Лейтенант Лухтионов – «Самолет И-97 от И-16 уходит не по горизонту и не на пикировании, но уходит по набору высоты, так как он очень легкий и у него высотный мотор» ‹5›.

И-16 с М-25 превосходил своего оппонента по массе секундного залпа, прочности конструкции, позволявшей реализовать значительные перегрузки, а также – по скорости разгона на пикировании (последнее – за счет большего веса). Впрочем, лучшая огневая мощь советских истребителей компенсировалась худшей устойчивостью, мешавшей вести прицельный огонь и вызывавшей большое рассеивание пуль.

Хотя Ки-27 не мог оторваться от «ишака» на пикировании, японские летчики, особенно в первое время, нередко использовали этот прием. Расчет заключался в том, что их машины на выходе из пике давали меньшую просадку или, как писал лейтенант Филиппов, – «легко переламывали траекторию». Более тяжелый и инертный «ишак» в такой ситуации порой не успевал повторить маневр противника и врезался в землю. Борис Смирнов вспоминал, что в одном из июньских боев он оказался свидетелем подобного случая. Правда, этот маневр был смертельно опасен и для самих японцев. Некоторые советские летчики видели, как при резком выводе из пике у Ки-27 отлетали крылья…

ТБ-3 М-17 из 4-го тбап Забайкальского военного округа над рекой Амур, снимок 1937 года. Два года спустя эти машины приняли участие в боях на монгольско-манчжурской границе.

Транспортные «Дугласы» DC-3 в период боев на Халхин-голе использовались для перевозки в Союз на лечение раненых бойцов (СКМ).

Экипаж СБ-103 105-го сбп. Слева направо: командир экипажа лейтенант А.П.Чурилин, стрелок-радист А.С.Анисимов и штурман старший лейтенант А.В.Егоров.

Июньские бои показали необходимость принятия мер для повышения летных данных И-16. Наиболее простым и доступным в полевых условиях способом было облегчение машины за счет демонтажа «второстепенного» оборудования. С самолетов сняли 32-килограммовые аккумуляторы для запуска двигателей. Электропроводку переделали таким образом, чтобы задействовать внешний аккумулятор. Сняли кислородные баллоны, которыми летчики все равно не пользовались, так как, по их словам, кислородная маска со шлангом сковывала движения и мешала оглядываться по сторонам. Кроме того, пилоты опасались взрыва баллона, закрепленного на борту кабины рядом с сиденьем, от попадания пули.

Тормозные щитки (закрылки), одним из предназначений которых было повышение маневренности в воздушном бою, также, по мнению летчиков, себя не оправдали. Во-первых, отмечалось такое вредное явление, как отсос щитков в полете, заметно снижавший максимальную скорость. А во-вторых, в условиях скоротечного боя пользоваться закрылками пилоты просто не успевали. В результате щитки на всех самолетах законтрили, а пневмооборудование для их привода сняли ‹4›.

Все эти меры позволили облегчить «ишака» примерно на 80 кг, что весьма незначительно повысило его летные характеристики.

Относительно И-15бис мнение было однозначным: воевать на равных с И-97 он не способен, никакие облегчения тут не помогут, необходима срочная замена.

Неизвестный советский летчик на фоне истребителя И-15бис, оснащенного подкрыльевыми бомбовыми подвесками.

Комиссар штурмовой эскадрильи И-15бис старший политрук П,Селютин.

И такая замена поступила в июле в виде нового представителя серии поликарповских бипланов – И-153.

«Чайка» так же, как и Ки-27, являлась воплощением поиска гармонии между скоростью истребителя и его маневренностью. Только если японцы сделали ставку на более прогрессивную монопланную схему, советский конструктор продолжал совершенствовать «старую добрую» бипланную компоновку. Японцы упростили и облегчили машину за счет отказа от уборки шасси, Поликарпов же, наоборот, решил повысить скорость, применив уборку в фюзеляж основных стоек.

Действительно, в сравнении с И-15бис максимальная скорость увеличилась примерно на 40 км/ч на всем диапазоне высот, возросла скороподъемность и потолок. Впрочем, все это объяснялось не только внедрением убирающегося шасси, но также более мощным и высотным мотором М-62, снабженным двухскоростным нагнетателем. Зато маневренность заметно ухудшилась и по этому показателю «Чайка» уступала Ки-27. Не могла она сравниться с японской машиной также по скорости и скороподъемности. А присущая всем коротким и толстым поликарповским истребителям путевая неустойчивость («рысканье») сводила на нет более чем двойное превосходство в огневой мощи.

Летчики негативно восприняли ухудшение переднего обзора на «Чайке» по сравнению с И-15бис, обусловленное характерной формой верхнего крыла. Приведем строки из отчета старшего лейтенанта Волина: «Японцы, пользуясь тем, что у «Чайки» плохой обзор вперед, где самолет совершенно слепой, не боялись атаковать их спереди». При этом на «ишаки» и И-15бис японские истребители обычно не решались идти в лобовую ‹5›.

Ранним «Чайкам» были присущи и другие серьезные дефекты. Летчики отмечали очень большие нагрузки на органах управления, особенно – на элеронах, что ограничивало выполнение резких горизонтальных маневров и приводило к быстрому утомлению. Чрезмерные усилия требовались при стрельбе из пулеметов. «Гашетки (на И-153, – прим. авт.) очень тугие. Имели место случаи, когда летчики выходили из строя вследствие заболевания пальцев от нажимания на гашетку» – пишет в своем отчете полковник Куцевалов.

Отмечалось также отсутствие противопожарной перегородки и сильное задувание кабины через ниши шасси. В случае возгорания это представляло смертельную угрозу для летчика ‹18›.

Но самым опасным дефектом был обрыв в полете несущих лент расчалок. С начала июля по середину августа имели место семь таких случаев, причем два из них закончились катастрофами. 29 июля в тренировочном полете разбился летчик Орлов, а 11 августа во время учебного боя погиб комиссар эскадрильи «Чаек» Владимиров. 14 августа военинженер 1 ранга Прачик писал в докладной записке Смушкевичу: «У летного состава вполне законно появилась боязнь и недоверие летать на самолетах «Чайка» ‹3›.

Возможно, именно этим объясняется тот факт, что в первой декаде августа около половины всех «Чаек», присланных на Халхин-Гол, были на время выведены из боевого состава.

Обрыв расчалок, тугие гашетки, задувание кабины и отсутствие противопожарной переборки являлись следствием производственных дефектов и недоведенности конструкции нового самолета. В дальнейшем эти недостатки были устранены. Однако нельзя не отметить, что сама концепция истребителя-биплана являлась анахронизмом уже в момент появления «Чайки» на свет. В целом «Чайка» уступала как «ишаку» с аналогичным мотором, так и Ки-27 с двигателем меньшей мощности. Но, несмотря на все недостатки машины, замена безнадежно устаревших И-15бис на И-153 все же являлась для советских ВВС безусловно положительным фактором.

С «Чайками» на Халхин-Голе связана одна расхожая легенда, больше напоминающая анекдот. Приведу ее в том виде, как она изложена в популярной книжке английского автора Роберта Джексона The Red Falcons («Красные соколы»).

«Появление этих самолетов (И-153, – прим. авт.) над Халхин-Голом застало японских летчиков врасплох – особенно после того, как русские летчики стали применять специально разработанную тактику введения противника в заблуждение. Советские самолеты приближались к району боя с выпущенными шасси, создавая впечатление, что это более медленные И-15 и И-15бис, и как бы приглашая японцев атаковать. Как только японцы бросались в бой, летчики И-153 убирали шасси, давали полный газ и врезались в середину боевого порядка противника, приводя его в полное замешательство. Части японских ВВС несли тяжелые потери в боях с И-153, пока японские летчики не стали понимать, что происходит».