За репортера внушительно ответил агент:

— Товарищ Холмин состоит у нас экспертом по уголовным делам. Случай с бродячими мертвецами интересует его не практически, а теоретически. Да ты, товарищ Котиный, не стесняйся. Объясняй. Ведь твои мертвецы уже перестали быть секретом.

— Могу и объяснить, — не очень охотно согласился уполномоченный. — Только, чтоб это было между нами.

— Конечно. Дальше нас не пойдет, — заверил его Холмин.

— Вот как было дело. После смерти своего старца-начетчика дубовичане вытребовали себе другого из Сибири. Мои сексоты, понятно, донесли мне об этом. Я телеграфно запросил уполномоченного ГПУ того сибирского района, где проживал старец. Мне ответили шифром со всеми подробностями. В пути старец был арестован. Его обвинили в религиозной контрреволюции и посадили в изолятор. К дубовским староверам я отправил с документами старца, — поддельными, конечно, — одного из моих сотрудников. Вот и все.

— Ловко ты это обтяпал, товарищ Котиный, — заметил Дохватов.

— У нас в каждой церковной и сектанской организации сексоты имеются, — самодовольно похвастался уполномоченный.

— Кого именно вы послали к дубовичанам? — спросил репортер.

— Начальника нашего антирелигиозного сектора, — ответил Котиный.

— Вот, значит, кого я ухлопал! — воскликнул агент.

Уполномоченный ГПУ вздохнул.

— Да. К сожалению.

— Ничего. Тебе нового сотрудника пришлют. Их у вас хватает, — сказал Дохватов и, встав со стула, подошел к окну. Открыл его, выглянул через оконную решетку на улицу и, с досадой пожав плечами, вернулся обратно. Искоса окинул быстрым взглядом Холмина и, видя, что у того вопросы, как-будто, кончились, сам начал расспрашивать уполномоченного:

— Ну, а что нового, товарищ Котиный, у тебя в районе?

— Ничего особенного.

— Работы много?

— Через край.

— Следственных дел?

— Завалены ими.

— А вот у нас мало. Больше анекдотами занимаемся. Хочешь, расскажу парочку новеньких?

И не дожидаясь согласия своего невольного собеседника, стал рассказывать, по временам останавливаясь и прислушиваясь к шуму раннего утра, приглушенно доносившемуся с улицы. На пятом анекдоте уполномоченный запротестовал:

— Товарищи! Меня дела ждут.

— Погоди, — перебил его агент. — Я еще расскажу один случай из моей уголовной практики. Тебе интересно послушать.

Случай был запутанный, с множеством подробностей и объяснений их, но уполномоченного ГПУ заинтересовал. Однако, в середине своего повествования рассказчик неожиданно вскочил со стула. Через приоткрытую ставню окна, с улицы донеслись три длинных автомобильных гудка. Дохватов энергично потряс руку ошеломленному Котиному и крикнул:

— Пока, товарищ Котиный! Спешим! Всего! Привет! В другой раз доскажу.

И, ухватив Холмина за рукав, потащил его из комнаты. На улице он втолкнул его в зеленый фордик, — старенький и замызганный, — сел сам и крикнул в затылок шоферу:

— Сеня! Гони во весь дух!

Автомобиль отчаянно запрыгал по уличным кочкам и лужам. Холмин, ударившись головой о брезентовый верх фордика, недовольно спросил:

— Василь Петрович, куда мы так торопимся?

— Надо торопиться, Шура. Этот гад Котиный может еще передумать, а автомобиль у него получше нашего. Мы должны поскорее выбраться из его района. У себя в области нам, в случае чего, с ним бороться будет легче, — объяснил Дохватов.

— Но ведь мы договорились.

— Ха! Договор с гепеушником? Смешно…

Когда они отъехали от районного центра километров на сорок, агент облегченно вздохнул и приказал шоферу:

— Теперь, Сеня, давай потише… Вырвались.

Автомобиль сбавил скорость и понизил высоту своих прыжков. Дохватов, устраиваясь поудобнее на сиденье, обратился к Холмину:

— Теперь, Шура, рассказывай, как ты до бродячих мертвецов докопался. Мне пока не все ясно и понятно.

— Рассказывать почти нечего, Василь Петрович, — сказал репортер. — Разве только добавить кое-что к уже вам известному?

— Ну, давай добавляй.

— Вы помните, что прошлой ночью я отправился к старцу в надежде на его помощь нам?

— Помню.

— При виде одноглазого Кондратия, осодмильца и безбожника, выходящего от староверческого начетчика, мои надежды разлетелись, как воробьи из раскулаченной деревни. У меня возникло подозрение, что Кондратий и старец имеют какое-то отношение к бродячим мертвецам и убийству Пашки-гармониста. Моя встреча со старцем и начало беседы с ним укрепили это подозрение. Окончание же беседы убедило меня в том, что он — лже-старец и агент ГПУ. Однако и он понял, что я совсем не тот, за кого себя выдаю.

— Неужели он, после этого, думал, что ты поверишь в его «мертвецов»?

— Нет. Лже-старец подумал другое. Он предположил, что я направлен к нему, в качестве тайного агента, из областного управления ГПУ.

— Для проверки исполнения?

— Вот именно. А подумав так, решил мне «показать товар лицом». Ну и показал.

— На свою голову.

— Да и на нашу, кажется, тоже.

— Ничего. Как-нибудь вывернемся. Жаль, что на месте лже-старца не оказался товарищ Котиный, Я бы его с большим удовольствием ухлопал.

Холмин предостерегающе указал глазами на затылок шофера. Однако, Дохватов небрежно отмахнулся рукой от этого предостережения.

— Не беспокойся, Шура. Наш шофер — парень свой. Надежный. Верно, Сеня?

Шоферский затылок кивнул утвердительно… Через час с лишним автомобиль остановился у подъезда областного Уголовного розыска. Вылезая из машины, Дохватов сказал вполголоса:

— Вот ты, Шура, распространяешься про криминальные теории Ламброзо и преступные шишки на голове. А по-моему главнее фамилия, которую человек носит. Людей с фамилией, как, например, Котиный я передушил бы еще во младенческом возрасте. Используя опыт царя Ирода. Иначе они, как подрастут, то обязательно гепеушниками заделаются. Ясно-понятно, Шура?

Репортер рассмеялся.

— Ясно-понятно, Василь Петрович…

Готовится к печати того же автора:

СЛЕДЫ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

(Продолжение истории сыщика Холмина).

Сборник рассказов.