Она ожидала худшего, потому что я был монстром. Я сделал порез у себя на руке, положил нож на стол и взял стакан, чтобы собрать несколько капель крови. Изумление Арии было бы забавным, если бы я по-прежнему не был зол на себя. Направился в ванную, чтобы добавить в кровь несколько капель воды так, чтобы это выглядело убедительно. У меня не было девственниц прежде. Мои вкусы всегда тяготели к грубости, так что опытные женщины казались подходящим выбором. Но за эти годы я несколько раз был свидетелем презентации простыней и знал, что от нас ожидают.

Ария не двинулась с места и когда я возвращался в спальню, и когда подходил к кровати, где разлил несколько капель розовой жидкости. Краем глаза увидел, как Ария осторожно подходила ко мне. Она остановилась в нескольких футах, на ее прекрасном лице надежда смешалась с замешательством. Некоторые девушки становились некрасивыми, когда плакали, но сомневаюсь, что Ария могла когда-либо выглядеть изумительнее. Густой румянец на ее щеках заставил меня еще сильнее ненавидеть себя за свою слабость. Сегодня ночью подо мной могло быть ее прекрасное тело, а вместо этого я своей кровью рисовал гребаную картину для чертовых фурий моей семьи.

— Что ты делаешь?

— Они хотят крови. Они ее получат.

— Почему вода?

— Кровь не всегда выглядит одинаково.

— Крови достаточно?

Что рассказали ей о первом разе женщины ее семьи?

— Ты ожидала кровавую баню? Это секс, а не поножовщина.

Она снова закусила губу, и образ того, как она делает это в порыве страсти, промелькнул у меня в голове.

— Они не узнают, что это твоя кровь? — тихо спросила она.

Она выглядела так чертовски великолепно с этим румянцем и маленькой робкой улыбкой. Хотел бы я посмотреть, распространился ли этот прекрасный румянец по всему ее телу. Мне нужна гребаная выпивка. Если я сегодня не трахнусь, то, по крайней мере, напьюсь. Чертова пустая трата ночи.

— Нет. — Я налил себе виски в стакан с кровавой смесью.

Ария не отводила от меня глаз, когда я откинул голову назад и проглотил свой напиток. Она посмотрела на меня с отвращением.

— Что насчет теста ДНК?

Она серьезно?

— Им будет достаточно моего слова. Никто не усомнится в том, что я забрал твою девственность, когда мы остались наедине. Они не станут, потому что я тот, кто я есть.

У меня была определенная репутация. Я никогда не уклонялся от того, что должен был сделать. Так почему же не вытряхнул Арию из ее платья, чтобы трахнуть? Страх отразился у нее на лице, и она сделала шаг назад, как будто могла прочесть мои мысли и думала о побеге.

Именно поэтому, блядь. В то время как я наслаждался страхом на лицах своих врагов, а иногда и моих собственных солдат, мысль о том, что Ария лежит подо мной с похожим выражением, совершенно не заводила меня. Я не хотел испугать ее.

— Нет, — произнес я. — Ты сегодня уже пятый раз шарахаешься от меня. — Я поставил стакан и взял со стола свой нож, прежде чем подойти к ней. Она выглядела так, словно готова была сбежать. — Отец никогда не учил тебя скрывать страх от монстров? Они пускаются в погоню, если ты бежишь.

Она ничего не ответила, но я видел, как она начала дрожать, когда взглянула на меня. Неужели она думала, что я порежу ее? Если бы я действительно был таким монстром, мы бы здесь не стояли. Она бы раскинулась на кровати, вся в слезах, потому что я бы затрахал ее.

— Этой крови на простынях нужна история, — пояснил я ей, надеясь, что она, нахрен, успокоится, но она вздрогнула, снова. — Это уже шестой раз. — Я поднес нож к краю ее платья, следя за тем, чтобы лезвие не касалось ее безупречной кожи. Затем медленно разрезал ткань, пока платье, наконец, не распалось, упав лужицей вокруг ее туфлей. — В нашей семье существует традиция раздевать невесту подобным образом. — На Арии не осталось ничего, кроме узкого корсета и белых кружевных трусиков. Проклятье. Да она гребаный ходячий секс. И опять она вздрогнула. — Седьмой, — прохрипел я, не в силах оторвать глаза от великолепного тела. Вершины ее идеальной небольшой грудки, узкая талия, тонкая ткань трусиков, едва скрывающая киску.

— Повернись.

Блядь. Сзади Ария была еще соблазнительней, чем спереди. Что это за штука была на ней надета? У нее был гребаный бантик над великолепной круглой задницей, практически приглашавший меня распаковать ее. Было бы так легко разорвать ее хлипкие трусики и вонзиться в нее. Она источала сладость и совершенство, и она была моей, только моей. Я потянул за бантик. Это было бы так легко.

— Ты уже пролил за меня кровь, — тихо прошептала она. — Пожалуйста, не надо.

Моя жена умоляла меня не причинять ей боль. Может, я и правда был монстром. Я провел пальцами по шелковистой коже спины, нуждаясь в прикосновении к ней до того, как порежу е корсет.

Она схватилась за свой корсет, прежде чем я смог мельком увидеть ее грудь. Я обернул одну руку вокруг нее и притянул к себе. Она ахнула и замерла, когда мой член впился ей пониже спины, и ее щеки заалели румянцем ещё сильнее.

— Сегодня ты молишь меня о пощаде, но однажды будешь умолять трахнуть тебя. Только лишь потому, что я сегодня не заявил на тебя свои права, не думай, будто ты мне не принадлежишь, Ария. Ни один мужчина никогда не получит то, что принадлежит мне. Ты моя. — Она быстро кивнула. — Если я застану мужчину, целующим тебя, я отрежу ему язык. Если увижу, как мужчина прикасается к тебе, я отрежу ему пальцы по одному. Если я поймаю мужика, трахающим тебя, я отрежу его член и яйца, а затем скормлю их ему. А тебя заставлю смотреть. — Она знала, что я не шутил. Она видела, что я сделал с ее ублюдком кузеном несколько лет назад. И это еще цветочки.

Я отпустил ее. Ее близость подкидывала идеи, которые прямо сейчас мне были не нужны. Я подошел к столу и еще раз наполнил свой стакан, в то время как Ария исчезла в ванной. Я услышал, как щелкнул замок и чуть не расхохотался: моя жена спряталась от меня за закрытой дверью. У кого угодно в этом гребаном особняке, вероятно, сегодня вечером будет больше приключений, чем у меня. Проклятье.

Я опустошил еще три стакана виски, когда Ария наконец появилась. Это была чертова пытка. На ней была тонкая, прозрачная ночная рубашка, которая ничего не скрывала. Да она, блядь, шутит?

— И эту одежду ты выбрала, не желая, чтобы я тебя трахнул?

Ее глаза метнулись от кровати ко мне. Мне не нужно было читать ее мысли, чтобы понять, она все еще мне не доверяла. В таком наряде она, наверное, и правда не могла никому доверять.

— Не я ее выбрала.

Конечно, нет.

— Моя мачеха? — Эта женщина была сующей всюду свой нос садистской сукой.

Ария быстро кивнула. Меня тошнило от ее испуганного лица. Я поставил стакан и встал. Как всегда, Ария вздрогнула. Я даже комментировать не стал, но был до чертиков раздражен. Не так должна была пройти наша брачная ночь. Не говоря ни слова, я направился в ванную, и дал двери закрыться за моей спиной. Раздевшись, я встал под душ. Под струями теплой воды я дрочил на картинки соблазнительного тела Арии и чувствовал себя как чертов подросток. Но никогда, даже в то время, мне не приходилось использовать свою руку, когда я делил комнату с великолепной девушкой. Выплеснув сперму на кафель душевой, я не получил никакого удовлетворения, но, по крайней мере, мои яйца уже не грозились вот-вот лопнуть.

Когда через пятнадцать минут я вернулся в спальню, Ария лежала, почти полностью укрывшись одеялом, только золотые волосы ореолом рассыпались на подушке. Я выключил свет и лег рядом. Ария лежала так тихо, как будто ее там и не было вообще. Я знал, что она не спала. Она затаила дыхание. В ней говорил страх.

Я закинул руки за голову и уставился в темноту, а затем услышал это, рыдание. Вскоре оно усилилось, и я почувствовал, как матрац вибрирует из-за Арии, зашедшейся в сильном плаче. Хоть я и был в ярости, но, помимо этого, почувствовал эмоцию, на которую и не думал, что был способен: сострадание. Я хотел утешить ее и ненавидел эту слабость в себе. Витиелло никогда не проявляет сочувствия, и он, конечно, никогда не опустится до смешных женских прихотей. Так мой отец учил меня и Маттео.