— Зачем она хочет меня видеть? — интересуюсь я, идя к дому.

— Ты сам спросишь у нее об этом.

Папа протягивает мне пиво, как только я вхожу в дом, и предлагает разместиться в гостиной.

Учитывая то, что я был здесь всего месяц назад, нам особо нечего обсуждать. У нас и так редко находятся темы для разговора, поэтому тишина кажется такой знакомой и успокаивающей.

Когда на подъездной дорожке раздается характерный звук мотора на холостом ходу, мама с папой поднимаются, чтобы встретить тетю Чери.

— У вас есть наличные? — с ходу кричит она. — У меня только карточка, а я должна расплатиться за такси. Простите, я все вам верну.

— Я расплачусь, — говорит мой отец и выходит на улицу.

Как по мне, так это очень странный визит. Пока мы с Джесси росли, то виделись с тетей Чери время от времени. Но, насколько я знаю, она никогда особо не горела желанием общаться со мной, поэтому непонятно, почему настаивает на этом сейчас. В последний раз я видел ее еще подростком и не помню деталей встречи. Мне тогда было лет пятнадцать-семнадцать.

Она выглядит как истинный хиппи. Когда Чери снимает свое пальто, длинное белое платье струится по стройной фигуре, а светлые волосы ниспадают по спине. Не хватает только венка из цветов на голове.

— Мэддокс, — произносит она звенящим голосом.

Я протягиваю к ней руки, потому что тетя Чери, как и большинство членов нашей семьи, очень любит объятия. Она почти одного роста со мной и вдвое выше моей матери.

— Ужин почти готов, — объявляет мама, а тетя Чери вопросительно смотрит на нее. Поэтому мама добавляет: — Не волнуйся, у меня есть веганский вариант для тебя.

Все еще более запущенно. Вегетарианство я еще могу понять. Но веганство? Они вообще от мира сего?

Тетя Чери ведет меня к дивану и садится рядом со мной, пока мои родители суетятся на кухне.

— Ну, расскажи мне о своей жизни.

— Ну... хорошо... Я работаю на «Парсонс Медиа».

— Что это такое?

— Это маркетинговое агентство.

— Эта работа хорошо оплачивается? Ведь жить в большом городе здорово, но накладно.

Все становится еще более странным. Насколько я себя помню, она никогда не интересовалась моей жизнью.

Чери кладет свою руку по верх моей, и я обращаю внимание на кучу серебряных колец на ее пальцах. По три на каждом.

Она точно не от мира сего.

— Мне неплохо платят.

— Твоя мама рассказала, что ты встречаешься с отличным парнем.

Охренеть.

— Да. Его зовут Дэймон.

Интересно, когда я должен сообщить им всем о том, что мы типа расстались? Я бы уже сделал это, если бы во мне не теплилась надежда. Дэймон же не хотел, чтобы я мутил с Ноа на прошлой неделе. Неважно, сколько раз я говорил себе, что не стоит обращать на это внимания, но я не могу отогнать от себя сомнения. Хотя на бейсбольном матче я был уверен, что мы вот-вот поцелуемся, но он отстранился. Снова.

Девушки правы, парней понять практически невозможно.

— Ну что ж, пока он заботится о тебе.

— Он замечательный.

И я не лгу. Дэймон действительно потрясающий, но эти слова даются мне с трудом.

— Ты, должно быть, удивлен, почему я сегодня приехала?

— Слегка.

Или не слегка. В любом случае, это так.

— Ужин готов, — кричит мама с кухни.

— Думаю, нам лучше присоединиться к ним, — с улыбкой произносит тетя Чери.

Когда мы входим на кухню, мои родители уже сидят за обеденным столом и смотрят на тетю Чери взглядом, который сбивает меня с толку.

— Так, кто-нибудь может объяснить мне, что здесь происходит? — интересуюсь я и сажусь за стол.

— Думаю, Чери справится с этим лучше, — отвечат отец.

— Ну, — произносит тетя Чери, взяв салфетку и положив себе на колени, — у меня есть новости. Не очень хорошие новости. И я хотела бы... точнее, я думаю, что пришло время...

Папина вилка звонко ударяется о тарелку.

— Я так и знал, что ты попытаешься выкинуть что-нибудь подобное, после того как ты позвонила нам ни с того ни с сего, и сказала, что тебе нужно увидеть Мэдди.

— Я все еще не понимаю, — говорю я.

Что-то вроде осознания тикает в моем мозгу, но я надеюсь, что это не то, о чем я думаю. Надеюсь, мои выводы неверны.

— Может и правда пора, — произносит мама. — Мы давно собирались ему рассказать, но все откладывали и откладывали.

— Откладывали что? — уточняю я, будучи уже более уверенным в том, что последует дальше.

Я смотрю на мать, на ее седые волосы, которые когда-то были темными. Потом на темные глаза моего отца, а потом на голубые глаза тети Чери, которые пристально смотрят на меня... Ох, ебать.

— Это нелегко сказать, — произносит тетя Чери, — но я – твоя мать.

— Биологическая мать, — уточняет мама.

Можно было ожидать, что от такого потрясения у меня снесет крышу. Я жду, когда меня накроет абсурдность происходящего, но этого не происходит. Все, о чем я могу думать сейчас – это время, когда чувствовал себя чужим. Или то, что я совсем не похож на своих родителей. Я допускал версию, что меня подменили при рождении, но что меня усыновили? Мне такое даже в голову не приходило.

Начинаю задумываться: я просто такой невнимательный или реально тупица? А может и то, и другое. Невнимательный тупица.

Да, я такой.

— Кто тогда мой отец? — вырывается у меня, прежде чем я осознал, что мой мозг движется в этом направлении.

Тетя... Мама Чери? Нет, это абсурд. Мне плевать, даже если я и ношу ее ДНК, она мне не мать. Моя мама – это моя мама... Нет. Моя тетя – моя мама. Черт, мне нужно еще пива. Или рисунок моего генеалогического древа. Потому что я запутался.

Тетя Чери не встречается со мной взглядом.

— Я не знаю. Это был секс на одну ночь на вечеринке.

Классная она, моя биологическая мать.

Господи. Это моя настоящая мать.

— Мэдди, ты в порядке? — спрашивает мама.

Я киваю, уставившись в тарелку передо мной. Аппетит пропал напрочь, в горле пересохло.

— Жизнь сейчас дала сбой, — продолжила тетя Чери, — и я осознала, что не хочу покинуть этот мир, не узнав поближе мальчика, которого родила. Я не хочу...

— Покинуть мир? — переспрашиваю я.

— Пять лет назад мне диагностировали рассеянный склероз.

Моя мама ахает.

— Почему ты нам ничего не сказала?

— У меня практически не было симптомов, — отвечает Чери, — поэтому я подумала, что если не буду обращать на внимание, то мне и не придется с этим столкнуться. Но теперь... — Она бросает свой взгляд на руку, в которой заметен легкий тремор. — За короткое время он начал прогрессировать, и я не знаю, сколько времени мне осталось, прежде чем я потеряю возможность делать то, что хочу. Поэтому моя главная задача сейчас – познакомиться с Мэддоксом.

— Я... я... эм, — заикаюсь я.

— Ты не обязан принимать какое-то решение прямо сейчас, — говорит мама. — Тебя только что ошарашили таким известием.

— Я мог унаследовать это заболевание? — Снова вопрос срывается с моих губ, прежде чем я успеваю об этом подумать. Это значит, что какая-то часть мозга у меня все же функционирует.

— Это не наследственное заболевание, — успокаивает Чери, — хотя, конечно, все равно есть риски его развития.

— Я могу пройти какое-нибудь обследование?

— Нет. Они могут проверить вероятность развития, но для этого требуется инвазивное вмешательство, и все равно результаты не будут точными. Рассеянный склероз не вызывается одним геном. Это связано с множеством факторов.

— Мэдди, — вступает в разговор мама, — возможно, ты хочешь узнать что-то еще. У тебя есть вопросы к нам? О том, почему...

Я мотаю головой.

— Чокнутая тетя Чери не хотела со мной нянчиться, и вы, ребята, взяли меня к себе. О чём тут ещё спрашивать?

Тетя Чери нахмурилась.

— Все было не так. Я была уверена, что тебе будет лучше в полноценной семье. У них уже была Джесси, они отличные родители, и...

— Я прекрасно знаю, какие они родители, — процедил я сквозь зубы, — но это не означает, что я не ощущал, что мне чего-то не хватает. Я не ощущал, что это место мой дом. Никогда. А теперь что? У тебя вдруг проснулась совесть и забота, потому что ты больна? Мне уже двадцать три года. Где ты была, пока я рос, когда я мог как-то использовать те знания о том, кто я и откуда?

— Мэдди, — произносит мама печально.

— Простите. — Только я не чувствую себя виноватым, вставая из-за стола. — Сейчас мне нужно во многом разобраться. Я должен уйти. Извините.

Я слышу шаги за своей спиной, когда несусь через весь дом к входной двери. Я предполагаю, что это мама или Чери, но на мое плечо опускается твердая мужская рука.

— Давай я отвезу тебя, — предлагает отец.

Я смотрю в его карие глаза и понимаю, что мне не нравится то, что я в них вижу. Страх.

— Я не уезжаю в Нью-Йорк, пап. Мне просто нужно немного развеяться. Мой друг остановился в мотеле. Я поеду туда, слегка остыну и утром вернусь.

— И все же позволь мне тебя отвезти.

Все, что я могу сделать – это согласиться, забрать свою сумку и последовать за отцом в гараж.

Нам ехать всего десять минут, поэтому отец не тратит время на вступительные речи и сразу переходит к делу.

— Мы собирались тебе рассказать, но не знали, как это сделать.

В этот момент меня накрывает истерический смех.

— Я понимаю. Даже гораздо больше, чем ты думаешь... я не гей.

Я не знаю, что заставило меня признаться. Может это была детская месть с моей стороны? Они лгали мне двадцать три года, так что, возможно, это заслужили? Возможно, мне не стоило этого говорить, но дело сделано.

Отец резко жмет на тормоза.

— Что ты сказал?

— Я придумал это, чтобы порвать с Честити, но неожиданно об этом узнал весь город. Я не планировал, что всё зайдет так далеко, но не стал ничего исправлять. Мне было необходимо решить, хочу ли я, чтобы весь город думал, что я гей, или чтобы весь город считал меня придурком. И если честно, меня ни разу не смутило то, что весь город считает меня геем.

Теперь уже отец истерически смеется.

— О, боги, это счастье. Ты натурал? А как же Дэймон...

— Нет, не совсем натурал, но уж точно не гей. Определенно не гей. Но в университете...

— Не надо посвящать старика в подробности.

Я смеюсь в ответ.