Я думаю, до наступления полуночи нам нечего опасаться, - заметил юноша.
Плохо ты знаешь Вратиславский замок, - ворчливо отозвался его спутник. - Доводилось ли тебе слышать о призраке жены князя Богуслава? Этот призрак зовётся Лиловой Дамой... Говорят, князь свою жену тайно замучил и убил, и с тех пор она бродит здесь по ночам... - Подняв повыше факел, разбойник стал подниматься по осыпающимся ступеням. - А ещё говорят, что князь пытал своих узников, наслаждаясь их предсмертными муками. Души многих из них не нашли успокоения и появляются здесь в образе светящихся фигур...
Ты видел кого-нибудь? - спросил Максимилиан.
Мы все видели. Тут по ночам в окнах иногда появляются белые фигуры... Но эти привидения безвредны. Они суть души замученных, тела которых не погребены и не отпеты по церковному обряду... А есть и другие привидения - души отринутых Господом за их страшные грехи. Вот они-то и слетаются сюда в Иванову ночь! Эти греховодники и после своей смерти творят зло. Плохо приходится тем, кто встречается с ними... Встреча с такими привидениями сулит скорую смерть... - Зигмунд понизил голос. - Понял теперь, на что ты идёшь?
Мне уже всё равно, - отозвался юноша. - Я выбрал свою судьбу.
Они поднялись по лестнице и двинулись по низкой сводчатой галерее, с которой открывался вид на нижние помещения.
Князь Богуслав после смерти не нашёл покоя и стал одним из отвергнутых, приносящих зло призрачных созданий, - говорил разбойник. - Его дух остался в замке и стонет по ночам, испытывая адские муки... Наследники Богуслава продали замок, но новые владельцы прожили здесь недолго. Призраки выжили людей... Замок опустел... А лет пятнадцать назад здесь появились мы...
И не побоялись привидений?
Сначала боялись, конечно. Но у нас не было выбора. За нами по пятам шёл целый полк солдат. Призраки, а вернее, дурные слухи о Вратиславском замке, спасли нас... Австрийский полковник оказался трусом, он и слышать не хотел, чтобы войти в замок. Его отряд расположился в долине, отрезав нас от дорог... Он надеялся, что голод заставит нас сдаться... Осада продолжалась почти целый год, но мы выдержали. В замке есть вода, а окрестные горы поставляли нам фазанов и диких коз. В конце концов австрийцы ушли, а мы так привыкли к этим подвалам, что остались в них... И в этом есть смысл. Едва ли сыщется жандарм, который осмелится сунуть сюда нос...
Он умолк и остановился. Галерея привела их в просторную захламлённую залу с высоким потолком, до которого едва доставал свет факела. Залу по периметру огибал сводчатый коридор, отделённый от неё колоннадой.
До этого места рискуют добираться только Гроцер, я да ещё двое-трое наших людей, и то днём, - шёпотом сообщил Зигмунд. - Потому что чем дальше идёшь по этим чёртовым галереям, тем больше риск встретиться с каким-нибудь призраком...
Они вздрогнули, услышав звук, похожий на стон.
Это ветер, - проговорил Зигмунд, едва разжимая зубы от страха. - Дальше тебе придётся идти одному.
Спасибо и на этом. Сам бы я ни за что не нашёл путь сюда...
Максимилиан достал заранее припасённую свечу и зажёг её от факела.
Не успел огонёк на фитиле разгореться, как Зигмунд со сдавленным воплем отпрянул. Его дрожащая рука показывала куда-то в темноту. Максимилиан всмотрелся в ту сторону и заметил вдалеке за колоннами пятно бледно-лилового света. Оно медленно двигалось, перемещаясь от колонны к колонне.
Лиловая Дама... - прошептал разбойник, пятясь. На его лице выразился ужас. - О, Боже!...
И вон там тоже что-то светится... - Максимилиан показал направо. - И ещё там...
Это призраки... Призраки Вратиславского замка... - Зигмунд, с вытаращенными от страха глазами, озираясь, отступал к лестнице. - В эту ночь они тут все появились... Бежим, сударь!
Нет, - ответил молодой барон нарочито громко, превозмогая нахлынувший ужас. - Так где, говоришь, та лестница, что ведёт на башню?
Если хочешь попасть наверх, то тебе придётся пройти мимо Лиловой Дамы, - проговорил разбойник торопливо. - Сейчас Дама стоит как раз там, где лестница... Единственная лестница, которая ведёт на башню... И ты пойдёшь, не побоявшись привидения? Выкинь из головы свою блажь! Бежим, если хочешь остаться в живых!... - Его факел мелькал уже на ступенях лестницы, голос становился всё тише.
Порыв ужаса качнул было Максимилиана вслед за ним, но в следующее мгновение он опомнился. Бледное лицо Луизы мелькнуло в его отуманенном сознании, вспомнилась ужасная картина, увиденная им на лесной дороге: карета с распахнутыми дверцами, бездыханное тело его любимой... Юноша выше поднял свечу и двинулся навстречу привидению.
Удаляющийся свет факела какое-то время ещё мелькал позади и вскоре исчез окончательно. Смолк и звук шагов убегавшего разбойника. Темнота как будто сгустилась ещё больше. Свет свечи едва дотягивался до ближайших колонн.
По мере того, как Максимилиан подходил к призраку, тот таял, и когда юноша добрался до узкой изгибающейся лестницы, уходившей вверх, привидения уже не было.
Максимилиан начал подниматься. Свет свечи дрожал на кирпичных стенах и каменных ступенях. Кое-где в стенах попадались окошки, похожие на бойницы. Из них на лестницу врывался блеск молний и залетали порывы ветра с дождём. Максимилиану приходилось прикрывать огонёк рукой.
Одолев лестничный марш и пройдя заваленную обломками площадку, он вступил на следующую лестницу. Здесь до его слуха донеслось слабое журчанье. Максимилиан вдруг обнаружил, что навстречу ему по ступеням текут ярко-алые струи. Он похолодел. Несомненно, это была кровь! Журчанье усилилось, и вскоре уже не струи, а целые ручьи перекатывались со ступени на ступень. Сапоги юноши были в крови по самую щиколотку, страх душил его, но он продолжал подъём.
Лестница привела в просторную залу, где кровью был залит весь пол. Залу озаряли молнии, свет которых врывался через широкие проломы в стенах. Юноша замер на пороге, поражённый представшим ему зрелищем. Посреди залы на постаменте возвышался широкий чёрный гроб без крышки. В нём бурлила и пенилась кровь, переполняя его и переливаясь через края, словно в его чреве бил какой-то адский родник. Постамент окружали четыре коленопреклоненные фигуры в тёмных плащах с капюшонами, низко надвинутыми на лица. Фигуры опирались на золотые жезлы с наконечниками в виде собачьих и вороньих голов. Не обращая внимание на струящуюся вокруг кровь, они стояли неподвижно, подобные безмолвным стражам. Ни один из них не пошевелился, когда в залу со свечой вошёл Максимилиан. Зато сильнее забила кровь из страшного гроба, кроваво-красные волны с плеском начали рушиться на пол, разбиваясь в брызги.
Справившись с оторопью, юноша двинулся к двери, находившейся в противоположном конце залы. За ней виднелась ещё одна лестница.
Он шёл вдоль стены, обходя гроб. Уже выйдя из залы, он не удержался и ещё раз взглянул на страшную домовину. Из наполнявшей её крови медленно поднималось что-то тёмное и невыносимо жуткое. Больше всего оно походило на большую голову, только не человеческую, а змеиную, хотя Максимилиан не мог её как следует рассмотреть в полумраке. Однако ему определённо казалось, что он различает блестящие глаза чудовищного демона, неотступно следившие за каждым его движением.
Внезапно из крови выпросталась чёрная когтистая рука и легла на край гроба. Зашевелились и фигуры в плащах. Не дожидаясь, когда они поднимутся, Максимилиан с гулко бьющимся сердцем бросился вверх по ступеням. Зала со страшным гробом осталась позади и плеск льющейся крови потонул в грохоте ливня за стенами.
Лестница изгибалась, идя по периметру башни, сотрясавшейся от оглушительных раскатов грома. Метался свечной огонёк, грозя потухнуть. Над головой юноши проносились летучие мыши...
Наконец он вступил в последнюю, верхнюю залу. Полночь ещё не наступила и потому, наверное, в зале не было и намёка на присутствие привидений. В больших островерхих окнах темнели струи дождя. Три дверных проёма выходили на узкий балкон; перила давно обрушились и площадка балкона обрывалась многометровой пропастью. Эхо громовых раскатов перекатывалось под купольным сводом. Ветер дул из всех дверей, окон и проломов. Тщетно Максимилиан старался уберечь огонёк свечи: заметавшись, он потух. Но спустя минуту юноша обнаружил, что и света зарниц довольно, чтобы обозревать всю залу до самых отдалённых окон.