— Ты ему не давай опускать морду, а то он споткнется.

— Знаю, — проворчал Данни. На этом жеребце он участвовал здесь однажды в такой же погоне.

— Я так и думал, что этот мексиканец уйдет, — говорил Майк возбужденно. — Уж слишком он гордый, нипочем не станет работать, раз решил, что это несправедливо.

— Ну, мы ему сейчас покажем «справедливость», — проворчал Хьюз, помахивая плеткой. — Люблю это дело. — Он повернулся к Данни, который яростно дергал повод. — Это будет почище, чем охота за кроликами. Но, ты, дьявол! — прикрикнул он на кобылу, которая на ходу пыталась укусить жеребца. — И послушать только, какой вой поднимается, когда на них спустишь собаку.

— Мне бы раньше надо было заглянуть туда к ним, в сарай, — продолжал Майк. — Но я проснулся полчаса назад. Прихожу, а там никого.

— Может быть, они с вечера ушли, — сказал Хьюз, — тогда они уже далеко.

— Тут всё зависит от того, как они пойдут, — сказал Майк. — Если по дороге, то мы их живо схватим.

Небо постепенно затягивало тучами. Луна спряталась. Ободряемые ночным холодком, лошади шли споро. Хьюз и Майк были возбуждены. Только Данни чувствовал себя плохо. Он ненавидел езду верхом, и, кроме того, от вчерашней выпивки у него болела голова. Но за свои шестьдесят долларов он готов был скакать всю ночь.

Они доехали до поворота, где темнела большая роща. Неожиданно собака рванулась с дороги в сторону, так что Майк выпустил ремень. Собака бросилась к роще. Майк свистнул — и она остановилась. Остановились и всадники.

Обе кобылки вертелись от нетерпения. Только жеребец Данни сразу стал смирно. Майк поймал собаку, и она села на дороге, тяжело дыша и высунув длинный язык.

— Вот гады! — выругался Хьюз. — Дело плохо. Они свернули с дороги. Если они пойдут лесом, нам верхом не проехать.

— Это их кто-нибудь научил, — сказал Майк. — Им самим нипочем не додуматься. Откуда они знали, что мы за ними погонимся?

— Верно, — сказал Данни, слезая со своего жеребца. — Этому мексиканцу ни до чего не додуматься самому. Он ведь еще ни разу не был в Калифорнии.

Хьюз тоже спрыгнул на землю.

— Ну, если бы узнать, — кто их надоумил?

— Это не из наших рабочих, — сказал Майк. — Они сами ничего не знают. Все первый сезон у нас.

— Как будто бы никого из посторонних вчера не было, — сказал Данни. — Да этот мексиканец ни с кем и не разговаривает.

— Но, ты! — крикнул Хьюз кобыле, которая обмахиваясь, задела его хвостом. Он со злостью дернул повод. — Делать нечего. Всё равно мы быстрее их двигаемся. Ведь у них двое щенят и еще они взяли с собой свое барахло. Пойдемте.

Они взяли лошадей в поводья и пошли за собакой, которую Майк опять поставил на след.

— Я с этого мексиканца три шкуры спущу, — ворчал Хьюз. — Я им покажу, как убегать.

— Подождите, — сказал вдруг Майк останавливаясь. — Я знаю, кто их научил. Это мальчишка, бродяга из лагеря. Я видел, как он однажды с девчонкой разговаривал. Наверняка, он научил мексиканца.

— Это который у нас и в прошлом году работал?

— Ну да, он.

— Надо было бы его как следует пугнуть, чтобы он сюда и носа не совал.

Данни спотыкаясь тащил за собой жеребца.

— Давай, давай скорее! — торопил Майк. — Нам бы только увидеть их.

Они дошли до того места, где начинался кустарник. Собака потянула в самую чащу. Хьюз и Майк остановились, поджидая отставшего Данни.

— Вот гады! — снова выругался Хьюз. — Никак я не думал, что под этой шляпой столько мозгов… Они пошли чащей. Нам тут с лошадьми не пробраться.

— У тебя нет выпивки с собой? — осторожно спросил Данни.

— Есть, — снисходительно ответил Хьюз. — Для такого дела я всегда беру. Веселее будет.

Он отвинтил крышку от фляжки у себя на поясе и подал ее Данни. Тот выпил.

— Хорошее виски. Теперь легче стало.

Все трое закурили. После короткого совещания было решено, что Майк с собакой пойдет по следам, а Данни с Хьюзом — в обход. По выходе из леса Майк выстрелит из револьвера, туда вербовщик с хозяином прискачут на лошадях и опять поедут дальше. Ведь где-то мексиканец с семьей всё равно должен выйти из рощи.

Так и сделали.

Через минут сорок, когда прозвучал выстрел, Данни с Хьюзом были всего в полукилометре от Майка. Они соединились. След теперь шел по тропинке среди полей сжатой кукурузы. Они сели верхом и поскакали дальше.

— Мы ему все кости переломаем! — грозился Хьюз.

— Через час мы их схватим, — пообещал Майк. — Вот будет потеха.

Они шли уже около двух часов. Мальчики совсем выбились из сил, Роза и мать несли их на руках.

Отец всё время шел впереди. У него был самый тяжелый груз, почти всё их хозяйство с посудой и тряпками, увязанное в узел. Свою шляпу, чтобы она не задевала за кусты, он откинул назад за спину. Девушка не отрываясь смотрела на эту шляпу, которая в темном лесу была для нее единственным ориентиром.

Несколько раз мальчик у нее на руках принимался плакать, но Розе довольно было сказать, что они вернутся на ферму, чтобы он замолкал. Так испугала мальчиков сцена во дворе.

Они шагали молча и быстро. Девушка слышала только тяжелое дыхание женщины позади и свист ветра в ветвях. На исходе второго часа, когда маленький уже засыпал на руках у Розы, отец первый раз остановился.

Все так измучились, что сразу сели на траву. Мальчики прижались головами к юбке матери и моментально заснули. Некоторое время взрослые сидели молча, тяжело дыша. В просвете между деревьями была видна луна, сбоку к ней подбиралась большая темная туча.

Женщина поднялась. Она развязала узел, положенный мексиканцем на траву, и достала оттуда фляжку с водой. Мужчина напился первый, за ним девушка, потом женщина сама сделала несколько глотков. Она доставала из узла кусок черствого кукурузного хлеба, когда в ночной тишине раздался револьверный выстрел. Хотя это было далеко от них и никто не понимал, зачем стрелять ночью, все трое сразу почувствовали, что выстрел имеет отношение к ним. Это стреляли американцы, враги. Это была погоня.

Девушка вздрогнула. Женщина бросила на нее строгий взгляд и вопросительно посмотрела на мужа. В руке у нее был нож. Она только хотела нарезать хлеба. Мексиканец продолжал спокойно сидеть, как будто ничего не слышал. Лицо у него не изменилось. Помедлив, он сказал:

— Нарежь.

Женщина разрезала хлебец на части. Они жевали быстро, по очереди запивая водой из фляжки.

— Нож дай сюда, — сказал мексиканец.

Женщина кивнула и подала ему нож. Когда съели хлеб, он вскинул на спину узел, продев лямки на плечи:

— Теперь пойдемте.

Девушка взяла на руки маленького, мать — старшего.

— Надо итти быстро, — сказал мексиканец.

И снова они шли. Ветви били их по лицу, ветер свистел наверху между стволами деревьев.

Наконец вышли из леса. Далеко впереди темнела другая большая роща.

— Туда, — мужчина показал рукой.

Второй выстрел застал их уже в этой роще. Взрослые совсем выбились из сил. Руки у девушки одеревянели. Хорошо, что маленький уже выспался и мог теперь держаться за шею. Старший мальчик снова шел сам.

Они присели отдохнуть на ствол поваленного дерева, когда раздался второй выстрел. Совсем близко. Не дальше, чем в полутора километрах от них.

На этот раз и женщина вздрогнула. Теперь стало окончательно ясно, что это гонятся за ними. Отдыхать было нельзя. Мужчина встал и прислушался, потом кивнул женщинам и они пошли дальше. Они шагали так быстро, что старший мальчик вынужден был почти бежать, чтобы не отставать от взрослых. Мексиканец всё время держался одного направления. Он двигался с таким расчетом, чтобы луна была у него слева, за спиной. Но вот луна зашла за тучи. Стало совсем темно. Он шел наудачу, в темные проходы между деревьями.

Они вышли на поляну, когда ветер донес издалека слабый лай собаки. Звук доносился слева, а не сзади. Мексиканцу стало ясно, что он сбился с направления.

На поляне протекал ручей. Они подошли к нему и остановились. Лай собаки раздавался всё ближе. Мексиканец понял, что им не уйти. Он сбросил свой узел и повернулся к женщинам: