Только теперь, когда главный нерв был надорван, когда могущественная конница неприятеля отброшена, слабейшая конница союзников получила возможность развернуться на местности, удобной для ее действия.

Как Фридриха едва не пленили казаки под Кунерсдорфом. Художник X. Б. Роде

Честь перехода русских в наступление выпала на долю бригадира Берга (2-й Московский, Казанский и рота Низовского полков) совместно с полками, приведенными Вильбуа (Нарвским и Воронежским). Эти войска «…на неприятеля во фланг ударили (со стороны правого фланга), батареи наши освободили, на которых уже несколько пушек заклепано было, и в самую лощину (Кунгрунд) неприятеля погнали». Вологодский и Апшеронский полки поддержали Берга, левее которого перешел в наступление князь Волконский с 1-м гренадерским и Азовским полками. Результатом этого общего перехода в наступление было полное отступление неприятеля за Кунгрунд и беспорядок в рядах пруссаков, занимавших Мюльберг. Не выдержав артиллерийского огня, пехота Фридриха Великого обратилась в паническое бегство. Положение прусской армии стало критическим.

Видя это, Фридрих II бросал в бой все, что оставалось у него под рукою, включая и несколько эскадронов своих лейб-кирасир. Однако жертвенные атаки прусской кавалерии не смогли спасти положение.

Поражение прусской армии было полное. Сам король едва не попал в плен. Его спасли гусары ротмистра Притвица.

Общие потери выбывшими из строя в сражении при Кунерсдорфе составили:

Прусская армия (по сведениям немецких источников) — до 17 000;

Русская — до 13 000;

Австрийская — немногим более 2000.

Трофеями Кунерсдорфской победы были: 26 знамен, 2 штандарта, 172 орудия и большое количество огнестрельных запасов (одних патронов — более 93 000).

Сражение под Кунерсдорфом стало знаковым для русской армии. В тактическом отношении необходимо выделить факт хорошей подготовки поля боя в инженерном отношении. Это видно из сильного укрепления важных пунктов русской позиции, сочетания укреплений и засек для прикрытия пути отступления, а также устройства мостов в тылу. Кроме того, расположение войск на позиции соответствовало стратегическому и тактическому значению разных участков позиции. Наконец, в армии Салтыкова отсутствовала рутина царствовавшего тогда линейного порядка.

Потрясенный неудачей, Фридрих едва не покончил с собой. «Всё потеряно, спасайте двор и архивы», — писал он в Берлин. Шляпу прусского короля, бежавшего после сражения, подобрали русские солдаты. Как реликвия Кунерсдорфа она доныне хранится под стеклом на стенде в музее А. В. Суворова в Санкт-Петербурге.

За победу под Кунерсдорфом Елизавета удостоила Салтыкова фельдмаршальским чином, польский король — орденом Белого Орла, а австрийская императрица Мария Терезия подарила ему бриллиантовый перстень и табакерку с бриллиантами. Для армии была отчеканена наградная медаль с надписью «Победителю над пруссаками».

Характерно, что сам главнокомандующий скромно оценивал свою роль в армии, отдавая должное русским офицерам и солдатам. «Ныне ее императорское величество, — писал Петр Семенович Елизавете, — имеет у себя много таких храбрых и искусных генералов, каких сомневаюсь, чтоб где столько было; а все свои».

О тактике Салтыкова при Кунерсдорфе и в Семилетней войне — Суржик Д. В., научный сотрудник Института всеобщей истории РАН:

При Кунерсдорфе прусский король подтягивал все новые силы, но в «игре резервов» он был переигран русским главнокомандующим. Салтыков, не придерживавшийся догматически линейной тактики, жестко контролировал ход боя и непрерывно подбрасывал резервы и войска с неатакованных участков на угрожаемые направления, ликвидируя превосходство пруссаков в силе в пунктах их ударов.

В дальнейшем, несмотря на несогласованность действий с союзной австрийской армией и противоречивые указания из Петербурга и Вены, войска Салтыкова вели успешные бои в Померании и даже взяли Берлин. Так прежний «старичок» стал национальным русским героем, талантливым полководцем, сочетающим в себе военный талант и мудрую любовь к русскому солдату.

После Кунерсдорфа прусская армия, используя несогласованность в действиях русских и австрийских войск, происходившую от противоречивых указаний из Вены и Петербурга, все же смогла оправиться от поражения и повести затяжную оборону. Поскольку Даун уклонялся от совместных наступательных действий, Салтыков в 1760 г. перенес главные усилия русской армии в Померанию, а часть сил направил в рейд на Берлин. 28 сентября (9 октября) 1760 г. берлинский гарнизон капитулировал перед генералом Тотлебеном.

При известии о подходе армии Фридриха корпуса генерал-майора Тотлебена и генерал-поручика 3. Г. Чернышева, принимавшие вместе с австрийским корпусом генерала Ласси участие в берлинской экспедиции, отступили, по приказу командования, на соединение с основными силами Салтыкова.

Сподвижники русского фельдмаршала замечали его неудовлетворенность затянувшимися позиционными формами ведения войны. Сковываемый инструкциями из Петербурга и бесконечными согласованиями с Веной, Салтыков тяготился тем, что фактически не имел возможности самостоятельно организовывать решительные наступательные операции. В конце 1760 г., ссылаясь на пошатнувшееся здоровье, он отпросился у императрицы уехать в Познань для лечения и вскоре покинул пост главнокомандующего.

При Екатерине II Петр Семенович стал членом правительствующего Сената, а в 1764 г. был назначен главнокомандующим и генерал-губернатором Москвы. После чумного бунта 1771 г. был отправлен в отставку, и 26 декабря 1772 г. опечаленный фельдмаршал скончался в Марфино. Из знатных лиц на его похороны прибыл только генерал-аншеф П. И. Панин.

Герой Пальцига и Кунерсдорфа остался в памяти потомков как талантливый полководец, возвысивший авторитет русской армии в Европе. Именно с Салтыкова начался процесс укрепления национальных начал в развитии военного искусства России. В сражениях Салтыков выходил за пределы господствовавшей тогда линейной тактики, смело маневрировал силами и средствами, выделял резервы, при проведении контратак применял колонны. Продолжателями заложенной им школы военного искусства стали Румянцев и Суворов.

Беспалов А. В.,

доктор исторических наук, профессор

Начало XVIII века ознаменовалось дальнейшей эволюцией военного вооружения, оказавшего огромное влияние на развитие тактики и стратегии европейских армий. Основным типом оружия стал кремневый мушкет, сменивший своего фитильного предшественника, господствовавшего в течение предыдущего столетия.

Мушкеты появились на вооружении с 1525 г. Пуля мушкета вначале весила 1/8 фунта и могла поражать на расстоянии до 600 шагов и наносила чрезвычайно тяжелые ранения. Однако стрельба была возможна только с сошки, а заряжание — чрезвычайно сложно и кропотливо. Солдату требовалось до 95 приемов, чтобы произвести выстрел. Замок первоначально был фитильным и действовал в сухую погоду без отказа, но стрелку приходилось оперировать с порохом, имея 2 зажженных фитиля — один в руке, другой — в курке, и преждевременные выстрелы и несчастные случаи бывали весьма часто. Мушкет был очень тяжел, и пехотинцы, во второй половине XVI века, стремились обзаводиться не мушкетом, а более легким ружьем.