. — Ну так что? — он приподнимает мой подбородок, заставляет встретиться с его глазами. Темно-карие, глубокие и неизведанные, как дно океана, в котором скрыта опасность для всех, кто решится туда нырнуть. Он словно пытается прочесть мои мысли, предугадать действия. Его губы становятся ближе к моим, обдавая их теплым дыханием. Я ощущаю сладостный аромат духов, что навевает воспоминания бурных ночей.

Но только моё тело, а именно нехватка еды в нем, дает о себе знать, издавая протяжные и жалобные звуки. Сбивая с толку двух взрослых и весьма разгоряченных людей.

 — Такого я точно не предвидел, — с досадой произносит Чон, беря меня за руку, и выводит из комнаты.

 — Не дал позавтракать, запер в комнате оставив без обеда, а теперь ещё недоволен чем-то, — говорю ему в спину, так как не успеваю за его быстрым шагом. Да и в таких тапочка быстро не побегаешь.

 — Конечно недоволен, такой момент упущен, — даже не скрывает этого.

Мы зашли на кухню, он усадил меня за стойку и принялся что-то готовить. Я думала, он попросит служанку, но нет. Закатав рукава, принялся нарезать овощи и мясо. На огне уже стояла кастрюля с водой. В которую позже он опустил спагетти. Мясо и овощи были обжарены, после чего к ним добавили соус. От исходящего аромата живот стал ещё громче урчать, чем заставлял меня краснеть. Хосок улыбнулся, но не стал поднимать головы, продолжил свою готовку. Наконец блюдо было готово, мясной соус и спагетти гармонично лежали в тарелке. Накрыв на стол, он сел напротив меня. Жестом руки, показывая, что я могу приступать.

Я поднесла вилку с едой ко рту, но она оказалась очень горячей, поэтому пришлось на неё подуть, вытягивая губы в трубочку.

 — Не делай так, — буркнул Хосок, на что я вопросительно похлопала глазами, изображая непонимание. — Не вытягивай так губы, иначе не успеешь съесть свой ужин, — пошло улыбаясь, Чон поднес к своему рту вилку с едой. Вот ведь озабоченный, даже поесть спокойно не даст.

Прикрывая рот рукой, я повторила свои попытки остудить еду. И у меня это получилось. Всё оказалось слишком вкусным, я даже не заметила, как опустошила тарелку. Кто бы мог подумать, что он может готовить. Встав с места, я собрала грязную посуду и пошла к раковине. Надев перчатки и вспенив губку, приступила к мытью.

Вскоре я почувствовала, как волосы с одной стороны убирают на другую, тем самым оголяя маленький участок шеи. Спиной я ощущала теплое тело Хосока, что сомкнул свои руки на моём животе. Он опустил свою голову мне на плечо и молча наблюдал, как я мою посуду.

 — И как это понимать? — интересуюсь, не отвлекаясь от своего занятия.

 — Как простые объятия, — спокойно отвечает. — Я ведь тебе уже говорил, — наклоняет голову в сторону уха. — Ты, только, моя, — шепчет каждое слово по отдельности, а по телу пробегает волна возбуждения. Вот ведь! Стараюсь сосредоточиться на посуде, намывая тарелку ещё усерднее.

 — Разве это нормально для главы мафии вот так стоять и обнимать пленницу? Вдруг кто увидит.

 — Хм, ты волнуешься о моём имидже, но это зря. Для всех я остаюсь боссом, независимо от того, как и с кем, я обнимаюсь. Но что касается пленницы, — он сделал паузу, а я как раз закончила с посудой и уже сняла перчатки. — Мне казалось, мы решили это ещё утром, — он повернул меня к себе, прижимая телом к раковине, гуляя взглядом по моему лицу, и когда, наконец, остановился на глазах, продолжил. — Ты моя женщина, — Чон закрепил свои слова чувственным поцелуем. Когда он отстранился, я смотрела на него удивленным взглядом. — Все уже давно это поняли, одной тебе приходится говорить в лоб, а я ведь думал, ты сообразительнее, — с легкой насмешкой закончил он, отходя на приличное расстояние.

 — Всё было очень вкусно, я, пожалуй, пойду спать, — поблагодарив, быстро направляюсь в сторону своей комнаты.

 — Ты куда собралась?! — кричит мне вслед. Но я молча продолжаю свой путь.

Оказавшись внутри, направляюсь в ванную, мне срочно нужно остыть и хорошенько обдумать его слова. Одного ненормального мне хватило. Всё слишком странно, его поведение за последние дни сильно изменилось. Временами нежный и заботливый, что полностью противоречило моему представлению. Хотя я уже давно подметила, что ошибалась на его счет. Прохладный душ никак не помогал очистить разум. Пальцами прикасаюсь к пылающим от поцелуя губам. Душа замирает, когда вспоминаю его нежные прикосновения. А разум уносится прочь от незабываемых ночей наслаждения.

Дверь ванны с грохотом открывается, я испуганно смотрю на вошедшего в комнату. Он испепеляет меня взглядом, а я даже не стесняюсь, что стою сейчас обнаженная перед ним.

 — Ты что творишь?! — со злостью вытаскивает меня из-под душа. — Какого черта моешься в холодной воде?! — закутывает меня всеми возможными полотенцами и выносит в комнату. Несет до кровати, оставляя после нас мокрый след на полу. — Совсем меня с ума сведешь своими дурацкими выходками! — рычит, вытирая мои волосы. — Тебе настолько неприятны мои чувства, что ты решила умереть, стоя под холодным душем?! — поворачивает моё лицо к себе, держа своими теплыми ладонями мои щеки.

 — Ты сказал правду? Ты не предашь меня? — с надеждой смотрю на него, жду ответа, а сердце то замирает, то снова начинает свой ход.

 — Это, правда, — на лице понемногу проявляется улыбка, — если бы я тебя обманул, ты бы мне все вазы в доме перебила бы, — уже сдерживая смех, закончил свой ответ.

 — Чон Хосок, ты идиот, — фыркаю на него.

 — Что?! — чуть повышает голос, собираясь вступить со мной в словесный бой. Но не сейчас, ведь с занятыми губами это сделать сложно. Это первый раз, когда я сама поцеловала его. Первый, но не последний. — А мне нравится такой способ решения споров, — подмяв меня под себя, чуть облизывает нижнюю губу. В его глазах я видела желание и страсть, его руки нежно водили по контурам моего тела. Пламя любви разгоралось все сильнее и сильнее, не давая кислороду задерживаться в легких. Голова кружилась, а тело требовало продолжения приятного, но в то же время мучительного наслаждения. Сегодняшняя ночь запомнится нам долго, ведь именно в этот день мы раскрыли свои чувства.

<p align="center" style="margin: 0px;">

***</p>

Проснувшись, вижу перед собой довольное лицо Хосока, который, облокотившись на руку, разглядывает моё прикрытое одеялом тело. Ночь оказалась длинной и весьма разнообразной в плане поз. Мышцы неприятно сводило, когда я попыталась привстать. Заметив это, Чон пошло улыбнулся.

 — Ты была прекрасна этой ночью, может, и сегодня повторим, — закусывая нижнюю губу, проводит рукой по изгибам, останавливаясь на ягодицах. И откуда в нем столько силы и выносливости? Ненасытный маньяк.