— Днем и ночью немцы ведут огонь с двух сторон, а утром часть гарнизона уходит по ходам сообщения на отдых,—рассказывал Макаров,—и лишь небольшая группа немцев остается

на третьем этаже. В утренние часы лом с тыловой стороны не охраняется. Это время для нас самое удобное. Дом надо брать как раз с этой стороны и небольшой группой, чтобы не обнаружить себя.

— План одобряю, — сказал Наумов.—Командовать группой захвата поручаю вам.

На рассвете восемь гвардейцев во главе с Макаровым, нагрузившись гранатами и патронами, поползли к дому. Они медленно продвигались вперед, преодолевая развалины, воронки: Оставалось 20 метров открытого места. Дом молчал, на этом участке было затишье. Макаров посмотрел на бойцов. Они спокойно ждали сигнала командира.

Он встал, безмолвно махнул рукой и бросился к дому. Семь бойцов бежали сзади. Вот они у дома. С третьего этажа торопливо застучал автомат. Но было уже поздно, у самого фундамента—траншея, гвардейцы-в нее. Она ведет к подъезду. Ворвались в коридор. Лестница на второй этаж снизу разрушена, но, подпрыгнув, на нее можно взобраться. Сержант приказывает Абакумову и Кузину остаться охранять подъезд и следить, чтобы немцы не подошли к дому по ходу сообщения, а сам стремительно взбирается на лестницу. За ним—пять гвардейцев. Над головами слышится стук сапог. Немцы сбегают с верхних этажей; они уже в коридоре второго этажа.

В фашистов летят две гранаты. Все заволакивается дымом и белесой пылью от осыпавшейся штукатурки, слышатся стоны, вопль. В дыму трудно что-либо разглядеть. Но гвардейцы спешат. С площадки лестницы они врываются в коридор второго этажа. В полутьме, натыкаясь на трупы, бойцы различают двери направо и налево. Из правой резанул автомат. Макаров с бойцами скрывается в левой двери и через коридор бросает гранату. Автомат смолк.

Наступила тишина. Макаров огляделся. Комнаты здесь соединялись дверями и проломами в стенах. В комнате, прилегающей к лестничной клетке, не было потолка и пола. Бомба прошла через все четыре этажа. В просвет виднелись Абакумов и Кузин, с ними можно было переговариваться.

Левая сторона дома, где засели гвардейцы, обращена в сторону немецкой позиции. Остатки немецкого гарнизона, занимавшие противоположную сторону здания, контролировали подходы нашей роты. Макаров, опасаясь подброски подкрепления немцев, поручил Черноголову вести наблюдение за ходами сообщения, идущими из вражеского тыла к дому, остальным бойцам приказал укрепляться и баррикадировать вход.

Но вскоре фортификационные работы пришлось оставить: к дому по ходам сообщения бежали немцы. Восемь автоматов и несколько гранат щеградили им путь. Ожил и немецкий гарнизон: гвардейцам пришлось отражать атаки с двух сторон. Фашисты откатились, и „соседи" по дому приутихли, вылазки в коридор прекратились.

Однако, когда рота Наумова попыталась прнтти на помощь отважной восьмерке, немцы, занимавшие правую сторону дома, бешеным огнем прижали ее к земле. Группа захвата Макарова ни чем не могла помочь своей роте: пули не пробивзли стену, а гранаты натыкались на забаррикадированные двери.

Так началась жизнь двух гарнизонов: нашего и немецкого. Их отделяли всего лишь две стены и узкий коридор. Гарнизоны не давали подойти подкреплениям ни той, ни другой стороны. Артиллерия и минометы перестали бить по дому, боясь поразить своих. Борьба за дом приняла сложный, затяжной характер, борьба шла на измор.

Овладеть домом полностью мог только тот, кто перехитрит, у кого окажется больше выдержки, боеприпасов и продовольствия. Немцы, - обжившиеся в здании и превратившие его в опорный пункт, имели достаточные запасы, да и по числу немецкий гарнизон был куда больше нашего. Группа же Макарова пришла в дом налегке.

„Соседи", поселившиеся на втором этаже, без конца беспокоили друг друга. То и дело строчили короткие очереди автоматов, время от времени рвались гранаты.

В напряжении и беспокойстве прошел день, наступила ночь. В минуту затишья Макаров услышал писк телефона за стеной. Он насторожился, до его слуха донеслась непонятная речь. „Значит у них есть телефонная связь, видимо, просят подкрепления. Надо найти провод". Но поиски впотьмах ни к чему не привели. Догадка Макарова вскоре подтвердилась. Немцы под покровом ночи попытались подбросить помощь своему гарнизону. Но не вышло, зорко охраняли гвардейцы подходы к дому'

Настал второй день. На соседних участках фронта шли бои, наступали, отбивали атаки. Над городЬм стоял неумолчный гул выстрелов и разрывов, а четырехэтажный дом жил своей оторванной от всех жизнью. Лишь забрезжил рассвет, х'вардейцы принялись за розыски телефонного провода^ нашли, перерезали. Отсутствие пиши давало себя знать. Боеприпасы были на исходе,‘но гвардейцы не унывали, опи отпускали острые шутки по адресу квартирантов правой половины дома. ,

Смешил всех и сам Макарон, поддерживая боевой, бодрый дух у бойцов. Положение его группы было очень сложное и трудное, его ни на минуту не оставляла мысль, как с честью выйти из создавшегося переплета. Ими выполнена только половина задачи, а нужно решать ее до конца. И он искал пути для этого.

Левая часть дома еще раз была тщательно проверена. Макаров искал входы на половину противника. Он заметил, что одна из дверей не забаррикадирована.

Вторая бессонная ночь была мучительной. Пронизывающий вето:'- гулял по комнатам, забирался под шинели. Гвардейцы отдыхали поочередно, лишь Макароз бодрствовал бессменно. В полночь он разбудил всех « сказал:

— Начнем товарищи! Действовать тихо и решительно.

Он взял пару гранат и бесшумно вышел в коридор. У намеченной двери слышался храп. „Значит, во-время“, подумал Макаров и осторожно налег на дверь, она подалась, не скрипнула. При мутном свете зарева дальнего пожара он увидел справа от двери скорчившегося во сне часового. Дальше у стены вповалку лежало несколько фашистов, не шевелился и темный силуэт в каске у окна. Одно мгновенье — и приклад автомата с силой опустился на голову часового. Одна за другой полетели, в комнату гранаты. Макаров отпрянул за простенок. Послышались страшные взрывы и дикие крики. Гвардейцы сразу растеклись по всей правой половине дома и довершили разгром немецкого гарнизона.

— Абакумов, быстро в роту! Передайте гвардии старшему лейтенанту Наумову, что дом очищен,—крикнул сержант.

Гвардейцы проверили все закоулки, собрали трофеи: полковой миномет, два станковых пулемета, автоматы, винтовки. Старший лейтенант Наумов не замедлил явиться с подкреплением и быстро начал укреплять левую сторону дома. С Наумовым прибыли снайперы, пулеметчики, минометчики, бронебойщики. Это была комплексная группа штурма и закрепления. Командир роты торопил быстрей и надежней укрепить дом, особенно нижний этаж. И он не ошибся.

Немцы, услышав стрельбу и движение в доме, кинулись на выручку своему гарнизону. Эго была внушительная атака. Немецкую пехоту прикрывали четыре танка. Они двигались смело, надеясь, что путь к дому свободен. Но наши саперы успели заминировать главный проход к дому. Головной танк,наскочив на мину, подорвался, остальные вражеские машины попятились назад.

Вскоре танки повторили атаку на дом. Теперь их было уже семь. Бронебойщики Воронков и Барашниковс первых выстрелов подожгли одну вражескую .машину, вторую подбил бронебойщик Крупин. Немецкие танки поспешили укрыться за развалинами соседнего квартала. Лишь смолк гул их моторов, как на дом обрушились пикирующие бомбардировщики, артиллерия и минометы противника. Враг понимал, что здание полностью занято нашими и начал его разрушать. 20 минут рвались снаряды, мины и бомбы в доме и вокруг него, рушились потолки, валились стены. Четырехэтажный дом осел до второго этажа, а местами ниже.

Еще не смолк грохот разрывов и не развеялись ныльн ды.м,_ окутавшие дом, а немецкая пехота под прикрытием 15 танков бросилась в атаку. Наши пулеметчики и .минометчики обрушили всю- силу своего огня на вражескую пехоту. Она отстала от • танков, пряталась в развалинах, но мины накрывали и рвались, перемешивая куски человеческого мяса с землей. Метко Сиди минометные расчеты гвардейцев Баранника и Шубина, бропе-бойщики Шепотатьев и Садиков подожгли еще два немецких танка. Вражеские машины расползлись и начали уходить.