- Попробуй, как я, – он пододвинул ко мне свой стакан, хитро улыбаясь, – так вкус смягчается.

Я сделал глоток из его стакана. Да, так действительно легче. Ну, а откуда мне было знать? Чуть не облажался, вот ведь, забери мой папаша все эти дурацкие коктейли. Но фигня эта зеленая ничего такая. Расслабило меня в момент и так захорошело. А после выпитой мелкими глотками порции из стакана Абалима мне вообще стало настолько хорошо, что лучше никогда не бывало. Просто-таки состояние эйфории и счастья. Хотелось любить весь мир, и чтобы мир меня любил. Хотелось танцевать, летать, смеяться, веселиться. Как же суперски, что я пришёл сюда и познакомился с таким клёвым чуваком. Ну и пофиг, что он ангел. Оказывается, и среди ангелов есть нормальные пацаны. И пофиг даже на то, что он называет меня Варфи.

А ангел продолжал знакомить меня с присутствующими:

- Вот этот дебилоид, который сейчас машет крыльями на танцполе, как кастрированный петух – это Кадиэль. Редкий придурок, но у него влиятельные родители, видать, когда они его делали, то не очень-то старались. Вон тот, похожий на глиста в обмороке – его брат, Ариэль. Эта толпа так, местная шушера, за тем столом – барыги, а эти, – он кивнул на мрачную группу в тёмных очках, понуро сидевшую за соседним столом над стаканами с томатным соком, – это соседи клубешника, вампиры. Да, короче, со временем со всеми раззнакомишься. Главное знать, от кого нужно держаться подальше. Но пока ты со мной – тебя никто не обидит. Ты же со мной?

Он придвинулся ко мне поближе, обжигая дыханием и слегка приобнимая своим крылом. Какое мягкое, шелковое, ласковое прикосновение. Улыбка сама расползлась у меня на лице, и я кивнул.

- Конечно, с тобой, – в глазах вспыхивали разноцветные огни, я млел от касания крыльев и балдел от того, как же здесь круто.

Внезапно заунывная какая-то песня, которую гоняли уже по третьему кругу, прервалась, и зазвучала выносная музява от dj RV.B. Меня неведомой силой потянуло на танцпол, где я забацал такой тектоник, что окружающие прифигели. Непонятно каким образом возле меня оказался и Абалим.

- А ты неплохо двигаешься, – прокричал он мне, пытаясь заглушить грохот музыки, – давай на пару.

Мы ещё чутка почудили на танцполе, а после как-то утанцевали в сторону, где возле самой стены Абалим прижался ко мне всем телом, обнимая крыльями. Одна его рука лежала на моём бедре, вторая на затылке, пальцы перебирали волосы и ласкали шею. Прижимаясь ко мне сильнее и сильнее, он шептал на ухо о том, какой я классный, какой сладкий, какой обалденный, самый лучший. Его голос был тягучим, мурлыкающим. Тело горячим и сильным. Прикосновения нежными и одновременно требовательными. Всё моё тело мелко сотрясалось от дрожи, но холодно мне не было. Наоборот, жарко, очень жарко. Дыхание стало прерывистым, по спине пробегали табуны мурашек, а передний хвост…

Абалим коленом раздвинул мои ноги, прижимаясь ещё ближе, продолжая шептать на ухо комплименты и покрывая шею мелкими поцелуями. Его губы… такие горячие, мягкие, его язык, оставляющий на мне влажные дорожки, зубы, чуть прихватывающие пылающую кожу, его бездонные чёрные глаза… я падал в эти глубокие колодцы, забывая обо всём на свете. Внезапно пришла мысль, что это и есть любовь. Та самая квинтэссенция, которую я искал.

- Пойдём, на улицу выйдем, – прошептал он, потянув меня за руку, – здесь слишком много народу, дышать нечем.

Мы вышли из клуба. Холодный ночной воздух немного отрезвил меня, но перед глазами всё равно продолжало всё плыть, наверное, от опасной близости этого невероятного ангела. А тот, уже абсолютно не стесняясь посторонних взглядов, от которых мы избавились, выйдя на улицу, продолжал прижиматься ко мне, а его руки обшаривали всё моё тело. Вдруг, крепко обхватив меня руками за талию, он притянул меня к себе, а его губы накрыли мои. В этот момент я слышал только биение наших сердец в унисон, перехватило дыхание, и из моих губ вырвался протяжный стон.

- Какой ты… горячий, – отрываясь от меня на секунду и потираясь об меня, промурлыкал он, – я таких ещё не встречал… ну так что, малыш, загоним мой камазик в твой гаражик, м? – усмехнулся он.

Он чего, придурок, что ли? В такой момент думать о машинах? Я тут весь в любви, чувствах, а он хрен знает, о чем думает. Не, помочь-то ему мне хотелось, но, к сожалению, у нас в Аду, как назло, все гаражи заняты. Был один ангар, но и в том сейчас стоит фура помидоров, которую некий Гарик Шаурма продал моему папане. Сам же Гарик и торгует сейчас этими помидорами, но ангар-то всё равно занят. О чём я и поведал своему новому знакомому. Тот как-то странно посмотрел на меня, даже целовать перестал. Обиделся, наверное.

- Пойдём ещё выпьем? – предложил я ему, чтобы хоть как-то сгладить напряжённую обстановку.

- Ну, пойдём, – пожал плечами Абалим, – может, и правда, ещё не та кондиция, или счастливые пилюли нельзя смешивать с алкоголем, а то чёрт знает что творится.

- Что? – переспросил я, – ты что-то о моём отце упоминал.

- Да не-не, ничего, – быстро ответил он, – пойдём, говорю, конечно, отчего бы и не выпить?

Мы вернулись в клуб и уселись за свой стол, разбавляя очередную порцию абсента.

- Странный ты, – пробормотал Абалим, – вот, ей-богу, странный. Или гонишь по-дикому. Ведь ты же меня хочешь, я же чувствовал…

Я сделал пару глотков, и тут меня понесло:

- Странный, говоришь? Конечно, странный. Я не такой, как все. Совсем не такой. Знаешь, я ведь не сказал тебе сразу…

- Что? – наклонился он ко мне, – какие-то венерические болячки?

- Чегоооо? Какие болячки? Я – потомок великого Танатоса, будущий властелин всех миров, наследник Великого Князя Тьмы, – я смотрел на офигевшее лицо Абалима, на отвисающую челюсть, округляющиеся глаза, и наслаждался произведенным эффектом, – да-да, ты правильно понял, я – сын Сатаны.

- Ты? – он расхохотался, – ну ты и приколист, парень, это ж надо, такой отмазки я ещё не слышал.

Он продолжал смеяться, а я обиделся. Он мне не верит? Мне! Не верит!? Не, ну понятно, что взять с недалёкого ангела, но я заставлю его поверить. Нужно доказать… показать… всем здесь, кто я такой. Играла известная композиция Мерилина Менсона, ну, вот эта: Ka-Boom Ka-Boom. Решение созрело моментально. Сейчас я вам всем здесь покажу!

Я запрыгнул на сцену и под зажигательную, выносящую мелодию начал двигаться, постепенно освобождаясь от одежды. Зал взревел, собравшиеся вокруг сцены завороженно смотрели на меня, открыв рты, хлопали, свистели и вопили. И только Абалим не двинулся со своего места, но тоже пристально смотрел на меня. А я, закрыв глаза и, уже избавившись от рубахи, медленно расстёгивал джинсы, совершая движения бедрами вперед и чуть вверх. Ну, под эту песню иначе не потанцуешь, только так.

«… Мне нравятся большие тачки, ведь

Я – большая звезда

Я делаю большой и клевый рок-н-ролл

Мне бы понравилось любить тебя

Но мое сердце ранено

И я, я, я – поэтому твой

Ка-бум, Ка-бум

Ка-бум, Ка-бум

Ка-бум, Ка-бум

Мне бы понравилось ла ла ла ла любить тебя

Ка-бум, Ка-бум

Ка-бум, Ка-бум

Ка-бум, Ка-бум

Мне бы понравилось ла ла ла ла любить тебя».

Стащив джинсы и отшвырнув их в зал, я повернулся спиной к публике, продолжая танцевать. На последних аккордах я рванул вниз нижнее бельё, освобождая из плена свой дьявольский хвост. Хвост победоносно выпрямился вверх, а я повернулся и через плечо посмотрел прямо в глаза Абалиму своим фирменным взглядом. Ну что, видел? Теперь не сомневаешься, что я сын Сатаны?

Но насладиться реакцией ангела мне не удалось. Я почувствовал, как чьи-то руки тянут меня со сцены, кто-то наваливается на меня, тяжело дышит. Мне не хватает воздуха, я пытаюсь вырваться, но меня крепко держат. Внезапно рядом появляется Абалим и стаскивает с меня Кадиэля (а это он, оказывается, придавил меня), тот протестует, а Абалим с размаху бьёт его в челюсть. Кадиэль падает, но тут же подхватывается, кидаясь на Абалима.