ГЛАВА 10

Дэймон

Черт! Я же так отлично справлялся. Я был занят своей работой и погружен в учебу, поэтому у меня почти не было времени думать о Мэддоксе. Потом он появляется из ниоткуда и спасает меня от самого нелепого вечера в моей жизни. И это о многом говорит, учитывая то, что несколько недель назад я мчался по федеральной трассе с натуралом, которого абсолютно не знал, и только прикидывался его парнем.

Мэддокс делает шаг назад, но в переполненном вагоне метро особо отстраниться ему не удается. Он ничего не ответил на мое признание, а мне этого и не нужно. Я не хочу, чтобы он просил меня снова его поцеловать, потому что наверняка сделаю это, но в то же время я не желаю услышать, что его больше не влечет ко мне.

Поезд постанавливается, и двери открываются.

— Наша станция, — говорит Мэддокс и выходит.

Его шаг очень быстрый, и мне приходится проталкиваться сквозь толпу, чтобы успеть за ним.

— Мэдди, сбавь темп.

— Я не могу. Если я прекращу движение, то сделаю то, чего тебе так не хочется. Поэтому я буду идти так быстро, как только смогу, чтобы погасить в себе это желание.

Наверное, ответа лучше просто и быть не могло.

Квартира Мэддокса в Ист-Виллидж находится недалеко от метро. Мне приходится гнаться за ним всю дорогу, потому что Мэддокс так и не сбавляет шаг. Когда мы входим в здание, я задумываюсь о том, как все-таки он может позволить себе жилье в этом месте.

— Ты спишь с хозяином квартиры?

Мэддокс резко останавливается, и у меня не остается времени, чтобы затормозить, поэтому я налетаю прямо на него.

— Ты только что спросил то, о чем я думаю?

— А как иначе ты можешь позволить себе жить здесь?

— А ты заделался в риелторы? Родители одного моего товарища из братства владеют этой квартирой, и они сделали мне хорошую скидку.

— Я плачу по две шутки за ту квартиру, где живу. И это не студия, а конура.

— Все прелести жизни в Нью-Йорке.

— Скажи мне только одно. Товарищ, о котором ты говоришь, это...

Имя Мэтта комом стоит в моем горле.

— Нет. Это не тот парень с первого курса. — Мэддокс поворачивается и пристально на меня смотрит. — А если бы и так, что-то бы изменилось?

Раскусил.

— Нет. Мне просто... любопытно.

Когда мы появляемся в квартире Мэддокса, моя сестра уже довольно пьяна. Она лежит на маленькой софе возле двуспальной кровати и смотрит «Секс в большом городе». Стейси одержима этим сериалом еще с тех пор, как достигла возраста, в котором вряд ли можно смотреть фильмы подобного содержания.

— Что здесь делает мой брат?

— Я тоже тебя люблю, сестренка, — отвечаю я.

В квартире Мэддокса моя зависть снова расцветает во всей своей уродливой красе. Да, помещение небольшое, но столешница на кухне, которая тоже явно больше чем моя, гранитная, полы гладкие из дубовых досок, и если бы была стена, которая отделяла бы гостиную от спальни, то она была бы размером примерно, как моя квартира, только более причудливая.

Вот почему нужно быть добрее к людям. Они могут подогнать мне хорошую квартиру, черт возьми. Может намекнуть Ноа, что он слишком пассивный друг. Он же херов миллионер. Он живет в особняке с четырьмя спальнями. Я бы мог перебраться к нему... Хотя тогда бы мне пришлось быть соседом Ноа, а я не думаю, что на планете есть хоть кто-то, кто вынесет его общество двадцать четыре часа в сутки.

Стейси, пошатываясь, поднимается с дивана.

— А почему ты не отмечаешь с Эриком?

Прямо сейчас неплохо было бы придумать оправдание, но у меня нет не единой версии.

— С ним была его невеста, — выпалил Мэддокс, — у нее разболелась голова, и они решили уйти пораньше, а я пригласил Дэймона выпить.

Стейси поморщилась.

— Выпивка – это прелюдия к чему-то другому? Я всецело за то, чтобы у вас все сложилось, но только не тогда, когда я здесь, о’кей?

— Ура, у пьяной Стейси развязался язык, — с сарказмом отмечаю я.

— Нет, между мной и твоим братом ничего не будет, Стейс. Он ясно дал это понять, — проворчал Мэддокс.

Теперь я чувствую себя полным придурком.

— Мэд...

— Текилы мне, — прерывает меня Мэддокс, и это к лучшему, потому что я понятия не имею, что собирался сказать.

— Приди и возьми, — Стейси наливает рюмку, облизывает себе руку, посыпает солью и берет дольку лимона в зубы.

— Господи, шоты? — восклицаю я.

Мэддокс без колебаний слизывает соль с руки Стейси, выпивает шот, а затем наклоняется, чтобы взять дольку лимона из ее рта. Дерьмо, я ненавижу свою сестру в эту секунду.

Затем Мэддокс оборачивается ко мне. Вот черт! Он проводит языком по своей руке и наливает шот для меня.

— Я не делал этого с девятнадцати, — говорю я.

— Стейси, мне кажется, твой брат хочет сказать, что мы незрелые.

— Нет, — отрицаю я, — я хочу сказать, что за ужином выпил три кружки пива и если я сейчас сделаю это, то рухну прямо здесь.

Стейси кашляет, прежде чем вставить свое слово.

— Слабак.

— Простите, что я перерос пьянство еще на втором курсе университета и приложил все усилия, чтобы получить нормальное образование.

— Вау, они борются на словах, — восклицает Мэддокс.

— Маркетинг тоже не плохо. Как видишь, я не безработная, — заявила Стейси.

— Ты просто умная, Стейс. Ты бы могла стать кем угодно, но выбрала крайне нестабильную специальность...

Стейси откидывает голову назад.

— Ты говоришь точь-в-точь, как мама. И к тому же, чья бы корова мычала. Когда это маркетинг стал менее стабилен, чем работа спортивного агента... Агентирование, так это называется?

Мэддокс пропускает бред моей сестры мимо ушей, закрепляет дольку лимона между губами и сверлит меня взглядом.

— Думаю, все-таки я сделаю это.

Я делаю шаг вперед, слизываю соль с руки Мэддокса, игнорирую его резкий вдох, и выпиваю свой шот. Мое сердце выскакивает из груди, когда я подхожу, чтобы взять лимон. Маленькая долька разделяет наши рты, и я мысленно мечтаю, чтобы он случайно выронил ее. Но он, видимо, об этом не догадывается.

Когда я отстраняюсь, морщась от кислоты, Мэддокс ухмыляется. Он выглядит таким невинным и невероятно привлекательным.

Он смотрит на меня таким взглядом, от которого я при всем желании не могу отвернуться.

— Оу, — хнычет Стейси, отвлекая нас с Мэддоксом друг от друга, — этот мистер Биг (Прим. пер.: персонаж сериала «Секс в большом городе») такой придурок.

Она достает из коробки на кофейном столике салфетку и швыряет ее в экран.

— Что я тебе говорил по поводу просмотра этого дерьма у меня дома? — спрашивает Мэддокс. — В прошлый раз ты швыряла подстаканник в мой телевизор.

— Тебе это должно нравиться, ведь ты теперь пассажир радужного поезда... Хотя нет, ты же би, а это синий, фиолетовый и розовый, не так ли? В любом случае, теперь ты можешь признаться в своей любви к сериалу «Секс в большом городе».

Знакомьтесь, леди и джентльмены, это моя сестра, из которой порой лезет такое дерьмо, что боюсь, когда-нибудь оно прилетит ей в обратку, если она ляпнет это кому-то кроме меня, и Мэддокса, как я понимаю.

— Ты не признаешься, потому что мистер Биг – это твое тотемное животное, — продолжает она.

Я покрутил пальцем у виска.

— Как, по-твоему, персонаж дебильного сериала может быть тотемным животным?

Стейси пренебрежительно машет рукой.

— Ты прекрасно меня понял. Они оба блядуны, которые боятся обязательств.

Я толкаю Мэддокса локтем.

— Там идет хоккейный матч. Ты должен следить за играми шурина.

Мэддокс тяжело вздыхает.

— Я даже не знаю, что хуже – «Секс в большом городе» или хоккей.

— О, сексуальные хоккеисты с выбитыми зубами. Я согласна. — Стейси хватает пульт и переключает канал.

Мэддокс плюхается на диван и кладет ноги моей сестры себе на колени. Он жестом приглашает меня сесть на единственное кресло, но я не могу оторвать своего взгляда от его рук на ногах Стейси.

— Еще по шоту? — спрашивает меня Мэддокс.

Определенно.

— Конечно. Страдать от похмелья – это так весело. Возвращение в Сохо сегодня обещает быть интересным.

— Переночуй здесь, — предлагает Стейси, — я постоянно сплю у Мэддокса на диване.

— Она права. Тем более нам с тобой не привыкать спать вместе, — говорит Мэддокс, протягивая мне рюмку.

На этот раз я отказываюсь от соли и лимона и пью вчистую. Затем Мэддокс наполняет ту же рюмку и выпивает сам.

— Я думал, ты сделаешь нам «Маргариту», — произносит Мэддокс, поморщившись.

— Я планировала, — ответила Стейси, — но шоты – это гораздо проще.

Несмотря на протест Мэддокса против хоккея, это не мешает ему выкрикивать: «Это мой брат!» всякий раз, когда показывают Томми. И каждый раз, когда тот бьёт по воротам, наполнять нам рюмки.

Я намекнул Мэддоксу, что суть состоит в том, чтобы выпивать, когда гол реально забит, но он ответил, что этого слишком долго ждать, а хоккей становится для него веселым, когда он кайфует.

Стейси хватает трех шотов чтобы вырубиться, а это значит, что мои крики болельщика должны стать тише.

Мэддокс и я продолжаем наблюдать, как Детройт пытается обыграть Бостон, но игра заканчивается ничьей, и они выходят в овертайм.

— Боже, это еще не все? — скулит Мэддокс.

— Мы можем посмотреть что-то другое, — чисто из вежливости говорю я.

Игра идет вничью, и осталось только дождаться, когда какая-то из команд забьет решающий гол. Он же не лишит меня этой возможности?

— Было бы здорово. Но я вижу, насколько тебе это нравится. Поэтому я пойду спать, но, как я уже говорил, ты можешь остаться.

Моему члену очень нравится такая перспектива, но я не уверен, что смогу находиться с Мэддоксом в одной постели и не прикасаться к нему. Последние две недели я старался не думать о нем, но все мои попытки отвлечься только слегка сбавляли возбуждение.

Пока Мэддокс чистит зубы в ванной, Томми забивает решающий гол, и игра заканчивается. Но я не в состоянии радоваться их победе, так как думаю лишь о том, как рискованно тут оставаться.

Мой мозг кричит, чтобы я пошел на это, напрочь забыв об Эрике, но в то же время я не могу не ругать себя, что позволяю мыслям об Эрике вообще как-то влиять на мое решение. Но если я сейчас начну что-то с Мэддоксом, то постоянно буду думать о том, не манипулирую ли я им каким-то образом. Я считаю, что гомофобия бывает двух типов: парни, которые сами не разобрались в своих сексуальных предпочтениях и боятся этого; и парни, которые являются гомофобами, только ради того, чтобы быть ими. Изначально я думал, что Эрик относится ко второму типу, но после того, как мы с ним поцеловались, я понял, он боится признавать то, что часть его, пусть даже очень маленькая, не против секса с парнем. То, что случилось между нами, не только разрушило нашу дружбу, но и перевело его гомофобию из пассивной в агрессивную. Хотя Мэддокс, кажется, в полном порядке с осознанием своей сексуальности, я не хочу его обманывать. Не то чтобы я собирался это делать. Но я ничего такого не задумывал и с Эриком. Я не хочу давить на Мэддокса, или подталкивать к чему-то, к чему он не готов, а потом вынуждать его сходить с ума из-за меня.