Чем же можно объяснить все эти вопиющие нестыковки – появление мифических «ишаков», шестикратное завышение численности противника и собственных воздушных побед, наконец – сбитый неизвестно кем японский истребитель? Быть может, японские пилоты приняли свои же машины из другой эскадрильи за русские, а Ки-27 пал жертвой фатальной ошибки кого-то из коллег. В пользу этого предположения говорит то, что И-16 при виде сверху легко спутать с Ки-27. К тому же истребители 22-го иап, с которыми японским летчиком уже приходилось драться 27 мая, при отправке на фронт не успели закамуфлировать. Они были целиком окрашены светло-серой краской, подобной той, что покрывала и японские машины (подробнее об этом см. главу «Халхингольская палитра»). А красные круги «хиномару» на крыльях с больших дистанций легко принять за пятиконечные звезды…

Но как бы то ни было, а цифры потерь в майских боях красноречиво свидетельствовали, что «первый тайм» воздушной войны советская авиация проиграла. В «Описании боевых действий…» об этом говорится откровенно и прямо: «В первоначальный период конфликта (…) Воздушные силы 57-го особого корпуса потерпели явное позорное поражение». А в результате «японские бомбардировщики безнаказанно бомбили наши войска» ‹4›.

ПОТЕРИ СОВЕТСКОЙ АВИАЦИИ НА ХАЛХИН-ГОЛЕ С 20.05 ПО 31.05.39

|| БОЕВЫЕ | НЕБОЕВЫЕ | ВСЕГО ||

И-16 || 4 | 1 | 5 ||

И-15бис || 12 | 1 | 13 ||

СБ || – | 1 | 1 ||

Р-5 || 1 | 1 | 2 ||

ИТОГО || 17 | 4 | 21 ||

Примечания: В этой и последующих аналогичных таблицах к боевым потерям отнесены не только самолеты, потерянные от непосредственного воздействия противника, но и разбитые в авариях и катастрофах, произошедших в ходе боевых вылетов. В небоевые потери, помимо прочего, включались самолеты, списанные в результате физического износа.

Требовались решительные и срочные меры для исправления создавшейся ситуации.

Уже 28 мая, то есть практически сразу после гибели эскадрильи Балашова, командир 57-го ОК комкор Фекленко писал в боевом донесении на имя начальника Генерального штаба РККА Шапошникова, что японская авиация господствует в воздухе, что наши летчики не в состоянии прикрыть наземные войска, и что удержать плацдарм на восточном берегу Халхин-Гола можно только с большими потерями от авиации противника ‹16›.

Москва отреагировала незамедлительно. Буквально на следующий день с Центрального аэродрома в Монголию вылетели три новейших, только что приобретенных в США транспортно-пассажирских «Дугласа» DC-3. За штурвалами сидели выдающиеся летчики Александр Голованов (личный пилот и порученец Сталина, впоследствии – Главный маршал авиации), Виктор Грачев и Михаил Нюхтиков.

А в пассажирских салонах «Дугласов» собралась буквально вся элита советских ВВС – 48 лучших боевых летчиков и специалистов, в том числе 11 Героев Советского Союза во главе с заместителем начальника Военно-Воздушных Сил РККА комкором Я. В. Смушкевичем. Среди тех, кто летел с ним, были ветераны войн в Китае и в Испании пилоты Борис Смирнов, Евгений Антонов, Александр Гусев, Сергей Грицевец, Николай Герасимов, Григорий Кравченко, Виктор Кустов, Иван Лакеев, Александр Николаев, Леонид Орлов, Виктор Рахов и другие.

На трех камуфлированных «Дугласах» DC-3 в Монголию прибыла группа опытных советских летчиков во главе с заместителем начальника ВВС Яковом Смушкевичем. На снимке – «Дуглас» на аэродроме Улан-Батор. Фото П.Трошкина.

DC-3 в полете по маршруту Чита – Улан-Батор. Фотоснимок сделан через иллюминатор другого «Дугласа».

Им предстояло взять в свои руки организацию летной и боевой подготовки авиачастей, а также лично принять участие в боевых действиях, встав во главе полков и эскадрилий. Комкору Смушкевичу было поручено возглавить советскую авиагруппировку на Халхин-Голе (в шифрованных документах он значился под характерным псевдонимом «Отец»).

Маршрут «Дугласов» пролегал через Свердловск, Омск, Красноярск, Иркутск и Читу. Здесь летчики-истребители пересели на боевые самолеты и далее летели уже самостоятельно. Транспортники приземлились на авиабазе Баин-Тумен 2 июня.

Штурманы «Дугласов» Иван Душкин и Иван Прянишников.

Полковник Куцевалов в «Описании боевых действий…» писал, что «прибытие группы «Отца» всколыхнуло сознание летного состава» ‹4›. Не отвлекаясь на эмоции, надо отметить, что новое руководство действительно проделало большую организационную работу. В частности, была налажена боевая учеба, оборудован целый ряд новых взлетно-посадочных площадок вблизи от линии фронта, улучшено снабжение авиачастей. Этому способствовало временное затишье, установившееся на фронте с начала июня. В течение почти трех недель воздушных боев не было, и руководство советских ВВС старалось в полной мере использовать передышку.

В район боевых действий перебрасывались новые эскадрильи. Изношенные и морально устаревшие машины выводились из боевого состава полков. Численность советской авиации на 21 июня представлена в таблице:

ЧИСЛЕННОСТЬ СОВЕТСКИХ ВВС В РАЙОНЕ КОНФЛИКТА НА 21.06.39

|| И-16 | И-15бис | СБ | Р-5Ш | ВСЕГО ||

70-й иап || 60 | 24 | – | – | 84 ||

22-й иап || 35 | 32 | – | – | 67 ||

38-й сбп || – | – | 59 | – | 59 ||

150-йсбп || – | – | 76* | 15 | 91 ||

ИТОГО || 95 | 56 | 135 | 15 | 301 ||

*Из них 26 «модернизированных самолетов последней конструкции», то есть с моторами М-103 и трехлопастными винтами изменяемого шага. На 76 машин 150-го сбп имелось 57 боеготовых экипажей, в остальных отсутствовали стрелки-радисты (1).

Численный состав японской авиации оценивался нашей разведкой в 260 самолетов, из которых 125 составляли истребители. Истинная картина выглядела иначе. Японцы в конце мая – начале июня действительно заметно усилили свою авиагруппировку в зоне конфликта, однако ее численность все равно намного уступала советским разведданным. К середине июня в нее входили следующие части и подразделения:

ЧИСЛЕННОСТЬ ЯПОНСКИХ ВВС В РАЙОНЕ КОНФЛИКТА НА 16.06.39

1-й сентай | 2 чутая | 23 истребителя Ки-27* ||

11-й сентай | 4 чутая | 36 истребителей Ки-27 ||

24-й сентай | 2 чутая | 19 истребителей Ки-27 ||

10-й сентай | 1 чутай | 6 разведчиков Ки-15 ||

1 чутай | 6 легких бомбардировщиков Ки-30 ||

12-й сентай | 2 чутая | 12 бомбардировщиков «Фиат» BR.20 ||

15-й сентай | 1 чутай | 6 разведчиков Ки-15 ||

1 чутай | 6 многоцелевых самолетов Ки-36** ||

61-й сентай | 2 чутая | 12 бомбардировщиков Ки-21 ||

ВСЕГО || 126 самолетов ||

*Полк в середине июля переброшен в Харбин из Японии.

**В японских документах проходит как самолет непосредственной поддержки наземных войск, то есть легкий бомбандировщик, ближний разведчик, корректировщик и самолет связи.

Большинство японских самолетов базировалось на аэродромах Хайлар и Чанчунь. Первый из них находился в 150, а второй – почти в 600 километрах от района боевых действий. Только 19 истребителей 24-го сентая стояли «на передовых позициях» – у городка Ганчжур (он же Канджур или Канджур-Миао), что примерно в 40 километрах от линии фронта ‹33›.

Разумеется, эскадрильи из Чанчуня не могли быстро отреагировать на внезапное обострение ситуации. Для их переброски на фронт (вместе с наземными службами) требовались, по крайней мере, сутки. Но японцы пока еще чувствовали себя уверенно. После «феноменальных» майских побед они оптимистично полагали, что им не стоит опасаться советских самолетов, сколько бы их ни было.