Я вижу, что он меня не понял. Его жесты и слова были как обращение к младшему. Я немедленно же «поправляюсь» и спокойно поясняю:

— Я назначен командиром 1-го Лабинского полка, почему и прибыл сюда.

— Ах, извините!.. Я не понял, — совершенно не растерянно и безо всякой обиды говорит он, берет «под козырек» и представляется так: — Временно командующий 1-м Лабинским полком, полковник Булавинов.

Он тут же уступает мне свое командирское место за столом и спрашивает:

— Что прикажете, господин полковник, для приема полка?

— Пошлите за всеми офицерами полка, я хочу познакомиться с ними в комнате. Где канцелярия, обоз и хозяйственная часть полка? — добавляю.

И как всегда и во всех полках, все это оказалось в тылу, а где — он и сам не знает.

За офицерами послано. Вдруг входит очень красивый и бравый есаул, брюнет, хорошо сложенный и «хорошо сшитый». Он рапортует Булавинову:

— Господин полковник, с 4-ю сотнею ив сторожевого охранения прибыл.

Булавинов, приняв рапорт, говорит ему:

— Рапортуйте теперь новому нашему командиру полка, полковнику Елисееву, — и жестом показал на меня.

Есаул от неожиданности повернулся ко мне, легкая, приятная улыбка озарила его смуглое лицо, и он, взяв под козырек, повторил:

— Господин полковник, есаул Сахно³⁶ с 4-й сотней из сторожевого охранения прибыл.

Я жму ему руку, и что-то знакомое мною замечено в его лице, главное — в его улыбающихся черных ясных глазах.

— Вы меня не узнаете, господин полковник? — спрашивает он, при этом мягко улыбаясь,

— Право, не знаю, что-то знакомое, но не помню, — отвечаю ему.

— Да, я тот казак Сахно, учитель, что прибыл на пополнение в Турцию в наш 1-й Кавказский полк. А потом, при Вас, когда Вы были полковым адъютантом, командирован в школу прапорщиков и ее окончил вместе с Вашим братом, Андреем Ивановичем... и потом с ним вышли офицерами в 3-й Кавказский полк. Мы с ним были большими друзьями, — пространно пояснил он.

Я «все вопомнил». Да, это он, Сахно. Но какой он стал мужественный видом. И красивый, и уверенный в своем офицерском положении, и уже есаул!

Я вторично жму ему руку, как приветствие от своего старшего брата, его друга и однополчанина в былом, и... официальность моего появления среди неведомого мне 1-го Аабинского полка тут же рассеялась.

Сахно отлично знает все наше семейство, не раз бывал в нашем доме. Как все это было приятно и вовремя, к моменту, знать! Я повеселел.

Офицерский состав 1-го Аабинского полка

Офицеры прибыли. Все испытывающе смотрят на нового и неведомого им командира полка.

Все они молоды. Воински подтянуты. Из них — три есаула, а остальные сотники и хорунжие. Почти все коренные Аабинцы. Большинство стали офицерами из урядников. У всех заметен тот «гиковый» вид, специально лабинский, который внедрили в них офицеры мирного и военного времени. Все они, своей воинской подтянутостью, напомнили мне храбрых офицеров Корниловского конного полка. Среди них не было ни одного офицера «не казака». Все они были исключительно «ли-нейцы», почему мне было очень легко взять соответствующий тон с ними. Вот их состав к этому дню:

1. Полковник Елисеев — командир полка.

2. Полковник Булавинов — помощник по строевой части.

3. Войсковой старшина Баранов Лука³⁷ — помощник по хозяйственной части.

4. Есаул Бобряшев Минай³⁸ — командир 1-й сотни.

5. Сотник Луценко³⁹ — командир 2-й сотни.

6. Сотник Ковалев⁴⁰ — командир 3-й сотни.

7. Есаул Сахно — командир 4-й сотни.

8. Командир 5-й сотни (на тот момент не помню).

9. Хорунжий Меремьянин 1-й⁴¹ — командир б-й сотни.

10. Есаул Сапунов⁴² — начальник пулеметной команды.

11. Сотник Севостьянов Сергей⁴³ — полковой адъютант.

12. Сотник Щепетной Николай⁴⁴ — полковой казначей.

Младшие офицеры:

13. Хорунжий Лаптев⁴⁵.

14. Хорунжий Диденко⁴⁶.

15. Хорунжий Маховицкий⁴⁷.

16. Хорунжий Копанев Михаил⁴⁸.

17. Хорунжий Конорез Иван⁴⁹.

18. Хорунжий Шопин⁵⁰.

19. Хорунжий Меремьянин 2-й⁵¹ — пулеметчик.

20. Сотник Гончаров⁵² — начальник обоза 1-го разряда.

Некоторых младших офицеров не помню. Для полка времен Гражданской войны этот численный состав офицеров надо считать очень большим.

Сдача и прием полка был краток. Приказом по полку я уведомил о своем вступлении, а полковника Булавинова назначил своим помощником. Последний совершенно «не закусился» (таков и еще есть военный термин), а скорее обрадовался, что вот, мол, «гора свалилась с плеч». Он оказался отличным и опытным офицером, интеллигентным и умным, как и авторитетным в полку. Он был правдив и склонен к критике «всего высшего начальства». Много правды было в его словах. И он дальше, глубже видел будущее, чем офицеры полка, в том числе и автор этих строк. У меня никогда с ним не было недоразумений, и взаимоотношения вне службы были дружеские и доверительные.

2-й Кубанский конный корпус.

Начальники

Чтобы не впасть в ошибку, я запросил своих бывших начальников, генералов Науменко и Фостикова, как и где переформировался корпус на Кубани после отхода с Северного Донца и его новый путь на фронт? Расхождение у обоих генералов было только в мелочах и в датах. Генерал Науменко вел записки, они сохранились, и я приведу поэтому его выдержки. От себя добавлю — ввиду образования Кубанской армии дивизии формировались по своим отделам. Так, 2-я Кубанская дивизия по-прежнему выставила 1-й и 2-й Кубанские и 1-й и 2-й Лабинские полки — из Аабинского отдела.

4-я Кубанская дивизия выставила полки из Кавказского отдела —

1- й и 2-й Кавказские и 1-й и 2-й Черноморские.

Оба генерала пишут, что 2-я дивизия формировалась в станице Гри-гориполисской, штаб корпуса в Армавире. О 4-й дивизии они не пишут, но надо полагать, что она формировалась в отдельской Кавказской станице.

Генерал Науменко пишет, что до 21 января 1920 года дивизии оставались на местах формирования и только 21 января перешли —

2- я дивизия в станицу Новопокровскую, а 4-я — в Калниболотскую и числились в резерве главнокомандующего.

26 января корпус перешел в село Песчаноокопское Ставропольской губернии, а 27 января был смотр корпуса генералом Деникиным. Генерал Фостиков так пишет о смотре: «Стояли сильные морозы. Утром в день смотра была гололедица. Конь под генералом Деникиным поскользнулся, и Главнокомандующий упал на землю и разбился. Его отвезли в поезд, а начальник его штаба, генерал Романовский закончил напутствие.

Вечером в вагон Деникина были приглашены генералы — Науменко, Косинов⁵³ и я. Он пожелал нам успеха, но его падение, показалось, предвещало падение Добровольческой армии; и настроение, у кого оно было, пало»⁵⁴.

О случае с генералом Деникиным генерал Науменко пишет: «Он действительно разбился, но не так серьезно. После смотра он разговаривал с представителями частей корпуса в зале станции Песчаноокоп-ской и напутствовал их добрыми пожеланиями»⁵⁵.

О первых боях корпуса генерал Науменко в том же письме пишет: «30-го января, из хутора Жуковского, через Сандату, корпус подошел к селению Новоегорлыкскому и, после 3-х часового боя с красными, овладел этим селением.

31-го января, после боя с той же конницей, были заняты селения Баранниковское и Новомарьевское».

На этом я закончу движение корпуса «вперед», но через 6 дней, когда я прибыл в его ряды, весь корпус уже отошел в селение Ивановка, откуда и начинается мое описание событий, участником которых был лично.

Наутро 7 февраля корпус покидает село Ивановка. Полки выстроили за селом. Я впервые подъезжаю к своему 1-му Лабинскому полку. И каково же было мое удивление, когда я увидел перед собой многолюдный полк, выстроенный в резервную колонну, с полковым знаменем и с хором трубачей на правом фланге, встретившим меня «встречным полковым маршем», как и полагалось всегда в мирное время.