- Ваш собственный? – Люба удивлённо разглядывала зеркальную стену танцевального зала.

- Нет, собственного балета у нас нет, это, как правило, самостоятельный коллектив, который выступает у нас на подтанцовке. Этот зал мы сдаём в почасовую аренду разным танцевальным коллективам, плюс сдаём репетиционную – вокалистам и группам, так вот и зарабатываем на содержание нашей «деревни».

- А здесь что? – Люба вошла вслед за Натальей в небольшое помещение, выкрашенное в тёплый, персиковый цвет, с такого же тона персиковыми ламбрекенами на высоких окнах и стоящим у стены цифровым пианино абсолютно белого цвета.

- Здесь занимаются вокалом, - Наташа поправляла небрежно расставленные по всей комнате стулья, аккуратно устраивая их вдоль стены, - у нас есть приходящий преподаватель по вокалу.

- Вокалом? – Люба казалась удивлённой, - А кто занимается? Вы же сами профессионалы…

- Вокалисты, - улыбнулась Наташа, - мы не раз сталкивались с ситуацией, когда у вокалиста хороший тембр, широкий диапазон, но голос абсолютно не поставлен.

- Вы что, набираете вокалистов?..

- Бывает, что набираем. На бэк-вокал, например. Или как сейчас, для нашей новой рок-оперы.

- Оперы?! – С каждой минутой изумление Любаши всё росло, - Вы ставите оперу?..

- Да, Дима написал рок-оперу. Главные партии поём он и я, но есть ещё и действующие лица, и тот же бэк-вокал.

- Ничего себе… И сколько вокалистов нужно набрать?

- В общем-то, вокалисты есть. Нужны дублёры, на случай болезни кого-то из второстепенных персонажей.

- А на случай болезни главных героев? Дублёры есть?

- Нет, - улыбнулась Наташа, - в случае болезни главных героев концерта просто не будет. Перенесут. Но мы надеемся, что этого не случится.

- А почему?.. В смысле, почему нет дублёров?

- Мы с Димой так решили. Во всяком случае, пока – так, - Наталья взялась за ручку двери, - ну, что, идём вниз, посмотрим, что в других помещениях делается после сегодняшнего столпотворения.

- А кто у вас убирает? – Люба привычно, профессиональным взглядом окинула холл, потом лестницу, - Уборщица?

- Нет, уборщиц у нас нет. Убирают в основном девчонки, вокалистки, которые работают с нами. Они так подрабатывают в свободное время.

- Вокалистки?!

- Ну, да, - кивнула Наталья, - У кого гонорары совсем небольшие, практически все ещё где-нибудь подрабатывают, кто на подпевках у других исполнителей, кто вот так, моют полы...

- Я думала, что, если с такими известными артистами работают, то хорошо зарабатывают.

- На подпевках много не заработаешь. Чем больше коллектив, тем меньше гонорар, - улыбнулась Наталья, - да и нам миллионы с неба не падают… У Димы группа – десять человек, вместе со звукорежиссёрами, виджеем и со мной. Плюс балет, администратор, бухгалтер, свой модельер, режиссёр… И всем нужно платить зарплату… Это на концертах всё красиво и грандиозно… Если смотреть из зрительного зала. Но за этим стоят самые обыкновенные трудовые будни. Репетиции, записи, съёмки… Дима пишет музыку, тексты мы пишем вдвоём… на нём студия звукозаписи, организационные дела… Я и с ними выступаю, и со своей сольной программой. А ещё у меня клубное шоу… В общем, крутимся, как можем.

- А я думала… - Люба недоверчиво усмехнулась, - Думала, звёзды много зарабатывают.

- Столичные – да. Но нам до них далеко… Мы не собираем стадионы, у нас не такие огромные залы, но зато они всегда полные, мы поём вживую, без фанеры. Мы постоянно в каком-то поиске… Мы – по-настоящему творческие люди.

- Вот и обидно… - видимо, подумав о чём-то своём, Люба нахмурила брови, - Они там, в Москве, вообще все безголосые… Один раз запишутся на студии, потом только рот раскрывают, а такие деньги зарабатывают!.. А у кого-то, действительно, талант!.. А он пробиться не может… Вот почему так несправедливо?!

- Это только кажется, - Наташа снова улыбнулась, - на самом деле, жизнь много нам даёт. Кому – в творчестве, кому – в личной жизни.

- А если не там, и не там?! – в голосе Любы послышалась неприкрытая обида, - Если нигде не даёт?!

- Так не бывает. Может, человек просто слишком многого хочет?

- Многого?! Не знаю… Просто хочется справедливости… а разве справедливость – это много?..

- Нет, конечно. Справедливость должна быть во всём.

- Почему же тогда одним – всё, а другим – ничего?..

- Не знаю, Любаша… - видимо, устав спорить с гостьей, Наталья примирительно вздохнула, - Наверное, так устроена жизнь.

- Неправильно она устроена! Если у тебя родители не какие-нибудь шишки, а простые люди, то о тебя могут и ноги вытереть!

- Тебя кто-то обидел?.. – Наталья внимательно посмотрела на девушку. Они уже спустились на первый этаж и собирались войти в комнату, в которой была устроена раздевалка.

- Это я должна была поехать на этот конкурс!.. - в Любашиных глазах было столько неподдельной обиды, что Наташа невольно остановилась.

- Ты?.. – она удивлённо приподняла брови, - А почему не поехала?.. Вернее, почему поехала не в качестве участницы?

- Потому, что у меня мама не начальник отдела управления культуры.

- Понятно… - Наталья снова взялась за ручку двери, - Идём…

Вопреки Любашиным ожиданиям Морозова не стала расспрашивать в подробностях о причине несправедливого решения жюри… Люба уже приготовилась в ответ на её предполагаемые расспросы в красках описать, как некрасиво поступили с ней судьи, отдав свои голоса этой змее Анжелке… Но Наташа молчала, видимо, и без Любиного рассказа догадываясь обо всех «тонкостях» провинциального судейства.

Однако, присев на стул, она с сочувствием слушала, как, после недолгого молчания, хлюпая носом, Любаша сбивчиво жаловалась и на Анжелку, и на её мать, и на Галину Геннадьевну, не захотевшую встать на защиту настоящего таланта… а так же на всех московских продюсеров, которым было лень ответить на её письма.

- И ты приехала, чтобы просто посмотреть на то, как проходит конкурс?

- Я хотела всё рассказать членам жюри… председателю жюри…

- Это, конечно, всё очень плохо… то, как с тобой поступили, - Наташа говорила и кивала в такт своим словам, - но разговор с членами жюри, и даже с председателем, ничего не даст.

- Почему? – Люба вытерла глаза и уставилась на собеседницу.

- Потому, что жюри оценивает лишь заявленных в конкурсе исполнителей.

- Я хотела, чтобы они меня послушали…

- С какой целью?

- Не знаю… - Люба неуверенно пожала плечами, - Просто – послушали…

- Ну, подожди… Люба, ты же взрослый человек, - Наташа серьёзно посмотрела на девушку, - ты должна точно знать, чего ты хочешь в данной ситуации. Если попасть на конкурс, то, увы, в любом случае, ты опоздала. Если у тебя другая цель…

- Я хотела, чтобы меня заметили… - Люба перебила Наталью на последнем слове.

- Понятно, - снова кивнула Наташа, - я так и поняла. Заметили, и..? Дальше – что?

- Не знаю… - Люба снова пожала плечами, глядя куда-то в пол.

- Ну, вот, опять – не знаешь…

- Знаю! – Люба тряхнула светло-русыми волосами и подняла полный отчаяния взгляд, - Я хочу пробиться на большую сцену… У меня хорошие вокальные данные… Я могу петь… лучше, чем многие могу!..

- Я тебе верю, - Наташа грустно улыбнулась, - попасть на большую сцену мечтают многие. Попадают – единицы.

- Я знаю. Но ведь попадают же!

- А зачем тебе именно на большую сцену? Если у тебя хороший голос, можно петь и в своём городе, быть популярной. Ты же где-то поёшь? Я правильно поняла?

- Да… У нас творческая студия…

- Ну, вот… вы же участвуете в концертах, праздничных мероприятиях? Разве это не сцена?

- А разве – сцена?!

- А разве – нет? – Наташа снова улыбнулась, - Главное – заниматься любимым делом, а всё остальное – это лишь нюансы.

- Ничего себе – нюансы, - усмехнулась Любаша, - Зрительный зал на двести мест, костюмы за свой счёт и ни копейки гонорара…