7 мая у южного побережья Ирландии был утоплен подводной лодкой «U20» английский пассажирский пароход «Лузитания». В данном случае командир лодки поступил по всем правилам, так как судно неприятельское, находилось в запрещенной зоне и, кроме всего, числилось в списках вспомогательных крейсеров адмиралтейства и, как таковое, несомненно подлежало атаке лодки. Известно также, что германский посол в Вашингтоне, еще задолго до выхода «Лузитании» из Нью-Йоркской гавани, предупреждал американцев о грозящей их жизни опасности при переездах на судах Антанты через запрещенные зоны. На «Лузитании» погибло 1200 человек, из коих 100 граждан США. Хотя столь быстрая гибель парохода, повлекшая за собой огромное количество жертв, должна быть отнесена к его неудачной конструкции, неудовлетворительности спасательных средств и т. п. и, кроме того, к тому обстоятельству, что одновременно с 2000 человек пассажиров перевозился груз военного снаряжения и взрывчатых веществ[1], английской прессе удалось поднять бурю негодования в Америке, воспользоваться этой катастрофой, как средством травли Германии и убедить общественное мнение в том, что гибель этого английского парохода затрагивает права и интересы американских граждан. Такая подтасовка фактов дала возможность скрыть грубую ошибку, допущенную англичанами, пустившими без охраны столь ценный корабль. Правительство Соединенных штатов с готовностью пошло навстречу Англии и 15 мая Германии была вручена нота протеста с требованием возмещения убытков и гарантии неповторения таковых случаев в будущем. Нота базировалась на чрезвычайно странном понятии американского правительства, что война ни в какой мере не должна служить препятствием свободному и безопасному передвижению американских граждан по всем морским путям. Нам кажется странным, что это требование не распространялось также на свободу передвижения и на сухопутном театре войны, тогда по крайней мере получилась бы цельная картина.

В своем ответе от 28 мая правительство Бетмана указало на недопустимость всплытия лодок для осмотра кораблей противника, ввиду того что всем им дана инструкция топить лодки, а за уничтожение таковых выдаются правительственные премии. Как это обстоятельство, так и злоупотребление нейтральными флагами вынуждают лодки к скрытым атакам. Далее обращалось внимание на вооружение «Лузитании», на несовместимость по американским законам одновременной перевозки пассажиров и военного груза и, что, в интересах своих вооруженных сил, Германия должна была принять все меры к уничтожению последнего. Затем нота указывала, что перечисленные обстоятельства дают Германии право воздержаться от окончательного ответа, тем более, что, повидимому, основной причиной гибели стольких жертв послужил взрывчатый груз утопленного корабля. Вместо того, чтобы встать на принципиальную точку зрения и защитить права подводной войны, нота наша упирала на всякие побочные факторы, доказательств коих мы тогда еще не могли дать, и была 10 июня 1915 г. просто-напросто отвергнута Соединенными штатами. Америка заявила, что информация наша относительно военного снаряжения не соответствует истине, что, впрочем, этот вопрос при рассмотрении правоты германских деяний не играет существенной роли; что «Лузитания» в первую очередь была пассажирским пароходом и права путешествующих американцев должны быть уважаемы всеми во время войны даже и в запрещенных зонах на судах союзников, если эти корабли не прибегают к сопротивлению. Далее, что при задержании нейтральных судов потопление их разрешается лишь после установления осмотром военной контрабанды.

Не дождавшись результата нашего предварительного ответа от 28 мая, канцлер видимо сразу же решил пойти на уступки в основном вопросе и добился у кайзера, несмотря на протест морского командования, неприкосновенности всех больших пассажирских судов противника (приказ № 24 от 5 июня 1915 г.). Этим актом наносился второй непоправимый удар принципам подводной войны, тем более тяжелый, что как раз этот тип судов значился в списках вспомогательных крейсеров и употреблялся главным образом для быстрой переброски войск и ценного военного снаряжения. Статс-секретарь по морским делам адмирал Тирпиц и начальник Адмирал-штаба Бахман, с мнением которых канцлер не пожелал считаться, при решении этого вопроса подали в отставку; последняя, однако, не была принята кайзером.

Подводная лодка типа UB3.

Узнав требование американской ноты от 10 июня о полной гарантии свободы передвижения граждан этой страны, Бетман оказался в приятном положении обещать и это; неприкосновенность распространялась, таким образом, как на пассажирские нейтральные, так и вражеские суда, с условием, что последние будут плавать под американским государственным флагом и не будут возить контрабандные грузы. Как и следовало ожидать, наша любезность не встретила взаимности и правительство Соединенных штатов выразилось в том духе, что оно «жестоко разочаровано» в нежелании Германии распространить «принципы человечности» на все без исключения торговые нейтральные суда, что поступки Англии, на которые мы ссылались, в настоящее время не играют никакой роли и бросило нам справедливый укор, что право мщения, на которое мы опираемся, как раз доказывает неправоту наших деяний. Правительство Соединенных штатов заявило, что оно будет рассматривать всякое нарушение прав американских граждан, как преднамеренное недружелюбное отношение к себе. Приведенной нотой пока что закончилась дипломатическая переписка по поводу инцидента с «Лузитанией». Пожалуй, излишне даже указывать, как в последней ноте заботливо оберегались права американцев и подданных других стран, забывая и оставляя на произвол судьбы все мирное население Германии. Наиболее ценным выводом для нас является то, что американский ответ явно показал, насколько неправильно было характеризовать подводную войну, как средство мщения, вместо того, чтобы базироваться на природе и свойствах подводного оружия. Мы тем самым не только вредили своим интересам, но и вредно повлияли на будущность подводного оружия. Результатом признания требований Америки и неясности отданных лодкам приказаний произошло вскоре новое недоразумение. Командиры подводных лодок фактически не были в состоянии различать все пассажирские пароходы от грузовых, и 19 августа 1915 года был утоплен «U24» пассажирский пароход «Арабик». Судно это видимо имело намерение таранить лодку в то время, как та была занята уничтожением другого транспорта. Лодка не смогла своевременно распознать тип корабля, да кроме того имела все основания считать действия «Арабика» неприязненными[2]. Получилось так, что из числа восьми погибших пассажиров было 3 американца. Все переговоры, связанные с последним инцидентом, велись между послами графом Бернсторф и Джерардом, вследствие чего эта переписка осталась неопубликованной. Как обычно, переговоры привели к дальнейшему приказу о неприкосновенности и всех малых пассажирских судов (приказы №№ 27 и 29). Германский посланник в Вашингтоне со своей стороны тоже осуждал действия командира лодки и выставил его виновником перед американским правительством, что в корне противоречило военным интересам, а также справедливости.

Весьма показательной характеристикой отсутствия единой линии политического и военного руководства могут служить последовавшие после потопления «Арабика» события в ставке. Заинтересованные в исходе этого случая лица высшего морского командования вернулись из ставки в Плессе с заверением кайзера не поступаться далее принципами подводной войны и с запрещением графу Бернсторфу предоставлений каких-либо уступок Америке (26 августа), но, по возвращении в Берлин, они были оповещены министерством иностранных дел о состоявшейся отправке в Вашингтон извинительной телеграммы с согласием на все требования (27 августа). Оказалось, что за их отсутствие канцлер сумел достичь прямо противоположного решения[3]. Адмирал Тирпиц и Бахман подали вторичное прошение об освобождении их от занимаемых должностей, что на этот раз было принято с переводом начальника Адмирал-штаба на восточный Балтийский театр. Бетман достиг полной победы, отстранив адмирала Тирпица от влияния на внешнюю политику. В этой нечестной и несчастной игре замешан также начальник морского кабинета адмирал Мюллер. Преемником Тирпица сделался более мягкий и податливый адмирал Хольцендорф. Командующий флотом адмирал Поль также просился в отставку, сознавая, что при создавшейся обстановке он не сможет вести подводной войны, но к сожалению дал себя убедить Мюллеру на том основании, что ему, мол, политическая обстановка мало известна и поэтому судить о правильности принятого решения не приходится и остался на своем посту.