Это сообщение насторожило молодого офицера. Он нахмурил густые брови и задумался. «Конечно, избежать участия в боях с Красной армией никак нельзя! До чего же это ненавистное дело: направлять оружие не против интервентов, а против своих!» У Чжи повернулся к Ду Биню и взволнованным голосом сказал:

— Чан Кай-ши совсем обнаглел. Он пользуется нашими войсками, чтобы обделывать свои грязные делишки, заставляет нас поступать вопреки нашей воле и убеждениям. Разве после этого народ не отвернется от нас с отвращением? Теперь учтите следующее. Если Шэньсийская армия одержит победу, то эту победу припишут старине Чану; если же мы потерпим поражение, то он и в этом случае достигнет своей цели — будут разгромлены «нелояльные». Все это говорит о том, что Чан Кай-ши ловит рыбу в мутной воде. А что думает по этому поводу командующий Ян?

Ду Бинь остановился у высокой сосны и показал пальцем на окутанные облаками горы Чжуннаньшань.

— Командующий Ян на собственном опыте знает силу Красной армии, — на губах Ду Биня появилась улыбка. — Он ведь своими глазами видел, как части Красной армии пробивались в эти горы. Ни у кого нет желания ввязываться с ними в бой. Командующий это прекрасно понимает, и поэтому Чан Кай-ши нажимает на него. Нам этот нажим сейчас на руку — он «оживляет дело», и наш план «дает первые всходы». Следующий шаг — разговор с командиром корпуса Ли. Он в ближайшее время отправляется на фронт, и если удастся заручиться его поддержкой, то можно считать — дело сделано, — Ду Бинь поднял голову, посмотрел прямо в глаза своему спутнику и, медленно взвешивая каждое слово, продолжил: — У Чжи, необходимо установить связь с командованием Красной армии. Что лучше: послать доверенного человека в Шанхай на розыски руководителей компартии или же отправить кого-нибудь тайно в новый советский район? Подумайте над этим. Чтобы пробраться в советский район, необходимо пересечь территорию, на которой хозяйничают бандиты и миньтуани[5], и миновать район действия коммунистических партизан. Для такого задания нужен надежный, смелый и осторожный человек.

У Чжи втайне обрадовался тому, что дело сдвинулось с мертвой точки. Этот бородач Ду Бинь, в сущности, неплохой человек, он искренне хочет помочь делу революции, и ему можно доверять, но раскрывать все карты пока не следует. Первую задачу он уже поставил: как установить контакт с 4-й армией. Об этом следует доложить партийному руководству, а сейчас лучше уйти от прямого ответа. Поэтому он отделался общими фразами:

— Ду сяншэн, вы очень предусмотрительный человек, но, я думаю, в Поднебесной нет невыполнимых дел. Нужна только ваша добрая воля и желание договориться с командующим и заручиться его согласием и поддержкой. Тогда все проблемы будут успешно разрешены. Сиань — один из крупнейших городов в Северо-Западном Китае, и не может быть, чтобы в нем не было подпольной организации коммунистической партии. Кто старательно ищет, тот всегда найдет. И для того чтобы проникнуть в советские районы, не надо взбираться на небо. Нет такого дела, которое нельзя было бы начать.

— Уважаемый брат мой[6], командующего я беру на себя, но остальные задачи придется решать тебе самому. Так что будь готов и не подкачай, когда придет время! — Ду Бинь еле заметно улыбнулся и погладил рукой бородку.

— Будьте спокойны, Ду сяншэн. В этот критический для страны час У Чжи отдаст все силы на благо родины и не откажется от выполнения своего долга, когда это требуется!

Эти искренние и взволнованные слова молодого офицера вызвали одобрительную улыбку Ду Биня. Он посмотрел на воодушевленное лицо У Чжи и сказал:

— Я верю, ты смелый и решительный человек. Если бы все наши молодые офицеры были такими патриотами, то разве наша родина переживала бы тяжелые дни? Я должен ехать, да и тебе, вероятно, не терпится приступить к делу. Заранее все тщательно обдумай, чтобы события не застали нас врасплох!

— Хорошо! — ответил молодой офицер, хотя еще много вопросов вертелось у него на языке. Обстановка очень напряженная, а времени мало. Связаться с 4-й армией, добиться для нее более выгодных условий во время переговоров — это задача не из легких.

Вдруг Ду Бинь сделал ему предостерегающий жест, взвел курки своего ружья и с видом заправского охотника стал, пригнувшись, спускаться по склону к видневшимся неподалеку зарослям кустарника. У Чжи пришлось последовать за ним. Вскоре они заметили в кустах выводок фазанов. Оба одновременно вскинули ружья и выстрелили.

Тишину леса нарушило эхо выстрелов. Фазаны испуганно снялись с места и полетели в долину. Охотники побежали подбирать трофеи.

Поднявшееся из-за хребта солнце разогнало туман и приласкало землю. Над остывшей за ночь землей поднялся пар — она снова задышала.

Четыре всадника тем же путем возвращались в город. Из-под копыт лошадей клубами подымалась пыль. К седлам были привязаны пестрые фазаны и серые зайцы, из которых еще сочилась алая кровь.

Стрелки городских часов показывали пять. По улице Сун Ят-сена с видом незанятого человека медленно шел молодой гоминдановский офицер с газетой «Культура» в одной руке и яблоком в другой.

Это был знакомый уже нам У Чжи. Ему предстояло встретиться с ответственным партийным руководителем, которого он до этого ни разу не видел и у которого ему предстояло получить новые инструкции. Он был весь внутренне напряжен, но шел спокойно, беззаботно насвистывая и поглядывая по сторонам, как пресыщенный жизнью молодой повеса, которому некуда девать своего времени.

Возвратившись накануне в город после поездки с Ду Бинем, У Чжи, встревоженный предстоящей передислокацией своей части, не стал медлить ни минуты и, даже не позавтракав, помчался в редакцию городской газеты «Культура», чтобы встретиться с ее редактором Сун И-юнем.

Редактор газеты Сун И-юнь в свое время рекомендовал У Чжи для приема в партию. Знакомство их состоялось следующим образом. С тех пор как У Чжи со своей частью прибыл в Сиань, он не раз приносил в редакцию «Культуры» свои статьи, в которых резко критиковал проводимую гоминданом политику непротивления японским агрессорам, и с возмущением писал о разложении среди офицеров и о теневых сторонах жизни китайского общества. В его статьях между строк читались горячие патриотические чувства, и Сун И-юнь увидел в нем мыслящего человека. Редактору газеты импонировали в молодом авторе его сознательность и трезвость взглядов. Сун И-юнь постепенно подружился с У Чжи и занялся его политическим воспитанием. Когда они уже не стеснялись высказывать друг другу самые сокровенные мысли, У Чжи часто говорил своему новому другу, что у него «врожденная ненависть к Чан Кай-ши и сочувствие к Красной армии». Но Сун И-юнь объяснял ему, что эта так называемая «врожденность» не впитана с молоком матери, а имеет исторические и классовые корни.

У Чжи родился в уезде Тунсянь. Дед его всю жизнь батрачил, отец работал кучером. Семья часто отказывала себе даже в еде, чтобы дать возможность маленькому У Чжи учиться в частной школе. Мальчик с детства отличался сообразительностью. Ему ничего не стоило за день выучить наизусть большой отрывок в сорок строк из «Четверокнижия»[7], он залпом прочитывал такие книги, как «Семь отважных и пять благородных»[8].

Но семья его бедствовала, и после трех лет учебы ему пришлось покинуть школу. Отец отвез мальчика в Пекин и отдал его в ученики хозяину парфюмерной лавки, где У Чжи учился изготовлять курительные свечи, мыло, румяна, пудру. Но мальчик буквально был одержим манией чтения и часто читал книги тайком, во время работы. Когда толстяк хозяин заметил это, он выгнал У Чжи из магазина.

Через некоторое время отцу удалось устроить сына мальчиком в скобяную лавку. Хозяин лавки оказался заядлым опиекурильщиком, он был мелочно придирчив, жесток и к тому же очень жаден. Он требовал от У Чжи, чтобы тот за пару медяков приносил ему и сои, и уксуса, и курительного масла, а в бане частенько заставлял мальчика воровать чужие полотенца и подбирать обмылки.