— Дом был действительно очень удобно расположен и по привлекательной цене! — Произнёс Альфред

— Да, это действительно очень выгодная цена, она хотела его как можно скорее продать, — отвечает Дороти.

— Она хотела за него выручить только сто тысяч долларов, и мы были первые, кто захотел его купить. Она спросила нас тогда, как мы будем оплачивать, сможем ли мы сразу оплатить. Когда мы сказали, что все сто тысяч, она сразу согласилась. Я предполагаю, если бы мы назвали и меньшую сумму, она бы продала и за меньшие деньги. Но она была действительно так сильно расстроена и мне было искренне жаль, что у нас на тот момент больше не было денег, — Альфред трёт глаза. Он кажется усталым.

— Вы это хотели узнать, Джолли? — спрашивает Дороти меня, а её глаза при этом пристально рассматривают конверт.

— Ну да. Хм, может быть вы что-то знаете о пожаре? Я полагаю… Я помню, что я очнулась в машине скорой помощи. Но в себя пришла ненадолго. Следующий раз уже в больнице, после того как я пролежала некоторое время в коме. Я росла у моей тёти. Она рассказывала мне, что полиция и пожарные машины были на месте. Больше она также ничего не знала, — я опускаю свою взгляд и рассматриваю конверт. То, что он от белого дракона, в этом я полностью уверена.

— Тогда… Как это все было? Я так часто спрашиваю мою тётю об этом дне, и я уже читала отчеты, хотя мне это и не разрешено. Мои родители были расстреляны. Они были связаны и каждый получил пулю в затылок. После этого их трупы сожгли. Бензином был облит весь дом. Преступники сделали действительно всё, чтобы уничтожить все следы. Обо мне там ничего не было. Только то, что меня нашли и отнесли прямо в машину скорой помощи. Я все спрашивала себя, почему нет никакой конкретной информации.

— Вы не хотите открыть конверт? — слышу я вопрос Дороти, которая мне наливает чай в чашку и ставит его на столик, что стоит напротив меня.

— Большое спасибо. Да, вы правы… Я… Но я боюсь немного того, что там может быть написано!

— О, Вам не нужно читать при нас вслух! Меня очень обрадует, если при этом там будет что-то такое написано, что вам понравится или поможет в дальнейшем, — говорит она.

— Несколько вопросов по поводу женщины, которая принесла это письмо. Она сказала что-то конкретное? Ну, например, не хочет ли она со мной поговорить потом как-то связаться, не оставила ли она свои контакты? — Дороти кивает.

— Да, так и было. Мы сначала не хотели открывать ну и подождали, пока она не подошла лично к нам. Она сказала, что мы получим вознаграждение. Она упомянула об огромном количестве денег… — Дороти смотрит немного озадаченно на Альфреда, он шумно выдыхает воздух и говорит:

— Дело в том, что наши накопления скоро подойдут концу. Мы даже предполагали возможность того, что этот дом придётся снова продавать, но даже об этом знала женщина. Она говорила о большой сумме, которую мы получим, если останемся жить в этом доме до конца наших дней. Мы согласились и ждали.

Тогда этот конверт уж точно от Калеба… от белого дракона. На мгновение закрываю глаза, кусаю губы от волнения и наконец открываю конверт. Из-под ресниц мне видно, как Дороти и Альфред улыбаются и держатся за руки.

— Возможно, это вести от маленького мальчика, что до этого здесь жил? — добавляет Дороти.

— Да, возможно… — с улыбкой на губах раскрываю конверт и достаю письмо. Оно написано от руки, красивым аккуратным почерком.

«Дорогая Джолли,

Я знал, что настанет тот день, когда ты возьмешься за поиски меня. Ты раздумываешь над каждой мужской кандидатурой, может быть это он. Ты думаешь, что знаешь, кто я. Но на верном ли ты пути? При это ты все ещё топчешься в начале своих поисков. Куда приведет твой путь? Быть может, ты тянешь за неверную нить, идешь по ложному пути, у тебя неправильная цель. Я рядом с тобой. Всегда. Я буду тебя защищать. Я буду любить тебя. Вечно.

Не ищи меня, так как ты меня давно уже нашла.

К».

Я сглатываю слюну и дорожу всем телом. Что? Что это здесь написал? И это «К», значит Калеб? То есть это правда он? Калеб это белый дракон!

— Ну, девочка? Хорошие новости? — Дороти своим голосом выводит меня из моих размышлений. Бросаю на неё взгляд и счастливо ей улыбаясь, киваю.

— Да, да… Это невероятно хорошая новость… — я прижимаю письмо к груди и кладу снова его в конверт. Тут же поднимаюсь с места, я даже не притронулась к чаю, но мне уже не сидится и хочется побыть наедине с собой.

— Большое спасибо, что сохранили это письмо для меня. Но, к сожалению, мне пора идти. Сидите, не вставайте, я найду выход… — и Дороти, Альфред хотели что-то сказать, но я уже спешу по направлению к выходу через зимний сад и выхожу на воздух.

Что должно все это значит? Калеб, проклятье! Почему? Подспудно я надеялась, что ты не являешься преступником. Что ты где-то там на улице сейчас, ведёшь хорошую приятную жизнь, не совершая какие-то криминальные деяния. Проклятье, что мне теперь делать? Почему так?!

Я почти два часа бесцельно езжу по Нью-Йорку, заправляюсь и снова отправляюсь в путь. Последние часы много чего пришло мне в голову. Я погружаюсь в воспоминания и думаю о моей жизни. Рассматриваю все за и против, почему я с этой информации не могу подойти к мистеру Вайну. Белый дракон преступник, и судя по всему, он не прекратит убивать людей. С другой же стороны, его жертвы — это не бедные женщины, не дети и даже не хорошие мужчины, наоборот преступники. Торговцы людьми, наркобароны или другие люди из криминального мира, совершившие тяжелые проступки, которых мы не можем поймать. Если он убивает, уничтожает… То это приводит примерно к тем же результатом, что было бы, если бы они получили смертельную инъекцию или попали на электрический стул. Только быстрее. И по-мужски.

Я продолжаю ехать, пока не слышу звук пожарных сирен. Я смотрю туда и вижу три спасательные пожарные машины, которые едут на задание, и тут мне приходит идея. Тут же я возвращаюсь и еду уже по направлению к центральному зданию МЧС, которые смогут меня проинформировать и направить к той пожарной бригаде, что тогда, двадцать один год назад приезжала и тушила пожар родительского дома.

К сожалению, мне не повезло. Ввиду пожара все спасатели были на вызове.

— Понимаю… Быть может я могу здесь подождать? — спрашиваю я молодую девушку, которая здесь работает в административном отделе.

— Конечно с удовольствием, — она ставит передо мной чашечку чая, угощает даже парой печенек и объясняет мне, с кем я могу позже поговорить. Это длится около трех часов, затем пожарный расчёт возвращается. Время уже послеобеденное, потому у меня начинает урчать в желудке.

Мужчины снимают свое обмундирование и вопросительно смотрят на меня, когда я беседую с их ассистенткой.

— Эй Джой… Здесь вот молодая женщина хочет с тобой поговорить, — она объяснила мне что Джой работает здесь около тридцати лет, и велика вероятность того, что он может помнить о том пожаре. Если, повезёт, конечно.

— Эй Джой! Ах ты жеребец! Я тоже хочу такую горячую фанатку иметь! — кричит ему молодой человек, на которого я бросаю нервный взгляд.

— Чем я могу помочь? — спрашивает он меня. Джой вспотевший и под хохот своих коллег, абсолютно не обращая на них внимание, ведёт себя как полюс спокойствия, вокруг него все двигаются, его коллеги орут.

— Ребята! А-нука, прекратили! — прикрикнул он на них.

И вот уже вокруг спокойствие.

— Может вы хотите сначала освежиться? — спрашиваю я обеспокоенно. В принципе, я была бы не против ещё немного подождать.

— Всё в порядке. Я бы только немного попил… — Джой берет бутылку с водой и быстро умывает лицо и моет руки, прежде чем мы начинаем искать спокойный уголок, и я наконец смогу задать ему мои вопросы.

— Речь идёт о пожаре, который произошел двадцать один год назад. Я надеюсь, что вы возможно сможете вспомнить, да, конечно, о нём нет толком никакой точной информации, что же тогда со мной произошло…

— Двадцать один год? Фуф… Но вы хотя бы напомните мне немного… — мы усаживаемся за старый деревянный стол. И вот сидим уже друг напротив друга. Я показываю на планшете ему несколько фотографий дома до пожара и также после.

— Дом находился в Стейтен-Айленд.

— Ах, да, конечно… руины. Основная часть поместья и по сей день не восстановлена. Я знаю... я действительно был тогда при этом… — он кивает и внимательно рассматривает фотографии.

— П-правда?!

— Да. Плохой пожар. Из-за огромного количества бензина дом горел много часов. Это длилось почти десять часов, пока мы не взяли огонь под свой контроль. Невероятно сильный пожар, — он вздыхает и трёт рукой глаза, после кашляет.

— Мне было тогда пять лет и меня вынесли живой из пожара… у меня было огнестрельное ранение, прямо здесь, — я указываю на место прямо над моим сердцем. Джой испуганно смотрит на меня, от удивления широко раскрыв глаза.

— Тогда вы и есть действительно та самая девочка? С ума сойти… — он смотрит на меня, будто я — привидение. Неуверенно киваю и продолжаю:

— Я знаю только, что в меня стреляли. Но в моей комнате, на втором этаже. Как-то я должно была добралась до машины скорой помощи. Это был кто-то из ваших людей? Может, пожарный спасатель? Полицейский?

Джой с шумом выдыхает, раздумывая, после чего резво встряхивает головой.

— Когда мы прибыли, это я очень хорошо помню, огонь полыхал так сильно, взмывая до небес. Мы и не заходили в дом. Но вот маленькая девочка, то есть вы, была со своим братом. Он держал ее на руках, — когда он это произнёс, я вздрогнула.

— Вы… Вы уверены?!

— Хмм… я же помню… мальчик, на пару лет может быть старше, чем вы тогда… он был весь, абсолютно весь в крови… хмм, что ещё рассказать? Да, я ещё помню, что я так испугался, что там было, потому как двое маленьких детей сидели перед изгородью. Истекающие кровью. Одни, — после этих слов Джой встал.

— Двое моих коллег были в тот день на этом месте. Мы вместе начинали наше обучение! К сожалению, Джек погиб несколько лет назад, но Натан сегодня здесь на месте. Приведу-ка его сюда! — с этими слова Джой дружелюбно кивает и без промедления уходит, оставляя меня одну. Точнее наедине с моими мыслями, которые просто не укладываются в моей голове.