Экономическая и военная мощь Запада на протяжении пяти веков делает его центром гравитации мирового развития. Имея только 13 процентов мирового населения (страны НАТО и ЕС), страны Запада владеют 63 процентами мирового внутреннего продукта. Запад производит товаров и услуг на 27 трлн долл. (2007). Запад расходует на военные нужды более 77 процентов мировых военных расходов — более 810 млрд. долл.[4].

На самом Западе критическая замена понятия «свободный мир» географическим понятием «Запад» решительным образом (даже в массовом сознании) произошла после 1988 г. Подсчитано, что в 1988 г. газета «Нью-Йорк тайме» употребила термин «Запад» 46 раз, а в 1993 г. — 144 раза; «Вашингтон пост» соответственно в 1988 г. 36 раз, а в 1993-м — 87 раз.

И ныне, в начале XXI в., «в ранге держав, имеющих международное влияние, Соединенные Штаты занимают первое место, причем их отрыв от всех прочих держав вызывает к памяти преобладание Римской империи античности»[5].

Запад получил колоссальное дипломатическое влияние, лидируя в ООН, Международном Валютном Фонде, Всемирной торговой организации, в Североатлантическом союзе. Идеология Запада — рыночная демократия — не знает пока настоящего соперника.

Но западная мощь не безгранична — это признают даже такие идеологи Запада, как Джеймс Бейкер[6]. До недавнего времени стратеги Запада, безусловно, верили в то, что растущие страны так или иначе в процессе увеличения своей значимости в мире станут «ответственными держателями акций»[7] (выражение влиятельного в госдепартаменте США Роберта Зеллика). По этой логике, растущий Китай неизбежно примкнет и ассимилируется с мировым порядком, построенным Америкой: прибыльность сотрудничества многократно превзойдет потенциальные потери в случае возникновения международного конфликта[8].

Исток подобных иллюзий виден еще в достаточно простых модернизационных теориях 1950-х гг. (Карл Поппер и др.), эволюционировавших в 1990-е годы в теории «демократического мира» (демократические страны, мол, не воюют друг с другом, они смотрят на США как на идеал, происходит «конец истории» — и прочие выражения самодовольства Запада 1990-х гг.). С этой точки зрения столкновения по поводу офшорных зон, протекционизма, прав интеллектуальной собственности, выброса углекислого газа в атмосферу и того, кто платит за это, являют собой традиционные, обычные для рыночной экономики противоречия, а не фундаментальный сдвиг миропорядка. Это, мол, естественная болезнь роста мировой экономики, и этот рост произойдет вокруг американской экономики.

Размышляя о Западе и его мировом воздействии, американский политолог Т. фон Лауэ замечает: «Как мало людей на бесконечно привилегированном Западе понимают всю глубину отчаяния, разочарования и ненависти, в которые мировая революция вестернизации ввергла свои жертвы; общественное мнение, снимая с себя ответственность, до сих пор предпочитает видеть лишь позитивные аспекты вестернизации»[9].

Американский историк П. Кеннеди указывает на исключительно благоприятное сочетание условий: «Глобализация американских коммерческих потоков продолжается, американская культура распространяет свое влияние, демократизация входит в новые мировые регионы... Националисты от Канады до Малайзии устрашены. Огромное число людей предвкушают распространение американского влияния»[10].

Уже создается блистательная проекция. «Франция владела семнадцатым столетием, Британия — девятнадцатым, а Америка, — пишет главный редактор журнала «Ю.С. ньюс энд уорлд рипорт» М. Закерман, — двадцатым. И будет владеть и двадцать первым веком»[11].

Взлет имперских орлов сделал классическую историю популярной наукой. Обращение к Римской и Британской империям за несколько месяцев стало захватывающим чтением, изучение латинского языка вошло в моду (даже «Гарри Поттер» переведен на латинский язык) и приобрело новый смысл[12]. Буквально повсюду теперь в республиканской Америке можно найти статьи о положительном воздействии на мир Паке Романум, подтекст чего не нужно никому расшифровывать: новая империя пришла в современный мир, и мир должен найти в ней признаки и условия прогресса. Да и кто посмеет добиваться своих целей силовым путем вопреки военному могуществу Запада? Война с США в ядерный век никак не представляется логичным и удобным путем выхода в лидеры для новых чемпионов экономического роста. Но война не казалась реальной и чемпионам экономического развития на рубеже XIX и XX веков.

Однако история на наших глазах делает удивительный поворот. Достаточно неожиданно в странах, которые Запад привык считать «пустым местом» мировой истории — странах незападного ареала, — начался подъем в последние десятилетия XX века. Этот подъем потряс мир, его трудно определить иначе, чем «тектонический сдвиг» новейшей истории.

При том, что на Западе средний рост экономики составляет примерно 2 процента, в ряде незападных стран подъем экономики оказался намного выше. Лидирует Китай — 10 процентов роста ВНП за последние 30 лет. В России — 5,9 процента. Десять лет назад Россия была кругом должна Международному Валютному Фонду, а сейчас размер ее золотовалютных резервов превышает весь объем кредитного лимита МВФ. Казавшаяся безнадежной Индия растет на 7,4 процента в год. К ним присоединились Россия (6 процентов в год с 2000 г.), Бразилия, Юго-Восточная Азия. Прежние тени мировой экономики и политики обрели плоть и кровь гигантов развития. После пяти столетий безусловного преобладания Запада мир коренным образом изменился. Мы — первое поколение, которое с полным основанием может говорить о «подъеме и падении Запада». Что, впрочем, признают и на Западе.

Согласно совместному исследованию «Дойче банка» и американской компании «Голдмэн-Сакс», до 2010 г. ежегодный общий рост России, Китая, Индии и Бразилии (группа стран, именуемая БРИК) превзойдет совокупный рост США, Японии, Германии и Британии. В 2025 г. страны БРИК будут производить продукции в два раза больше, чем страны — члены Семерки. Это будет сдвиг в мировой экономике и мировой политике.

«Четырьмя претендентами на роль великих держав являются: Европа, если она решит отойти от Америки и увеличить вдвое-втрое свои военные расходы на создание вооруженных сил, равных американским; Япония, если она выйдет из-под опеки Америки и готова будет соревноваться с Китаем; Россия, если она не бросится в объятия Запада; и, возможно, Индия»[13].

Выступая в январе 2006 г. в Дипломатической школе Джорджтаунского университета, госсекретарь Кондолиза Райс обрисовала новый мир: «В двадцать первом веке растущие нации, подобные Индии, Китаю, Бразилии, Египту, Индонезии и Южной Африке, будут определять ход исторического развития»[14]. Смещение мощи особенно очевидно, если обратиться к Азии. Китай, Япония, Индия и Южная Корея — равно как и Индонезия, Пакистан и Иран — вскоре сравняются с западными странами в качестве наиболее динамичных и развивающихся экономических величин. Добавим к ним Бразилию, Мексику — и станет ясно, что такие глобальные финансовые институты, как Мировой Банк, МВФ и ВТО, входят в сферу чрезвычайного давления, меняющего прежние представления.

Итак, мировая история совершила удивительный поворот, подрывающий доминирующие позиции Запада. Неумолимая судьба коснулась прежде всего демографии. Если в начале XX века на Западе проживали 32 процента мирового населения, то к нашему времени население Запада опустилось до 16 процентов мирового, а через 100 лет составит всего несколько процентов. Так завершается блистательный западный период мировой истории.