И новое сообщение: «А как ты насчёт увидеться со мной?».

Упс. Вот это поворот. К тому же, он видел меня на фотках и сразу поймёт ху из ху. Да и нужен он мне, встречаться с ним, у меня Макс есть. Но отказывать резко тоже нельзя, всё же с ним приятно поболтать, да и может смогу у него вытащить ещё какую-нибудь важную мне инфу. Подумав, отправляю:

«Может, позже, я пока болею».

Его ответ: «Я и имел в виду, что после выздоровления. Ну ок, спишемся, мне пора».

Какое-то время, повалявшись на кровати и обдумывая информацию, прихожу к выводу, что пока мне особо никакие разоблачения не угрожают. Но это пока. Дальше придётся что-то решать. Как? Вопрос непонятный. Решив пока не думать об этом, иду в душ, чтобы немного освежиться.

Это уже потом я понял, что посещение душа, когда болеешь, было глупой идеей. Понял, когда снова почувствовал себя хуже. Но остаться без водных процедур хотя бы один день – не в моих правилах. В здоровом состоянии я посещаю ванную как минимум два раза в день – это если никуда не выхожу. А если куда-то сходил, то после этого помыться и сменить одежду – сам Бог велел.

А пока я решил поискать у Макса какую-нибудь туалетную воду или дезодорант, потому что свои при разборе сумки не обнаружил. Наверное, забыли на прежней квартире.

Надо сказать, что у Макса обнаружилась целая коллекция, вот только его Вуд я так и не нашёл. Но то, что присутствовало – было выше всяких похвал. Штук двадцать всевозможных ароматов, среди которых и известные мне и такие, которые вижу в первый раз. Колеблясь между Опиумом от Лорана и Эгоистом от Шанель, всё же выбрал Опиум. Держись, Макс, буду твоим наркотиком.

Ставя флакончики на место, замечаю в глубине небольшую шкатулку. Интересно, что в ней? Не устояв перед любопытством, вытаскиваю и открываю – а вот и тот самый Вуд. Беру в руки, чтобы вдохнуть любимый аромат, замечаю под ним небольшой квадратик картона. Что-то типа паспорта, где указано название духов, парфюмерный дом, который их создал и состав. Интересно, что в составе? Что так сносит мне крышу? Читаю. Много непонятных названий на латыни и в самом конце limited with ferromons. Ах вот оно что. Лимитированный выпуск c феромонами, значит? Ох и Макс, и какие ещё секреты у тебя есть?

А может и мне на себя того? Чуток феромонов подлить? Чтоб Макс совсем не смог устоять? Но резонно посчитав, что Макс с его нюхом и знанием парфюмерии на раз меня вычислит, отказываюсь от этой идеи. К тому же, у меня и своих феромонов достаточно, естественных. От бешеного желания отдаться Максу их должно быть в диком количестве.

Немного клонит в сон, начинает слегка познабливать. Чёрт, опять что ли температура повышается? Сунув градусник, забираюсь под одеяло. Немного полежать. Раздирающий кашель выматывает. Чувствую себя хуже и хуже. На градуснике 39, надо выпить что-то от температуры. Таблетки, которые оставлял мне Макс, я уже выпил, нужно найти новые. Где он говорил у него аптечка? Кажется, в кухне. Пошатываясь, бреду на кухню.

Стены вокруг устраивают бешеную пляску, водят хороводы. Перед глазами мелькают части интерьера, расплываясь и приобретая искажённые формы. Успев подумать, что всё это похоже на какое-то королевство кривых зеркал, я рухнул на пол.

Или у меня дежавю или Макс снова тащит меня куда-то на руках. Открываю глаза. Так и есть. Похоже, это уже входит в привычку.

- Я хотел таблетки от температуры найти и вот… я не знаю как это получилось.

- Да понятно как, - он взволнован, - потеря крови, болезнь, высокая температура, ослабленный организм, не ел толком ничего, вот и получилось.

- А ты меня, как всегда, спасаешь.

- По-хорошему, тебя не спасать надо, а выдрать хорошенько за то, что так наплевательски к себе относишься.

О дааааа, выдери меня, - так и хочется ответить ему, но молчу, сцепив зубы, чтобы ненароком не проговориться. А он тем временем продолжает:

- Беда в том, что я не могу причинить тебе даже малейшей боли, а ты этим пользуешься.

Он укладывает меня в постель, заново ставит градусник и садится рядом, держа меня за руку:

- Я себе не прощу, если с тобой что-то случится.

Я слышу его где-то далеко, как сквозь вату.

- Ну вот, пожалуйста, 40 с копейками. Надо бы в больницу, ну или хотя бы врача на дом. Сейчас я, погоди.

У меня нет сил даже протестовать.

Через некоторое время он возвращается:

- Сейчас приедет мой друг, он врач. Ты полежи, только никуда не подрывайся, я тебя прошу. А я пойду его встречу.

Закрываю глаза, в знак согласия. Макс выходит из спальни. Мне кажется, что прошло всего несколько секунд, но на самом деле хороших полчаса, как Макс возвращается в сопровождении высокого брюнета с чемоданчиком в руках.

- Вот, Кирилл, - показывая на меня, говорит Макс, - вот это чудо, которое категорически отказывается от больниц, скорых и докторов в любом их виде.

- Ну от меня не откажется, я ж свой, - смеётся этот Кирилл и подходит ко мне, - ну что, молодой человек, рассказывай, что случилось.

- Что рассказывать? Болею вот. Кашель, температура.

- За сорок, между прочим, - это Макс из дальнего угла спальни.

- За сорок? Это плохо, как бы не пневмония, - Кирилл открывает свой чемоданчик, - я возьму кровь на анализ, пугаться не нужно, больно не будет. Надо бы ещё рентген лёгких, но если лейкоциты будут сильно повышены, то и без рентгена ясно.

Взяв у меня кровь, он достаёт систему для капельницы и какие-то флаконы.

- Сейчас я тебе прокапаю антибиотик, заодно это немного снимет интоксикацию, а завтра, когда будут готовы анализы – решим, что добавить. В принципе, я бы мог после работы заезжать, чтоб на дому его капать, - это он уже Максу, - если он так против стационара.

- Кир, я буду должен, - Макс подходит ближе.

- Да ладно тебе, какие долги между друзьями, - он ставит капельницу. Закрепив иглу лейкопластырем, продолжает, - посижу с ним пока, мало ли, вдруг аллергия.

В мою вену прохладной дорожкой вливается раствор. Макс о чём-то тихо беседует со своим другом. Слова проплывают мимо меня, только фон, засыпаю.

Следующий день Макс полностью проводит возле меня. На работу не поехал, а с завтрашнего дня начнутся выходные. Мне очень приятно его присутствие, его беспокойство по поводу меня. Обо мне никто никогда так не заботился, кроме мамы, да и то, только в детстве она кормила меня бульоном с ложечки, когда я болел.

Проходит четыре дня. Каждый день приезжает Кирилл, чтобы поставить очередную капельницу. Анализы всё же показали сильное воспаление, но он надеется, что это бронхит, к тому же мне стало уже значительно легче и кашель не так мучает.

Сегодня Макс уехал на работу. Вставать мне категорически запретил, я отлежал уже все бока, но помня о происшествии с обмороком, честно валяюсь в постели. Вечером должна быть последняя капельница, потом уже долечиваться на таблетках. То, что мне уже лучше, я понял не только по самочувствию, но и по вернувшемуся навязчивому желанию секса. Макс, тем не менее, никак не идёт у меня на поводу. Я уж чуть ли не сам под него подкладывался, но он мужественно терпит. С чего он, блин, вообще взял, что секс – это противопоказание при болезни? Но переубедить его в этом невозможно. Я уже на таком взводе, что начинают дрожать колени и объятия Макса вызывают моментальную эрекцию. Ещё немного, и я вернусь в состояние «влажных снов», уже один раз даже так было. Но Максу ничего не докажешь, чёрт бы его побрал.

Вечером Макс, проведя Кирилла ко мне, и наскоро чмокнув меня в щеку, убежал на кухню, чтобы сварить кофе им и приготовить еду мне. Кирилл, справившись о моём самочувствии, достал стетоскоп:

- То, что тебе лучше, я уже вижу. Давай послушаю ещё, нет ли хрипов.

Стетоскоп холодный, хотя перед тем как слушать, он и грел его в руках. От прикосновений к коже холодного металла, я вздрагиваю. Кирилл придерживает меня одной рукой за плечо. Вдруг его рука по плечу поднимается к шее, затем опускается вниз вдоль позвоночника. Я напрягаюсь, а он снова поднимается к шее. Обернувшись, я смотрю на него вопросительным взглядом. Он, как ни в чём не бывало, просит повернуться к нему лицом. Разворачиваюсь, мысленно соображая, что это вообще было. Его лицо непроницаемо. Меня слегка потряхивает.