— Стало быть, с самого детства?

— Если не возражаете. С того, когда и где вы родились, как жили, где учились… Вспомните забавные случаи из жизни.

— О, таковых было немало! Я вечно попадала в переделки. Из школы при монастыре меня с позором исключили за то, что я водила подружек на экскурсии в кельи сестер, когда те хлопотали по хозяйству. Все было чудесно, пока мы случайно не наткнулись на сестру Сару. Бедняжка захворала и осталась в постели… До сих пор помню выражение ее лица!

— Да-да, именно в таком духе, — рассмеялась Стефани. — А ваша семья?

— Сказки о Золушке у нас, боюсь, не получится, — вздохнула Кристэл. — Отец мой был банкиром, а мать — дамой высшего света. Жили мы недалеко отсюда, в доме, похожем на этот.

Глаза актрисы были полузакрыты, лицо безмятежно, голос звучен и спокоен.

— Мой брат Найджел появился на свет, когда мне было пять лет. Помню, как поначалу ревновала к нему, ведь я в некотором смысле отступила на второй план… Но это длилось недолго. На сцену я впервые вышла еще в школе и уже тогда поняла, что ничем другим не хочу заниматься…

Рука стремительно двигалась по листку: работа так захватила Стефани, что ей уже не терпелось услышать, что же будет дальше. Мысли о Честере Сэквилле она старательно гнала прочь, отчаянно надеясь, что сталкиваться они будут нечасто.

За исключением пары коротких встреч с хозяином дома и сдержанных взаимных приветствий, первая неделя работы прошла для Стефани удивительно гладко. Кристэл диктовала лишь по утрам, а потом девушка усаживалась за пишущую машинку и расшифровывала записи. Что сохранить, а что изъять из рукописи, они решат позднее.

В пятницу Стефани задержалась в кабинете Честера позднее обычного. И тут как раз пожаловал сам хозяин. Она сидела спиной к двери и была так поглощена работой, что не слышала, как он вошел, и опомнилась, лишь когда почувствовала, что кто-то заглядывает ей через плечо.

— Ну и как идут дела? — спросил Честер.

Пальцы тотчас словно парализовало, и Стефани сразу же наделала кучу опечаток. Мысленно бранясь, она принялась их исправлять.

— До сих пор шли прекрасно, — едко заметила Стефани, стуча по клавишам.

Честер пропустил саркастическое замечание мимо ушей.

— А вам самой нравится то, что у вас выходит?

— Уже сейчас могу сказать, что у книги есть шанс стать бестселлером, — искренне ответила Стефани. — У вашей матери прекрасный язык.

— Отчасти поэтому она и стала замечательной актрисой. Слово — великая сила.

— Но на сцене она произносит чужие слова, а здесь — ее собственные. — Стефани с тревогой наблюдала, как Честер направляется к массивному столу красного дерева. — Послушайте, вы намерены остаться в кабинете?

Он изумленно поднял брови.

— А вы что-то имеете против?

— Видите ли, дело в том, что вы меня… отвлекаете. — Выпалив это, Стефани едва не откусила себе язык, особенно когда увидела, как скривились губы Честера. — Будь на вашем месте кто угодно, он точно так же мешал бы мне, — быстро прибавила она в надежде спасти положение. — Я понимаю, это ваш кабинет, но ведь вы сами позволили мне тут печатать.

— Вы должны были бы уже привыкнуть к тому, что кто-то постоянно толчется рядом. К тому же у меня есть кое-какая работа… И в отличие от вас я искренне рад вашему обществу.

Будь на моем месте любая другая, проблем бы не возникло, мрачно подумала Стефани. Но самая изысканная вежливость не в силах была расположить ее к этому человеку. Облаченный в очередной сногсшибательный костюм, на этот раз синий, Честер излучал ауру властности и мужественности. Это отчего-то невероятно раздражало Стефани.

— Ничего, я на сегодня почти закончила, — заявила она. — Сейчас я вас оставлю.

Честер пристально изучал ее. Взгляд его чуть задержался на груди, изящно очерченной светлым шелком блузки.

— Послушайте, мы никогда с вами не встречались прежде?

Стефани отрицательно замотала головой.

— Вряд ли. Ведь мы вращаемся в абсолютно разных кругах.

— Уж не этим ли вызвано ваше отношение ко мне?

Она вздернула подбородок.

— О вас многое известно.

— Так вот в чем дело! — Тон Честера стал необычайно сух. — Вы верите всему, что пишут газеты?

Стефани готова была испепелить его взглядом.

— Насколько я помню, вы никогда ничего не пытались опровергнуть.

— В этом просто не было необходимости. Те, чьим мнением я дорожу, всегда сумеют отделить зерна от плевел. А на остальных мне наплевать.

— Отчего в таком случае вас волнует мое мнение о вашей драгоценной персоне?

Честер загадочно улыбнулся.

— Вы — другое дело.

— Хотите сказать, что женщины обязаны обмирать при виде вас?

— Это, пожалуй, слишком, но я не привык, чтобы меня с самого начала принимали в штыки. Может быть, окажете мне честь и подвергнете сомнению газетные байки?

Стефани скорчила гримасу.

— Никак не можете смириться?

— С чем?

— С тем, что на свете существуют женщины, способные перед вами устоять?

На губах Честера вновь заиграла улыбка, серые глаза словно засветились изнутри.

— Это что, вызов?

— Ничуть не бывало! — Стефани откровенно досадовала, что позволила втянуть себя в словесную перепалку. — Я ведь уже говорила, что пришла сюда работать, а не флиртовать с вами!

— Вот не припомню, чтобы слышал нечто подобное. По крайней мере, прежде вы не выражались столь определенно. — Теперь он уже откровенно смеялся, и около глаз образовались забавные морщинки. — Вы очаровательны, Стефани! И строгость ваша мне по душе. Но могу поклясться, по натуре вы мягкая и нежная. Интересно было бы увидеть вас такой…

— Если и есть другая Стефани, то не про вашу честь! — Она понимала, что зарвалась, но ничего не могла с собой поделать.

— А это уже самый что ни на есть откровенный вызов! — Честер на мгновение замер, затем добавил сухо и отчужденно: — Не забудьте прибраться на столе, когда будете уходить.

— Это в моих правилах! — процедила сквозь зубы Стефани, взбешенная до предела.

— Тогда все в порядке.

Она вся кипела от негодования, допечатывая главу, в то время как Честер с невозмутимым видом просматривал какие-то бумаги. Краем глаза Стефани видела его: темноволосая голова склонилась, сильная рука поигрывала «паркером» с золотым пером. Похоже, он напрочь позабыл о ее существовании. Позабавился вдосталь, а теперь вернулся к куда более важным делам. Ну что ж, пусть хоть сквозь землю провалится!

Закончив работу, Стефани сначала решила уйти не прощаясь, но потом посчитала, что это будет чересчур глупо, и пробормотала:

— До свидания.

Честер поднял голову, и свет настольной лампы упал на его смуглое лицо. Стефани показалось, что у него на языке вертится какой-то вопрос, но он не решился его задать.

— Желаю приятно провести вечер, — только и вымолвил он.

В гостиной Кристэл увлеченно смотрела мультфильмы.

— Обожаю Диснея, а вы?

— Я смотрела его только в детстве, — призналась Стефани.

— Конечно, ведь когда идет эта программа, вы как раз едете домой, — сообразила актриса и вдруг огорошила секретаршу неожиданным предложением: — Почему бы вам не поужинать сегодня с нами? А Честер потом отвез бы вас домой.

— Благодарю за любезное приглашение, но… у меня на сегодня назначено свидание, — неловко солгала Стефани. — И потом, стоит ли заставлять вашего сына тащиться через весь город?

— Уверена, он получил бы от этого только удовольствие, но раз у вас свидание, тогда дело другое… — Кристэл помолчала, пристально глядя на девушку. — Что-то серьезное?

— Нет, просто хороший приятель. — Надо было поскорее выметаться, чтобы не погрязнуть во лжи. Стефани очаровательно улыбнулась: — Распечатка — слева от машинки. Если захотите, можете ее пролистать.

— Сделаю это позднее, когда накопится побольше. Надеюсь, Честер не слишком вам докучал?

— Вовсе нет. — Вот и очередная ложь, но ответить по-иному у нее язык не повернулся. — Увидимся в понедельник.