Я опешил. Чуть позже, когда я лучше узнаю Мордреда Хамского, я пойму, что это нормальная реакция на него, но сейчас...

   - Любопытные логические построения...

   - Бросьте, я готов съесть свою шляпу, если вы скажете, что я ошибся хотя бы в одном пункте.

   - Не ошиблись, и это впечатляет. Но этот успех может быть случайным, - мой собеседник покровительственно улыбнулся. - Кстати, по какому праву вы находитесь в полицейском морге?

   Хамский прислонился к косяку, продолжая насмешливо меня рассматривать.

   - Потому что я занимаюсь этим делом и хочу изучить улики. Желательно, в одиночестве. И, ах да, принесите мне чашку кофе. Только не этой растворимой бурды, что вы тут пьете.

   Он отделился от косяка и направился было к моему столу. Я терпеливый черт. Да что там, я преподавал в медицинской академии, а одно это уже автоматически должно возносить меня в ранг святых. Но этот тип умудрился вывести меня из себя за какие-то неполные пять минут.

   - Предъявите мне ваши полномочия, заверенные подписью начальника отдела, моего начальника и начальника полиции округа. Ах да, и оформите сразу справки формы 13-А на изъятие улик с места преступления, в трех экземплярах.

   Хамский остановился, помолчал пару секунд и громко полубезумно расхохотался.

   - Браво, Принстон! Мы с вами могли бы сработаться...

   - А кто сказал, что мы с вами будем работать вместе?

   - Ваше любопытство, ваша жажда риска и тот маленький факт, что вы уже начали свое расследование. Одна беда - без меня далеко вы не продвинетесь.

   - Да я вас увидел всего несколько минут назад! Как я могу вам верить?

   - А это уж решайте сами. Хотите раскрыть это громкое дело - вы знаете, как меня найти. Хотите вечно оставаться скромным патологоанатомом в подвале, заваленном трупами - ваше дело.

   Отсалютовав мне двумя пальцами, прижатыми к краю шляпы, этот странный черт развернулся, и, не прощаясь, вышел за дверь.

   На раздумья у меня было не так уж много времени.

   - Джек! - Позвал я своего помощника, обитавшего в соседней комнате. - Закончи тут за меня.

   ***

   К моему возвращению Хамский сидел все в той же позе все с тем же выражением лица. Иногда мне казалось, что просто спит с открытыми глазами, и умудряется при этом выглядеть крайне умным и сосредоточенно раздумывающим о судьбах мира, не меньше. Но не успел я разогреть ленч и приступить к нему, как мой друг отмер, посмотрел на меня взглядом, далеким от понимания ситуации, сомнабулически прошел к холодильнику и попытался съесть сомнительный сыр. Который, похоже, от стресса едва ли не обрел способность к связной речи.

   С трудом отобрав у гениального друга подозрительный продукт, я вложил на его место сэндвич, а сам Мордред, кажется, даже и не понял, что с ним кто-то только что боролся.

   - Краттер... - произнес Хамский в пустоту.

   - Да, - осторожно согласился я. - Слово, написанное с ошибкой.

   - Какая, к святому, ошибка? - Коллега посмотрел на меня, как на пришельца из мира людей, утверждающего, что черти - фольклорный вымысел. - Записка написана с соблюдением всех правил орфографии, а тут такая нелепая ошибка? Бред!

   - И что же это по вашему?

   - Фамилия. В тюрьме Ментал-Прайсон сидит некто по фамилии Краттер. Судя по всему, Корделия уверена в том, что он невиновен, но полиция думает иначе.

   - Интересная версия, - признал я.

   - Какая версия? - Недоуменно посмотрел на меня Мордред. - Я понял это в первые десять минут работы над текстом! Простая детская головоломка, которая решается еще в яслях.

   - Тогда над чем же вы медитировали оставшееся время?

   - Принстон, однозадачный черт, такой, как вы, вряд ли сможет понять, как устроен мой мозг. Кто такая Корделия Блэк? Как мы с ней связаны с этим типом в Ментал-Прайсон? Генетические опыты правительства. И, кстати, скажите Эвансу, что та картина Пюрэ "Покой и любовь в Лост-Крике", что выставлена в галерее Пи Ши, - на самом деле подделка. Подлинник, думаю, найдется в сейфе самого почтенного владельца галереи.

   - А мы с вами, полагаю, отправляемся в Ментал-Прайсон?

   - Потрясающая догадливость! - Хмыкнул Хамский, надевая пальто и прилаживая на место шляпу. - Когда-нибудь вы эволюционируете в разумное, самостоятельно мыслящее существо, Принстон.

   ***

   Джерри Краттер, полных двадцати пяти лет, студент Академии Темных Искусств, сирота, обвиняемый в убийстве тринадцати существ, сидел в одиночной камере и ждал. Чего именно - сам он вряд ли сумел бы внятно сформулировать. У него вообще наблюдались некоторые проблемы с речью и развитием. Зато имелось в наличие солидное состояние, оставленное почившими родителями, и какое-то совершенно патологическое умение оказывается в нужное время в нужном месте. Благодаря первому - он считался одним из лучших студентов Академии, потому как вовремя понял, что платить одной главной зубриле за выполненные домашние задания - куда выгоднее, чем регулярно отваливать немаленькие суммы многим преподавателям. Благодаря второму - Джерри слыл героем. Однажды, не вовремя выпав из окна библиотеки, он угодил аккурат на забастовку троллей-гастарбайтеров, в результате нашел с ними общий язык (чего не удавалось никому уже лет сто как), был признан братом по разуму, и убедил бесплатно построить еще одну башню для Академии и двухэтажный домик лично для себя.

   Остальные его подвиги были не менее безалаберны и куда более впечатляющи. Он умудрился сорвать международную олимпиаду по Темным Искусствам. Обыграл старейшего чернокнижника Нью-Девилла в "двадцать одно" исключительно потому, что почтенный дедушка страдал тяжелейшим склерозом и постоянно забывал, какие у него карты. В итоге Джерри выдурил у него кольцо Всестрастия, с помощью которого завоевал небывалую популярность у девушек.

   Последним громким делом Краттера было обвинение его в убийстве своих родителей, четверых одноклассников, шестерых однокурсников, двух преподавателей и покушение на убийство единственного родственника - двоюродного дедушки - графа Ролана де Скотта.

   В общем, чего бы ни ждал Джерри Краттер, осужденный на смертную казнь, он, наконец-то, дождался. Сначала послышались голоса. Ничего удивительного в этом предполагаемый убийца не нашел. Более того, он этому даже обрадовался. Бывают в жизни такие ситуации, когда даже собственная шизофрения становится на диво приятным собеседником. Пять лет, проведенные в одиночной камере, определенно к таковым относились.

   Первый голос оказался немного ворчливым, но обаятельным баритоном.

   - Зачем вы носите эту жуткую рубашку, Принстон? С вами стыдно показаться в приличном обществе!

   Второй был медитативно-спокоен и имел едва различимые лекторские интонации.

   - С каких это пор тюрьма стала для вас приличным местом, Хамский? И, в конце концов, это подарок...эээ... Мари.

   - Или Лорен. Или Анук. Или... кто там была до них? Такая, с жутким носом и сросшимися бровями?

   - Гризелла была экзотична!

   - Вот! У неё даже имя абсолютно дурацкое. Что же вы не носите ту убогую шапочку, что она вам подарила?

   - Ну... Она чересчур экзотична... - Голоса коротко хохотнули.

   Джерри заинтересованно прислушивался.

   - А вот та стервозная учительница, подарившая вам эти брюки... или та суккубочка, передарившая вам эти часы... у них определенно был вкус. Стоп! А почему мне женщины ничего не дарят?

   - Потому что вы даже не удосуживаетесь узнавать их имена, и не слишком замечете, когда они возле вас меняются.

   - Думаете? - Озадачился голос. - Ерунда! Просто мой вкус и так безупречен...

   На этих словах загремел засов, и Джерри Краттер понял, что голоса, так его заинтересовавшие, имели еще и плоть. Ему стало еще интереснее.