Вроде бы всё чисто, - сказал генерал, оглядывая сновавшую по коридору толпу. - Давай прямо, а потом направо. Кабинет маршала уже близко.

Маршал авиации Чернобров - коренастый, седой, с кустистыми бровями, сидел в одиночестве у себя в кабинете и пил водку. Лицо его раскраснелось. Когда в кабинет на полной скорости вкатилось кресло с Кочергиным, он треснул по столу кулаком так, что подскочили бутылка, стакан и телефоны.

Кругом государственная измена! - заревел он басом, и снова треснул. - Воровская гебня всю нефть, весь газ сгребла под себя и продалась Америке с потрохами! Теперь во Флориду смываются, гады! Попадись мне эти сволочи в Афгане в восемьдесят пятом, расстрелял бы собственной рукой!

Тише, Степан, говори тише, - зашептал Кочергин, подъезжая к нему. - Твой кабинет прослушивается.

Пусть слушают, недоноски! Слышите, вы? - закричал он, обращаясь к стенам. - Все вы гады и крысы! Нахапали народных денег, обворовали страну, народ раздели догола, а сами блядей на заграничных курортах в шампанском купаете! А всё ваш президент хренов, первый ворюга в стране! Сначала сделал срок правления шесть лет, потом десять, а теперь стал "почётным пожизненным"! Пожизненно, значит, воровать вздумал!

Тише! - повысил голос Кочергин.

А мне теперь всё по хрену! Слушайте, гниды, что говорит вам старый заслуженный лётчик, трижды Герой Советского Союза! Сначала вы торговали богатствами России, а теперь продали её народ! Народ продали, слышите? Живых людей!

Степан, - Кочергин, подкатившись почти вплотную, взял его за руку. - Степан, Мордаун запускает ракеты через пятнадцать часов!

Что? - Чернобров встрепенулся. - Через пятнадцать часов?

Тсс! Тише!

Ты говорил, что у нас ещё по меньшей мере трое суток.

Пятнадцать часов, - повторил Кочергин. - Понимаешь, что это значит? Судьба России и всего мира висит на волоске!

Поражённый Чернобров откинулся в кресле.

В чём дело? - Волгин в тревоге посмотрел на Кочергина.

У того сосредоточенно сдвинулись брови.

Степан, Степан, - он затряс маршала. - Что с тобой? У тебя ничего не готово?

Готово, - ответил Чернобров, словно очнувшись. - У меня всегда всё готово, и эти крысы ничего не сделают, если за дело берусь я!

Самолёт готов к вылету? - тихо спросил генерал.

Готов и заправлен под завязку.

А бомба? - спросил Кочергин ещё тише.

На борту, - Чернобров поднял трубку одного из телефонных аппаратов и протянул её Кочергину. - Слышишь, сигнала нет. - Он поднял трубку другого телефона. - И тут тишина. - Он начал поднимать трубку за трубкой. - Все телефоны вырубили, сволочи, все до единого. Даже сотовый. Послал секретаря разбираться в чём дело, а он до сих пор не вернулся... Сижу тут один, жду чего-то... Наверно, сейчас за мной придут...

Мои люди готовы к вылету, - сказал Кочергин. - Полетят оба этих молодца и с ними ещё четверо. На аэродром они выезжают немедленно.

Маршал смерил агентов взглядом.

Добро, - сказал он. - Пусть летят.

Пиши пропуск, - сказал Кочергин. - Без твоей подписи их не пропустят.

Маршал вытащил из стола готовый бланк и черкнул на нём закорючку.

Я ещё должен туда позвонить и лично отдать приказ, - сказал он, протягивая бумагу Кочергину. - А связь - во, видишь? Вырублена вся!

Как будто в ответ на его слова один из телефонов ожил. Маршал схватил трубку. Он слушал, и лицо его покрывалось малиновыми пятнами. Наконец он грохнул трубку на рычаги.

Звонили с Лубянки, из секретариата Петрушкова, - сказал он, тяжело задышав. - От президента пришёл приказ о моём увольнении. Меня отставили от должности.

Кочергин протянул ему свой сотовый.

Об этом ещё никто не знает. Быстрее звони на аэродром в Кубинку!

Не успел маршал закончить разговор с аэродромным начальством, как в прихожей хлопнула дверь.

Секретарь вернулся, - сказал Чернобров.

Но вместо секретаря в кабинет вошли пятеро круглоголовых в серых костюмах.

Маршал Чернобров! По приказу президента вы арестованы за измену Родине! - объявил один из вошедших - худой как жердь, с узкими сверлящими глазами. - Вы тоже арестованы, - обернулся он к Кочергину и его спутникам. - Никому не двигаться.

Чернобров, уже весь багровый, начал медленно подниматься с кресла.

Это за какую такую измену? - заревел он. - За то, что я проливал кровь в Афганистане? А потом в Чечне? Сотни раз своей жизнью рисковал? А вы ворюги, только тем и занимаетесь, что барыг крышуете и деньги пилите! И после этого меня - за измену Родине, да?

Главарь гебистов нехорошо усмехнулся.

Ты кретин, маршал, - сказал он сквозь зубы. - Надо было пилить бабки с нами, а не слюни тут распускать.

Маршал, весь дрожа от негодования, выдвинул ящик стола и схватил пистолет. Гебист тоже вскинул оружие, но выстрелить не успел: Волгин первым вогнал пулю ему в голову.

В кабинете загремели выстрелы. Агент 008 выстрелил ещё дважды и каждая пуля нашла свою цель. Кондрашов не уступал ему в меткости. Залитые кровью гебисты растянулись на полу

Уходим отсюда, быстро! - закричал Кочергин. - Через минуту их здесь будет целая орава! Степан, пойдёшь с нами!

Нет, - маршал откинулся в кресле. - Я остаюсь.

Ты сошёл с ума!

Пашка Кочергин, старый боевой товарищ, - проговорил маршал, тяжело дыша. - Помнишь, как мы дали друг другу обещание умереть не в постели, а в бою? Здесь - моё поле боя, - он сжал в руке пистолет. - Пусть приходят. Я этим сукам не сдамся. Узнают, что такое старый заслуженный солдат Советской Армии!

Пойдём, ещё не всё потеряно, - настаивал Кочергин. - Мои парни успеют добраться до острова и уничтожить его вместе с профессором и ракетами.

Пятнадцать часов... - совсем тихо проговорил маршал. - Нет, не успеть... Нас всех сделают бессмысленными зомби...

Он замолчал, задумчиво глядя на пистолет. Обеспокоенный Кочергин подъехал к нему.

Степан, ты что...

Не успел он договорить, как Чернобров выстрелил себе в висок. Кочергин замер, не сводя с него глаз.

Товарищ генерал, - поторопил Кочергина Кондрашов. - Нужно уходить!

Да, - тот вздрогнул. - Теперь, парни, всё зависит только от вас.

Расталкивая встречных, они промчались по коридору и скатились по лестнице. Засада поджидала их в вестибюле первого этажа.

Стоять! - заорали стриженые молодчики, выскакивая из-за гардеробной стойки.

Пистолет у генерала был уже наготове. Выхватив его из-под полы пиджака, он вогнал пулю в ближайшего гебиста. Остальные шарахнулись.

Поворачивай направо! - крикнул он Кондрашову.

Тот на бегу развернул кресло и устремился в смежный коридор. Волгин отстреливался, прикрывая отступление.

Там, в конце, есть выход во двор, - сказал Кочергин.

Они пронеслись коридором и упёрлись в запертую дверь. Волгин выбил её ударом плеча. Миновав два безлюдных служебных помещения, беглецы снова оказались перед запертой дверью, на этот раз последней, ведущей на улицу. С ней пришлось повозиться. Волгин достал ножичек с пятнадцатью различными лезвиями, с которым никогда не расставался, выдвинул одно из лезвий и наклонился к замку.

Пока он взламывал замок, Кондрашов захлопнул дверь, через которую они вошли, и заклинил её ножкой стула. Не прошло и тридцати секунд, как в неё ударили снаружи. За дверью зазвучала матерная ругань.

Открывайте, суки! - заорали гебисты.

Волгин отжал пружину замка, и Кондрашов выкатил кресло с генералом под палящее летнее солнце. В дальнюю дверь продолжали долбить. Стул едва держался.

Кочергин невозмутимо поднёс к уху сотовый.

Я вышел через заднюю дверь, - сказал он негромко. - Да, во дворе...

Двор, замкнутый со всех сторон домами, был безлюден. Впереди виднелась чёрная дыра подворотни.

Туда, - велел генерал, но Кондрашов и без его приказа катил его к подворотне, поскольку другого выхода со двора не было.

Волгин обогнал кресло, чтобы первым выйти на улицу и проверить, всё ли чисто, как с улицы ему навстречу вырулил мотоциклист, весь в чёрном, в чёрном шлеме, скрывавшем лицо. Волгин выхватил пистолет, но за его спиной раздался властный голос Кочергина: