— Они такие взъерошенные, будто ты только что вылез из постели, — ответила она. — Выглядит дико сексуально. Но совсем не то впечатление, которое тебе нужно прямо сейчас.

— По-твоему у меня сексуальные волосы?

Мелина закатила глаза, хотя розовый румянец появился на ее щеках.

— Продолжишь читать?

— Выбор автомобиля должен говорить об ответственности, а не скорости и веселье. — Господи, его мир перевернется. — После работы нужно держаться подальше от поля зрения публики, поразмышлять или заняться частной деятельностью, не связанной с барами, женщинами, вечеринками или другими деструктивными занятиями.

Эйден уставился на Мелину. Она смотрела в ответ, моргая длинными ресницами.

— Ты хочешь сделать из меня монаха? — Он издал смешок. — Ни за что.

— Это всего на месяц, верно? — Ее губы дрогнули, словно она пыталась сдержать улыбку. — Продолжай читать. Ты еще не дошел до «Второй фазы».

Эйден согласился позволить Мелине следить за ним и улучшить имидж, но, проклятье, неужели он все делал неправильно?

Он прокрутил список «Обязательно», «Не следует делать» и «Никогда не делать».

— Вторая фаза касается внутренних изменений, которые отражаются внешне. Научиться расслабляться приемлемыми способами, такими как медитация, йога и акупунктура. Усердно работать во внерабочее время, занимаясь дополнительными проектами. Учиться идти на компромисс. Уделять время семье и друзьям. Доверять своим инстинктам, пока они отражают новый, улучшенный образ. — Черт возьми. — Хочешь, чтобы я доверял своим инстинктам? Они буквально кричат о том, чтобы я удалил это письмо и больше никогда о нем не думал.

— Я думала о тебе прошлой ночью…

Погодите-ка. Она думала о нем прошлой ночью? Какие мысли посетили ее, пока она лежала в кровати? Эйден удивился. Неужели она тоже борется с мечтами о нем? Эйден всю ночь думал о ней в своей постели, запутавшейся в простынях.

Черт, она что-то говорила, когда его мысли свернули не в ту сторону. Он покачал головой.

— Извини, что?

Она застонала.

— Я собираюсь улучшить твой имидж с помощью статьи, но, если в твоей жизни ничего не изменится, снаружи или внутри, деловые партнеры, которых ты собираешься впечатлить, увидят это. Измени свою жизнь, если хочешь заслужить их уважение.

Габриэль говорил ему то же самое уже много лет, задолго до того, как умер отец. Грустная правда была в том, что слова Мелины проникли глубже, чем когда-либо получалось у Габриэля. Возможно, повлиял тот факт, что Совет угрожал забрать у него место Альфы. Хоть Эйден был уверен, что справится с делами стаи, если он не докажет это Совету в течении месяца, его мнение не будет иметь значение.

— В этом плане много вопросов, я даже не знаю с чего начать. — У него заболела голова. — Во-первых, нам нужно… — Услышав сигнал лифта, Эйден замолчал.

Он никого не ждал, и хотя Габриэль приходил и уходил в любое время, он всегда сообщал, что поднимается и с какой целью.

— Скоро вернусь, — хрипло сказал Эйден. — Оставайся здесь.

Не дожидаясь ответа, Эйден выскочи за дверь и бросился за угол. Анита Кросс, член стаи и секретарь Лидии, вышла из лифта и сразу отступила назад, увидев его.

— Простите, мистер Дин, я не ожидала, что вы здесь.

— Значит, ты вторгалась в мое личное пространство и раньше, — сказал он, сложив руки на груди. — Сколько раз?

Ее серые глаза округлились.

— Никогда, сэр, — пробормотала она. — Я имею в виду, никогда раньше, сэр.

Он чувствовал ее страх. Он был горьким и покалывал нос.

— Что ты здесь делаешь?

— Мне очень жаль, сэр, но собрание Совета в разгаре и Лидии нужен последний отчет о нападении изгоев. Габриэль послал его вам, потому что вы, ну, знаете кто, или станете в следующем месяце.

Черт, она путалась в собственных словах.

— Он не хотел оставлять электронный след, поэтому отчет только на бумаге, а Лидия не может найти копию. Она велела мне принести отчет на совещание. Я собиралась вернуть его на ваш стол, как только совещание закончится.

Эйден не смог остановить рвущееся из груди рычание.

— Совет уже собрался? С Лидией? — Его окутал туман гнева. — Где? В зале заседаний?

Анита покачала головой.

— В ее кабинете.

В нем поднялась ярость, горячая и злая, вызывая желание перекинуться в волчью форму. Он сглотнул пьянящий порыв. Не помогло.

— Я сам отнесу отчет на собрание. Сделай себе одолжение — исчезни из здания в ближайшие двадцать минут и никогда больше не появляйся на моем этаже.

Анита кивнула, поклонившись, а затем побежала к лифтам. Если он почувствует ее в здании прежде, чем гнев угаснет, он может выместить свою злость на ней. Хоть он и был в ярости от мысли, что она прокралась в офис будущего Альфы, чтобы что-то украсть со стола, она не заслуживала его ненависти.

Она просто выполняла приказы Лидии.

Как Лидия посмела встретиться с Советом без него! Эйден не был гением, но догадался, что она задумала. Он никогда не появлялся так рано. Она планировала сблизиться с Советом, доказать, что способна справиться с обязанностями Альфы и полностью его выжить.

К черту это.

Сфокусировавшись на Лидии и отчете об изгоях, Эйден ворвался в свой кабинет, рванул верхний ящик и просмотрел бумаги, пока не нашел нужные. Пробормотав Мелине, что занят и ей надо подождать его в кабинете, он захлопнул дверь.

— Какого черта, Лидия? — Эйден ворвался в кабинет Лидии и бросил отчет через стол. — Как ты смеешь созывать собрание без меня!

— Эйден, рада тебя видеть, — сказала Лидия, на ее лице застыла маска безразличия. — Присаживайся.

Она была маяком спокойствия и уравновешенности — всегда. Волосы цвета вороного крыла ниспадали до подбородка, черные бусинки-глаза блестели, очки сползли на кончик носа. Она сидела во главе продолговатого стола, черт ее дери, а три члена Совета сидели вокруг нее.

Члены Совета были одними из самых верных друзей Альфы. Он сам назначил их перед кончиной. Рейган, самый прямолинейный и смелый, был также верным другом матери Лидии. Уайт, старейший в Совете, работал еще на деда Эйдена и был чрезвычайно предан семье Дин. Последний член Совета «Сумасшедший Пес» Мэддокс присоединился к Волчьей Стае Сан-Франциско позже всех, и почти сразу подружился с Ангусом Дином. Так как стая спасла его от жизни на улице, он был лоялен к ней в целом, а не к конкретному лидеру в частности. Пожалуй, это послужило одной из причин, почему Ангус отдал ему третье место в Совете.

Судьба Эйдена, как правителя стаи, была в их руках.

— Я будущий Альфа стаи. Любая встреча, связанная со стаей, должна включать меня. — Эйден сделал паузу, пытаясь придушить Лидию взглядом. Ну почему он не может убить ее? Всего лишь раз. — Ты согласна?

Она посмотрела в ответ, открывая ответный огонь в озадаченно блестящих глазах.

— Эйден, присоединяйся к нам, — развел руками сидящий на противоположном конце стола Уайт. — Мы планировали собраться позже, чтобы ты мог принять участие, но Лидия сообщила, что этим утром совершили еще одно нападение. Мы решили, что лучше обсудить это сейчас, пока угли горячие.

Они были горячее, чем в аду, куда Эйден был не прочь отправить змею на противоположном конце стола.

Он откинулся на спинку стула и скрестил ноги.

— Кто сообщил об атаке?

— Не оборотень нашел истекающего кровью обращенного волка за мусорным контейнером в Хейт-Эшбери, — ответил Рейган, разминая пальцы, когда наклонился над столом. — Женщина позвонила в полицию, но мы перехватили звонок и послали стражей убрать беспорядок до прибытия офицеров.

— Волк в критическом состоянии в «Хоулэндс», — продолжила Лидия. — Он не ожидал, что выживет. Серебряный клинок застрял у него в груди, в паре сантиметров от сердца.

Обращение для оборотня было самым легким путем излечиться — трансформация из волка в человека как правило излечивала все раны. Но с серебряным клинком, застрявшим в груди волка, возвращение к человеческой форме рискованно. Клинок может повредить жизненно важные органы в процессе. Несмотря на то, что «Хоулэндс» был частным госпиталем для лечения и госпитализации раненных оборотней, они мало чем могли помочь этому волку.