Смекалка и опасность. Использование огнемета в качестве зажигалки

Интересно, что многие западные историки, сетуя в своих произведениях на проникновение СС и нацистского духа в немецкий вермахт, не открывают читателям, что и вермахт также активно проникал в СС, причем на самом высоком уровне. И в самом деле, с 1943 г. идет активный процесс перевода офицеров сухопутных сил в войска СС, что было связано с нехваткой в СС компетентных в военном деле специалистов. Эта нехватка была обусловлена численным ростом войск СС; наравне с формирующимися дивизионными штабами появляются и корпусные, которые необходимо было наполнить квалифицированными офицерами. Поэтому переведенные офицеры занимают не второстепенные должности, а ответственные командные[41] и штабные[42] посты.

Констатируем, что большинство бывших армейских офицеров, переведенных в войска СС, быстро проникались эсэсовским духом и моралью[43], и наоборот, армейские традиции, которые они могли бы принести в войска СС, в них не прижились. Поэтому бывшие армейцы так и не стали в войсках СС отдельной кастой. Но вот что интересно: уже с середины 1944 г. менее малочисленные, но куда более эффективные и идеологически подкованные войска СС начинают все более распространять свое влияние на армию.

29 июня 1944 г. обергруппенфюрер СС (1 августа ему присвоили звание оберстгруппенфюрера СС) Пауль Хауссер был назначен командующим 7-й армией в Нормандии[44]. Таким образом, произошло важное событие в истории немецкой армии: Хауссер стал первым эсэсовцем, назначенным на должность командующего армией на постоянной основе, причем на этот шаг Гитлер пошел полностью осознанно. Нужно сказать, что из всех эсэсовских генералов именно Хауссер, бывший генерал-лейтенант рейхсвера, как нельзя больше подходил на эту роль.

Во второй половине 1944 г. эсэсовцы начинают все глубже проникать в армейские структуры. Именно этим закончился долгий процесс противостояния между СС и армией, между этими двумя ветвями сухопутных сил. Сразу после покушения на Гитлера, 20 июля 1944 г., уже во второй половине дня рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер был назначен главнокомандующим Армией резерва (основу заговорщиков составляли именно офицеры из Армии резерва) и начальником вооружений сухопутных войск, вместо косвенно связанного с заговорщиками генерал-оберста Фридриха Фромма. По некоторым данным, Гиммлер отреагировал на это назначение фразой: «Мой фюрер, я справлюсь и с этим заданием». Не исключено, что Гиммлер был морально готов к занятию этого поста. Еще в январе 1943 г., под влиянием сталинградской катастрофы, Гиммлер на совещании гауляйтеров сообщил о намерении устранить последние остатки прежних военных авторитетов и о том, что в процессе создания находится новая «национал-социалистическая народная армия» под руководством партии[45]. Понятно, что в этом случае рейхсфюрер СС имел в виду именно бурный рост подконтрольных ему войск СС, но его мысли весьма показательны, особенно для того периода.

Вопреки распространенному мнению, не все военные деятели Третьего рейха скептически восприняли данный факт. Например, бывший главнокомандующий сухопутных войск, фельдмаршал Вальтер фон Браухич, опубликовал заявление в официальной партийной газете «Фелькишер Беобахтер». В нем он прокомментировал информацию о назначении Гиммлера как «установление, наконец, неразрывного сотрудничества вермахта и СС». Такое мнение достаточно авторитетного военного деятеля говорит о многом. В докладах СД говорилось, что население с надеждой восприняло назначение Гиммлера командующим Армией резерва, ожидая «фундаментальной чистки, направленной против всех реакционных элементов»[46]. Касательно реакционных элементов отметим, что, по данным американского исследователя Ф. Маклина, за преступления против режима было казнено 19 генералов и один фельдмаршал сухопутных сил (приводится поименный список)[47]. Абсолютное большинство немецкого офицерского корпуса заговор не поддержало, а самих заговорщиков классифицировало как предателей. Гауптштурмфюрер СС Ханс Бернхард из штаба «Лейбштандарта» рассказал, как сразу после покушения штаб его дивизии в Нормандии был наводнен различными армейскими генералами, которые стремились высказать свое возмущение покушением на Адольфа Гитлера и продемонстрировать лояльность, посетив дивизию СС, носящую имя фюрера[48].

21 июля 1944 г. рейхсфюрер СС выступил перед офицерами штаба Армии резерва. Тема его речи сводилась к вопросу, в чем состоит смысл и цели войны. Первая цель, объяснял Гиммлер офицерам, заключается в том, чтобы превратить Германию в мировую державу, вторая — в расширении и консолидации Германской империи, третья — в реорганизации этого будущего рейха по трем направлениям: оборона, экономика и проблемы населения[49].

Гиммлер рьяно взялся за дело. Он провел чистку руководящего аппарата Армии резерва, заместив многие руководящие посты надежными (и компетентными!) офицерами СС. Так, его начальником штаба стал очень способный офицер, обергруппенфюрер СС Ханс Юттнер, а начальником административного управления сухопутных войск был назначен обергруппенфюрер СС Август Франк[50]. Эти посты они совместили со своими старыми должностями: Юттнер руководил Главным оперативным управлением СС, которое занимал ось делами войск СС, а Франк был одним из руководящих сотрудников Главного административно-хозяйственного управления СС.

В начальный период войны войска СС использовали почтовых голубей в качестве средства связи

Гиммлер энергично начал наводить порядок в тыловых гарнизонах. Не секрет, что когда армия ведет затяжную войну, в ней нарастают противоречия между фронтовиками и солдатами, которые несут службу в тылу. Плюс, потери действующей армии давно уже не могли быть восполнены полностью. А численность запасных частей Армии резерва на 1 июля 1944 г. достигала 1 200 000 человек, а сама Армия резерва имела 2 330 000 солдат в более чем 50 дивизиях. Многие военнослужащие внутренних гарнизонов до сих пор жили в спокойных условиях мирного времени, не стремясь приспосабливаться к требованиям тотальной войны. Еще ранее, в ноябре 1943 г., специальным приказом Гитлера, понимающего фронтовых солдат, объявлялась борьба против злоупотреблений в тылу: «Непонимание и недоверие между фронтовиками и солдатами в тылу опасно усилилось — это не военная, а чисто психологическая опасность»[51]. Правда, прежнее руководство Армии резерва не спешило наводить порядок в своем ведомстве — ведь оно все больше занималось составлениями планов заговоров против действующего правительства. Однако с приходом на этот пост рейхсфюрера СС во всех городах Германии был введен строгий контроль над тыловыми подразделениями. Довольно жесткие прежде параметры годности к фронту были по многим пунктам «облегчены», что в целом вызывало у подавляющего числа немцев удовлетворение.

24 июля в Германии была объявлена тотальная мобилизация, и под руководством Гиммлера началось формирование 22-х фольксгренадерских дивизий. Этот вынужденный шаг должен был предоставить в распоряжение немецкого командования надежные в политическом отношении дивизии. Нужно сказать, что, вопреки распространенному мнению, эти дивизии представляли собой или пере формированные потрепанные в боях части, или комплектовались преимущественно фронтовиками, а не гражданскими лицами (фольксштурмом), как любят сообщать некоторые «специалисты». Правда, в силу легко объяснимых причин на пополнение этих дивизий часто переводились солдаты из люфтваффе и кригсмарине, а боевая подготовка некоторых из них занимала менее шести недель. В силу этого боеспособность этих частей колебалась от хорошей до совершенно неудовлетворительной. Здесь же нужно признать, что меры по тотальной мобилизации на нужды войны только частично оправдали себя — солдат на фронте по-прежнему не хватало. На 1 ноября 1944 г. не восполненные потери действующей сухопутной армии составили 904 000 человек — почти 56,5 расчетных дивизий. А всего за 1944 г. численность вермахта сократилась на целых 26 %.