Мелина смущенно улыбнулась. Но как только оказалась в лифте и двери с тихим шипением закрылись, она задрожала.

— Можете говорить одно, мистер Дин, — пробормотала она, прислоняясь к стенке лифта, — но ваши глаза «говорят» совсем другое.

Почему в ночь Сильверайтской премии казалось, что его не интересуют стоящие справа и слева от него женщины? Почему весь его вид был опьяняющей смесью тепла и обещания, а слова резкими и холодными?

Мелина решила выяснить почему.

Во второй половине дня во вторник, пока ехал из офиса в салон «Мечта Амура», находящийся в Пасифик Хейтс, Эйден снова и снова повторял две фразы.

Мелина Рае твоя Люминария.

Быть с ней не вариант.

Он повторял их, чтобы они впитались в его сознание. Тогда он не забудет об этом, когда будет с ней, окруженный ее естественным ароматом. Но что-то глубоко внутри подсказывало, что не имеет значения, сколько раз он их повторит.

Он хотел ее.

Его волчья половина — сумасшедшая, воющая половина, — инстинктивно желала обладать ее телом и душой. Нужно просто охладить ее.

Изгои и угроза безопасности Мелины — лишь одна из причин, другая — Эйден никогда не хотел найти свою Люминарию. Он давно осознал, что это не для него.

Его родители, Кара и Ангус, были безнадежно влюблены в друг друга. Они были единым целым, телом и душой — и закрепили узы Люминарии молодыми. Но после смерти Кары, Ангус стал отшельником. Почти не ел. Прятался в своем кабинете и часами смотрел в пространство. Уходил среди ночи, находил пустой парк, обращался в волка и выл на луну до рассвета.

Без своей супруги он превратился в тень человека.

Зачем кому-то желать подобной связи, в которой, потеряв любимую, испытываешь разрывающую душу боль?

Эйден не хотел знать.

Ему лучше держаться от Мелины подальше и выбросить из головы их вчерашний поцелуй.

Этот поцелуй…

Эйден все еще ощущал ее восхитительный вкус, когда лимузин остановился у тротуара. Отвлекшись от своих мыслей, он осмотрелся. Причудливый район. Местные ходят по улице с многочисленными пакетами. Женщины обматывают шарфы вокруг шеи. Бездомный просит милостыню перед магазином по соседству.

— Поезжай и верни лимузин, Юджин, — сказал Эйден шоферу. — Я вернусь сам.

Посмотрев в зеркало заднего вида, Юджин кивнул и вышел.

— Нет, я сам. — Эйден открыл заднюю дверь. — Но все равно спасибо.

Оказавшись на тротуаре, он порылся в кармане и вытащил несколько долларовых купюр, обернутых вокруг кипы визиток. Развернув наличные, он отдал их бездомному, и тот благодарно улыбнулся.

— Если этим вечером вы будете на этом месте, я пришлю кого-нибудь с едой, — сказал Эйден, а затем пожал мужчине руку.

Пока он стоял, едко-сладкий запах донесся из-за его спины: аромат ванили и сандалового дерева перебил запах грязи от стоящего перед ним мужчины.

Мелина.

— Что ты делаешь? — спросила она, когда подошла к Эйдену.

— Помогаю тому, кому не повезло. — Это было самое меньшее, что он мог сделать после того, как отец помогу ему, вытащив с улицы. Эйден открыл дверь в салон «Мечта Амура». — После тебя.

Озадаченно нахмурившись, Мелина вошла внутрь и подождала, пока Эйден к ней присоединится. В небольшом салоне стоял насыщенный цветочный запах, щекочущий Эйдену нос. Черно-белые фотографии знаменитостей висели вдоль стен, кажется, там были и благодарственные письма. Длинный прилавок в центре салона разделял его на две части. Занавески скрывали от глаз остальную часть пространства. На фоне Джеф Бакли [7] играл на гитаре и стонал песню в медленном, болезненном ритме.

— Ты дал деньги этому человеку ради имиджа, верно? — сказала Мелина, когда они подошли к прилавку. — Чтобы улучшить свой образ для статьи?

— Так вот что ты думаешь? Я разыгрываю представление?

— Благотворительность была частью плана улучшений, который мы обсудили, — просто ответила она. — Может, ты учишься лучше, чем я ожидала.

Она сказала это таким тоном, что Эйден сразу подумал об учительницах, домашнем задании и крепком кофе по ночам. Он учился бы гораздо лучше в юридической школе, если бы Мелина была его наставницей. Отлично. Теперь он представлял Мелину, одетой как школьница: белая рубашка завязана под грудью, короткая клетчатая юбка.

— То, что там произошло, не имеет отношения к твоему плану. — Он с трудом сглотнул. — «Дин, Хайд и Хаммер» каждый год жертвуют миллионы.

— Я говорю не о компании. О тебе, — покачала она головой. — Если то, что я видела, не было представлением, а ты и правда щедрый, в первую очередь меня бы не наняли для улучшения твоего имиджа. Тебе бы это не понадобилось.

Эйден позвонил в звонок, расположенный на стойке. Высокий звук эхом пронесся по салону и пронзил его чувствительные уши. Кто-то зашагал за занавеской. «Наверное, Оз», — подумал Эйден и мысленно рассмеялся.

— Ты не можешь верить всему, что читала обо мне в журналах, — сказал он. — Но ты работаешь в одном из них, поэтому я зря распинаюсь.

— Назови мне хоть одно, в чем они ошиблись.

— Только одно? — Он постучал пальцем по прилавку, внезапно обеспокоившись, чем закончится этот день. Их подшучивание только усиливало связь. — По мнению Celeb Crush со сколькими знаменитостями я встречался?

— В этом месяце? — Губы Мелины растянулись в улыбке.

Он уставился на нее, борясь с порывом поцеловать эту улыбку.

— Ладно, ладно, — сказала она. — Со сколькими ты встречался в этом году? Возможно… двадцать?

Эйден облокотился на прилавок.

— Двадцать? Серьезно?

— А сколько? — спросила Мелина. — Больше? — Она переступила с ноги на ногу. — Меньше?

Он не успел ответить, поскольку из-за штор вышла женщина, которая полностью оправдывала название салона. Вся в белом. Отбеленные волосы. Бледная кожа. Белый брючный костюм. Единственным цветом на ней были губы, накрашенные ярко-красной помадой.

— Рада тебя видеть, Мелина, — поздоровалась она, пожимая руку Мелины. — Эйден Дин. Я Руби. — Ее красные губы приоткрылись, когда она сосредоточила внимание на нем. — Рада знакомству. Должна сказать, вы в надежных руках, работая с Мелиной.

У нее и правда великолепные руки. Нежные и мягкие.

Мелина Рае твоя Люминария.

Быть с ней не вариант.

Сохраняй дистанцию. Только бизнес.

— Каков план на сегодня? — спросил Эйден.

Руби переступила с ноги на ногу, скрестила руки на груди и смерила его взглядом сверху донизу.

— Думаю, «Армани». Черный на черном. Немного срежем с макушки. Возможно, поработаем с лицом.

— Стоп. — Эйден поднял руки. — Никто ничего не говорил о лице.

Мелина засмеялась, а потом постаралась замаскировать смех кашлем.

— Все зависит от тебя, но Руби лучшая.

— Да, готов поспорить.

— Все зависит от того, на какую должность ты претендуешь, — объяснила Мелина. — Держу пари, мэр города ухаживает за лицом.

Черт возьми…

Эйден мог править, он был полностью подготовлен, чтобы занять место Альфы и сбить спесь с изгоев, терроризирующих его город. Ангус был не склонен давить на изгоев, как и он. Хоть они и угрожали убить обращенных оборотней, если Эйден будет править, он отказывался жить по их правилам.

Стоит Совету поддаться хоть раз, и не будет границ их влиянию на стаю. А что потом? Выгнать из стаи всех обращенных?

Не сложно понять их логику.

Эйден докажет, что может приструнить изгоев раньше, чем они успеют тронуть хоть волосок на голове невинных. Если чтобы доказать, что он достоин править, ему придется сменить гардероб, постричься и танцевать, словно марионетка, так и быть.

— Прекрасно. Давайте уже покончим с этим.

Два часа спустя Эйден сидел в салоне «Элеганс». Они снова и снова возвращались к обсуждению масок для лица и маникюра, но он отказывался. Несмотря на все доводы Руби, чтобы изменить его мнение, он продолжал отказываться со стоическим выражением лица. Он ворчал и сыпал проклятия себе под нос, пока Мелина заливалась смехом.