У Чжи спрятал тетрадку в потайной карман. Горка пирожков на тарелке заметно уменьшилась. Оставалось только договориться о связи. Условились, что товарищ Ван будет посылать письма для У Чжи в штаб одной из частей Красной армии, а У Чжи будет писать ему на имя Ли Чжо-ина по адресу общежития Сианьского отделения Ассоциации молодых христиан[10]. Под это общежитие был отведен дом полуевропейского, полукитайского типа; в коридоре дома на стене висел кусок материи с нашитыми на него карманами для писем, и привратник, получая письма, совал их все в один карман, не разбирая по адресатам. Договорились и о шифре: решили пользоваться при переписке коммерческой терминологией.

Но вот беседа окончена, ужин съеден. Товарищ Ван достал пачку дешевых сигарет, закурил и, немного помолчав, сказал:

— Вся твоя работа, разумеется, должна проводиться в строжайшем секрете. О содержании этой нашей беседы не следует рассказывать даже Сун И-юню. Если меня арестуют или со мной что-нибудь случится, сам принимай меры для восстановления связи с партией. Для встречи с нашим связным пароль будет такой. Тебя спросят: «Простите, пожалуйста, вы не родственник директора школы Ли Чжо-ина?» Ты должен ответить: «Да, в прошлом году он женился на моей родной сестре». После этого тебя спросят: «Как вы себя сейчас чувствуете?» Ты ответишь: «Хорошо, ежедневно два раза работаю со штангой, стал здоровым как бык». После этого можешь говорить свободно.

— Запомнил! — ответил У Чжи и по военной привычке слово в слово повторил все фразы.

— Ты впервые отправляешься в советский район. Идти лучше всего без оружия и налегке — это первый залог успеха. Если ты не обнаружишь себя и, кроме того, доставишь командованию 4-й армии ценные сведения, это будет большим подарком для всех нас.

— Я сделаю командованию Красной армии этот подарок!

— Есть у тебя еще какие-нибудь вопросы?

У Чжи с минуту подумал. Кто может знать, что ждет его в бандитских районах, через которые лежит его путь! Заранее всего не предусмотришь. Он не стал тратить время на расспросы и только сказал:

— На какую гору подыматься и какие дрова рубить — увижу на месте.

— Ты прав! Ну, раз у нас других дел нет, то будем прощаться. Результаты переговоров с Ли Юй-тином и дату своего отправления в путь сообщишь мне дополнительно.

У Чжи утвердительно кивнул головой, подозвал официанта и рассчитался с ним. Товарищ Ван взял свою коробку «с пирожными», и они вышли из ресторанчика. Пока они обедали, город окутала ночная мгла, и на улице поблескивали лишь редкие огни уличных фонарей, в переулке не было видно ни души. Когда они прощались, У Чжи почувствовал, что незаметно для самого себя за эти короткие часы успел привязаться к своему новому партийному товарищу и руководителю. Он с силой сжал его худощавую руку и не мог вымолвить ни слова. Товарищ Ван прищурил глаза и ободряющим голосом сказал:

— Еще встретимся!

Крепко пожав руку У Чжи, он надвинул на лоб шапку, поднял воротник пальто и свернул в ближайший переулок. Сделав несколько шагов, оглянулся и, увидев, что У Чжи по-прежнему стоит на месте, помахал ему рукой, потом двинулся дальше. Через минуту его фигура растворилась в темноте.

Вскоре после памятной встречи Шэньсийская армия была передислоцирована в Тяньшуй, а затем в Наньчжэн — важный в стратегическом отношении город в Центральном Китае.

Превратившись в ближайший к фронту тыловой город, переполненный войсками, Наньчжэн внезапно приобрел новую славу. В его немногих магазинах, в старых и вновь возникших ресторанах, банях, парикмахерских и опиекурильнях, публичных и игорных домах и в прочих «доходных местах» стало многолюдно. Основными клиентами всех этих заведений были военные. Кроме того, в городе появилось много накрашенных, крикливо одетых офицерских жен. Заметно увеличилось число проституток. На улицах часто вспыхивали пьяные скандалы и драки.

По приезде в Наньчжэн У Чжи отправил товарищу Вану письмо. Сам он ожидал сообщений от Ду Биня и активно готовился к предстоящему походу в советский район. Он добывал военную информацию и военные карты — готовил драгоценный подарок командованию 4-й армии.

У молодого офицера были все условия для этой работы. Следует сказать, что в штабе командующего Ли Юй-тина было больше чем достаточно продажных фаньтунов[11]. Большинство из них получило теплые местечки по протекции родственников или друзей, а то и благодаря «хлопотам» своих любовниц.

Однажды, еще до того, как У Чжи примкнул к революционному движению, офицерам штаба было поручено составить черновой план предстоящей боевой операции. Группа офицеров трудилась почти полмесяца, но так и не сделала ничего толкового. Тогда эту работу поручили У Чжи. С одним только помощником он за ночь составил план, который соответствовал замыслу командующего. С тех пор авторитет молодого офицера в штабе очень вырос. Командующий Ли Юй-тин относился к нему с уважением. Офицеры-сослуживцы завидовали и заискивали перед ним, утверждая, что он «отлично проявил себя как на военном, так и на гражданском поприще». В действительности же ничего сверхъестественного в его успехах не было. У Чжи много читал и проштудировал «Трактат о военном искусстве» Сунь-цзы[12], который ему во многом помог. Особенно большую роль сыграло то, что У Чжи постигал военную науку с азов: прошел всю солдатскую выучку, был командиром взвода, командовал ротой, батальоном… Он обладал практическим военным опытом и в среде разложившихся подлецов и карьеристов выделялся, «как журавль среди кур». К тому же У Чжи отличался острым умом и умел с первого взгляда составить правильное мнение о человеке.

Но с тех пор как У Чжи стал коммунистом и у него на многое раскрылись глаза, благосклонное отношение начальства не радовало его, и стоило ему только подумать о том, что он является послушным орудием в руках одного из милитаристов, как душу его охватывали смятение и беспокойство.

В последнее время Ду Бинь всячески расхваливал У Чжи и перед генералом Яном и перед, командующим Ли, и последний перевел молодого офицера в свой штаб, возложив на него обязанности личного секретаря и поручая ему составление важнейших документов.

Для У Чжи это назначение в настоящий момент было как нельзя более кстати. Вступив в должность, он прежде всего повесил на стене своего кабинета большую карту, на которой красными флажками отметил районы, занятые Красной армией, а синими — гоминдановскими войсками. Каждый день он передвигал флажки в соответствии с последней сводкой. Такое новшество понравилось командующему, который и не догадывался, что под этим предлогом У Чжи ежедневно получает подробные сведения о передвижении воинских частей. Вскоре он отлично знал дислокацию всех частей Шэньсийской армии.

Кроме того, У Чжи раздобыл несколько секретных военных карт. Обычно карты эти лежали в сейфе, к которому, как все знали, имелся только один ключ. Хранился этот ключ у одного из офицеров и без личного распоряжения начальника штаба никому не выдавался. Но У Чжи еще в то время, когда сейф только что привезли в штаб и он стоял пустой и никому не нужный, догадался внимательно осмотреть его и внутри обнаружил два ключа, один из которых тайком взял на всякий случай и припрятал. Так как строгий контроль за содержанием секретных документов в штабе отсутствовал, то ему не стоило большого труда изъять из сейфа нужные карты.

Каждый день У Чжи с нетерпением ожидал известий от Ду Биня, но тот упорно молчал, и он уже начал беспокоиться. И вот в один прекрасный день он получил письмо, в котором небрежной скорописью было написано: