Я вырвусь, чтобы встретиться с тобой,

Порву оковы фальши и обмана,

Наложенные низостью людской...

Настанет день, когда, смеясь и плача,

В твои объятья снова кинусь я,

И подтвердит мне поцелуй горячий,

Что ты — моя! что ты навек моя!

...В каком-то особенно приподнятом и жизнедеятельном настроении возвратился Франко из Лолина в Дрогобыч.

И тотчас же отправился, перебросив через плечо свою палку с клетчатым узелком, в новое путешест-

зо ме. В горные села Подбуж, Турье, Волосянку (здесь дядя покойной матери был священником).

О странствиях летом 1874 года Франко написал в своей автобиографии спустя полтора десятка лет: «Это маленькое путешествие дало мне возможность узнать побольше света и людей, чем я знал до тех пор».

К Рошкевичам он приезжал несколько раз, а после окончания гимназии провел в Лолине целое лето.

По словам Михалины Рошкевич, Франко всегда был в центре внимания всех — и молодежи и старших. Он производил впечатление горячего, легко воспламеняющегося юноши.

— Этот Франко какой-то неистовый! — говорили о нем.

Он всех увлекал декламацией Шевченко. Часто читал «Гамалию». Обычно собирались вчетвером — Франко, Ольга, Михалина, Ярослав, а иногда приезжали на каникулы школьные товарищи Ярослава — Василий Полянский, сын учителя гимназии из Львова, и Осип Олесков, сын священника из-под Жолквы.

Франко говорил об угнетенном народе, о его темноте, о его терпении и понимании им своего горестного положения. Он привозил для чтения книги — Лермонтова, Тургенева, Марко Вовчка, Нечуя... Любил вслух читать Гейне. Очень нравился ему Золя, и он даже попросил Ольгу взяться за перевод романа Золя «Западня». С огромным увлечением читали Чернышевского...

В это время под свежим впечатлением вновь увиденных и по-новому понятых народных бедствий Франко усиленно ищет ответа на вопрос «Что делать?» — ответа, которого не могли дать юноше окружающие. Поэты и мыслители всех народов и эпох становятся ближайшими друзьями Франко.

«В память мою запали с первых же лет споры о социализме», — рассказывает Михалина Рошкевич.

Через несколько лет, сидя в тюрьме, Иван Франко вспоминал, как в «одном почтенном украинском

доме» зачитывались романом Чернышевского «Что делать?», возбуждавшим горячие, взволнованные толки:

Давным-давно, в одном почтенном доме,

В дни юности, в дни светлого расцвета,

Читали мы «Что делать?» — и беседы Шли о грядущих днях, о переломе...

К началу 1875 года у Франко уже был подготовлен к печати сборник оригинальных и переводных стихотворений. «Это будет моим первым более или менее значительным выступлением на поэтической ниве, •— сообщал он Ольге Рошкевич. — Какая судьба ожидает мои бедные стихи, я еще не знаю... В настоящее время тружусь над вторым томиком».

И осенью, когда девягнадцатилетний Франко приехал во Львов, чтобы поступить на философский факультет университета, он уже вез с собой немало законченных и начатых произведений — и стихи, и прозу, и драмы. А кроме того, у него были выполнены переводы «Электры» и «Антигоны» Софокла, несколько песен из «Нибелунгов» и «Одиссеи», вся «Краледворская рукопись», отрывки из «Фауста» и «Уриэля Акосты», из стихов Пушкина и Лермонтова, Гейне и «Слова о полку Игореве», стихотворное переложение некоторых глав «Библии» и истории Рима.

•

Древний украинский город Львов встретил юношу совершенно новой для молодого романтика атмосферой. С полок старинных львовских книгохранилищ смотрели на юного поэта гении человеческой мысли. А среди львовских студентов шли горячие дискуссии о задачах литературы, о народности языка, о будущем устройстве общества и о существовании бога...

Письма Франко к Ольге Рошкевич из Львова насыщены этими новыми впечатлениями. Сам Франко полон планами — творческими и издательскими. Он печатается почти в каждом номере журнала

Село Нагуевичи, в котором родился Иван Франко. Картина художника

В. Патыка.

Иван Франко в детстве. 1870 г.

Фото.

Иван Франко с товарищами Ипполитом Погорецким (слева) и Ярославом Рошкевичем (справа). 1875 г. Фото

«Друг». Он деятельный член студенческого «Академического кружка», где острее всего идут споры о целях и методах общественно-литературной работы.

Секретарь правления «Академического кружка», он же — редактор журнала «Друг», Антон Дольниц-кий вспоминает: «Помещение «Академического кружка»... находилось на первом этаже каменного дома на углу улиц Краковской и Корняктов и состояло из трех комнат — одной большой и двух поменьше, из которых одна была предназначена для читальни, а другая для библиотеки и для заседаний правления и редакционного комитета...

В этих комнатах «Академического кружка» я и встретился впервые с Иваном Франко. Впечатление, которое произвела на меня эта встреча, до сих пор не выветрилось из моей памяти. Я знал его прежде только по стихам, присылаемым к нам, и по слухам, доходившим из Дрогобыча, о его замечательных, достойных изумления способностях.

Он представлялся мне высоким, внушительным молодцом. А здесь при первой встрече я увидал худощавую, невзрачную фигурку с рыжими волосами, красноватыми веками, неуклюжими жестами, но при этом с ясным и решительным взглядом и с чрезвычайно симпатичной, захватывающей слушателя речью. При всей его сдержанности чувствовалась' уверенность в себе, сознание собственного достоинства, а может быть, и своего превосходства над другими.

При этом сохранял он обыкновенно серьезность, говорил строго логично, последовательно, часто с оттенком юмора или сарказма. Смеяться он не любил, хотя и сам шутил и чужими шутками бывал доволен...

Замечу, что Франко писал очень быстро, стоячими буквами, которые я неоднократно шутя называл «клинописью», — он на это только усмехался и продолжал писать тем же самым почерком, да так густо, что невозможно было не только поправить, но даже букву вписать.

Вообще характернейшей его чертой была быстрота. Быстро читал, быстро писал, быстро ориентировался и решал. А читал все, что попадалось. Я уверен в том, что, будучи библиотекарем «Академического кружка», он на протяжении года перечитал всю библиотеку в несколько тысяч томов. Без книги под мышкой редко можно было его встретить на улице...»

9

Во Львове Франко жил возле костела бернардинцев, на первом этаже старого каменного дома. Этот дом называли «бойковским», потому что здесь купцы бойки ³ хранили на складах свои товары.

Франко поселился со своим старым приятелем Ярославом Рошкевичем и с новым знакомым — студентом Михаилом Павликом.

Павлик был таким же мужицким сыном, как и Франко. Сильный и решительный человек, он привлек молодого Франко своей самоотверженной преданностью народу. Уже очень скоро Франко и Павлика связала дружба на всю жизнь.

В 1875 году в журнале «Друг» были опубликованы письма в редакцию украинского либерального историка, этнографа и публициста Михаила Драго-манова. Драгоманов призывал галицкую молодежь изучать русскую и западноевропейскую литературу и писать не на искусственном «язычии», а на народном украинском языке.

На страницах «Друга» разгорелась полемика. И хотя консервативная часть «Академического кружка» возражала Драгоманову («У нас в Галичине не приймется ни язык великорусский, ни украинский, для того пишем, о сколько можно, по-галиций-ский...»), большинство молодежи было на его стороне.

Михайло Павлик и Иван Франко (за подписью «Хмара») опубликовали в журнале «Друг» статью.

Они предлагали реорганизовать «Академический кружок». По их мнению, его деятельность «должна заключаться в том, чтобы тесно связать интеллигенцию с народом».