- И где же мы возьмем сертификат? - Я буквально позвоночником чувствовал, что коллега сейчас выдаст нечто такое, что мне крайне не понравится.

   - Естественно, в галерее Пи Ши. Помнится, у вас там была милая знакомая? Вот и напроситесь к ней на чай!

   Предчувствие в который раз меня не подвело.

   ***

   Галерея Пи Ши, как громко заявляла реклама, была "храмом современного авангардного искусства". Уж не знаю, какому божеству здесь совершались службы, но я бы на его месте в подобные заведения не заглядывал. Казалось, вся галерея состоит из одних лишь коридоров и пары залов, расположенных по отношению друг к другу самым хаотичным образом. Думаю, если смотреть на это здание с высоты птичьего (или хотя бы горгульего) полета, то оно здорово бы напоминало кривобокую снежинку авангардно скрещенную с пальмовым листом. Но, и тут надо отдать проектировщикам должное, "храм искусства" наглядно демонстрировал всю специфику выставляемых здесь произведений.

   "Милую знакомую" Эшли я совершенно случайно, перемещаясь по коридорам вопреки всякой логике, обнаружил в главном зале, где она сурово распекала несчастную уборщицу-эльфийку. Прислушавшись, я узнал причину недовольства. Оказывается, уборщица смела веником (справедливо приняв ее за мусор) некую суперпрогрессивную инсталляцию из окурков и туалетной бумаги.

   - Да вы хоть понимаете, - вопияла Эшли, потрясая уликами совершенного преступления. - Сколько стоила эта инсталляция?!

   - Да мне еще доплатить должны за то, что я пакость эту убрала! - Уборщица стойко держала оборону, не собираясь сдаваться.

   - А что скажет автор?! Он подаст на нас в суд! О, Люцифер, какой скандал!

   - Не пойти бы вам вместе с этим автором в...! - Красочно описав, где по ее мнению самое место подобным художникам, что они там могут делать со своими произведениями, и каким боком во всех этих извращениях участвует весь персонал неуважаемой галереи, эльфийка перевернула мусорную корзину, шваркнула ее об пол и ушла, счастливо вопя: 'Тикки свободна!'.

   Эшли задумчиво смотрела на новообретенную мусорную инсталляцию.

   - Хм... - пробормотала она. - Так это смотрится даже лучше. Задуманная автором концепция бренности всего сущего и незначительности любой жизни видна гораздо яснее. В каждом окурке просматривается странная, а порой и причудливая судьба его обладателя, но то, что после него остался лишь окурок яснее ясного говорит о том, как низко и приземлено наше существование!

   Я решил не дожидаться потрясающих выводов о глубоком концептуальном значении туалетной бумаги.

   - О, Эшли! Какая приятная неожиданность! - Я изобразил бурную радость от 'случайной' встречи.

   Девушка встрепенулась. Признаться честно, я бы вряд ли запомнил в лицо малознакомого черта, с которым беседовал несколько недель назад. Хамский запоминал вообще все, что происходит вокруг, но после, могучим усилием мысли, отфильтровывал ненужное. Как он сам хвастался, в искусстве забвения ему не было равных. Эшли, похоже, была настолько не избалована мужским вниманием, что узнала меня мгновенно.

   - Джозеф! - Радостно заулыбавшись, она мигом подцепила меня под локоть. - Какая приятная встреча!

   Я тоскливо подумал о том, что все девушки, находящиеся в поисках серьезных отношений похожи одна на другую. Каким-то особым, хищным выражением лица и полной бескомпромиссностью. Порой, они готовы скорее загрызть объект воздыханий, чем позволить ему уползти из своих цепких когтистых ручек. Остро захотелось совершить вышеозначенное, но, увы, дело - превыше всего.

   - А я тут совершенно внезапно шел мимо и прихватил с собой конфеты... - Я достал коробку из нагрудного кармана пальто и помахал ею для вящей наглядности. Хамский назвал бы меня отвратительным актером и чертом без зачатков фантазии - и был бы абсолютно прав.

   Но дело в том, что Эшли не привлекала меня абсолютно. Нет, где-то в мире наверняка есть мужчины, которым искренне нравятся женщины, кажется рожденные в серых офисных костюмах, носящие огромные стрекозьи очки и не обременяющие себя походами в салоны красоты. Я все понимаю и ценю священное право каждого на личные извращения. Но что прикажете делать несчастному черту, вынужденному расположить к себе и соблазнить абсолютно непривлекательную женщину?!

   В кармане брюк намекающее булькнула фляжка с виски, предусмотрительно выданная мне в дорогу Хамским. Я мужественно сдержал недостойный порыв.

   - Конфеты? - В абсолютном экстазе взвыла Эшли, едва не на буксире таща меня в какой-то очередной коридор. - Тогда вы просто обязаны составить мне компанию и попить чай!

   Я незаметно запустил руку в карман, и в нее тут же успокаивающе ткнулась фляжка. Хорошо, когда у тебя есть проницательный друг...

   ***

   - И как это понимать?! - Встретившись с Хамским у входа в архитектурное бюро, я был как никогда близок к хладнокровному и циничному убийству лучшего друга.

   - Вы достали сертификат? - Невозмутимо поинтересовался потенциальный труп, поправляя шляпу и не догадываясь о моих недостойных мыслях.

   - Да, но какой ценой! - Я косо посмотрел на огромные серые двери учреждения, и оттащил Мордреда подальше. - Сначала меня едва не изнасиловали...

   - Так что, - невежливо перебил меня коллега. - Кантаридин в виски не подействовал?

   - Вы подсыпали во фляжку средство для улучшения потенции? - Преждевременный инфаркт улыбнулся мне из-за плеча предательского друга сочувствующе и предвкушающе.

   Титаническим усилием воли я унял бешено бьющееся сердце.

   - Да, я знал, что эта дамочка не в вашем вкусе - так что решил перестраховаться. Но также зная и то, что с вами нельзя быть ни в чем уверенным, я предусмотрел план 'В'. Что это с вами? - Хамский недоуменно посмотрел на мои судорожно сжавшиеся на его шее пальцы.

   Я попытался их разжать. Пальцы не поддавались. Их вообще, похоже, свело судорогой. С трудом убрав руки от горла друга, я нашел в себе силы продолжить.

   - Ах, план 'В'! Значит, так вы называете того неуравновешенного эксгибициониста с ведерком желтой краски? Ну, того в дупель пьяного фавна, который с воплем: 'Перформанс!', вылил эту краску на себя и полчаса успешно скрывался от охраны и сотрудников в коридорах галереи?

   - Так его все же поймали? - Живо заинтересовался Мордред, напрочь игнорируя моё справедливое возмущение.

   - Нашли по желтым следам, спящего в обнимку с бесценной картонной вазой некоего Грюкенса.

   - Так и знал, - разочарованно пожал плечами коллега. - Надо было заплатить Попандопулосу, а не Фигуданису. Ну что, пойдем на штурм очередной цитадели?

   - И все? - Хотя первое буйство во мне поутихло, тем не менее, я все еще жаждал сатисфакции.

   - А что еще? - Хамский вопросительно поднял бровь. - Ах да, у меня есть парочка гениальных планов!

   И, насвистывая какой-то бульварный мотивчик, легкой походкой абсолютно уверенного в своем превосходстве черта, он пошел на покорение очередных вершин.

   Мне ничего не оставалось делать, кроме как последовать за ним. Что уж скрытничать: мне самому было жутко любопытно, что он придумает на этот раз...

   ***

   Собственно, причина, по которой присутствие полиции в нашей квартире делалось нежелательным, была проста и даже в некотором роде тривиальна. Это по словам Хамского. Лично я же не видел ничего тривиального в изготовлении высококачественных подделок произведений искусства на дому. Справедливо заметив: "Всем должны заниматься профессионалы, друг мой", Мордред задействовал кое-какие связи, в результате чего на нашем пороге возникли две в равной степени колоритные и сомнительные личности.

  - Сего делать, хозяина? - Хлюпнув носом и утеревшись рукавом поинтересовалась первая - мелкий гоблин-гастарбайтер.