Результат этого «турне» был оценен высоко, а полученные сведения позже активно использовались при создании атомной бомбы. В 1949 году после успешного ее испытания Мешик был награжден орденом Ленина и ему присуждена Сталинская премия.

Уголовное дело на Мешика вел все тот же государственный советник юстиции 3-го класса Г. Терехов.

Мешика арестовали 30 июня 1953 года в Киеве в здании ЦК КП Украины, куда он был вызван для обсуждения предлагаемых им кадровых вопросов. В тот же день самолетом его доставили в Москву во внутреннюю тюрьму МВД на Лубянке, а затем перевели в Лефортовскую. На ордере об аресте написан его московский адрес. Ордер подписал Серов. Этот документ предъявлен Мешику 1 июля 1953 года в 2 часа 45 минут ночи.

Следствие началось с выяснения анкетных данных и послужного списка. Вы это уже читали. Однако на допросе Мешик уточняет некоторые детали. Он сообщает, что его отец был левым эсером, позже стал членом ВКП(б), служил бухгалтером в Конотопе, умер в 1924 году. Мать — домохозяйка. На территории Польши проживала его тетка, уехавшая туда еще до революции. По решению ЦК ВКП(б) из Самарского энергетического института он был направлен в органы ОГПУ. Служил под началом Б. Кобулова. Пять месяцев находился в служебной командировке в Китае. Во время войны был заместителем начальника контрразведки «Смерш». Его непосредственным начальником тогда был Абакумов. Во время работы в Первом главном управлении Совмина ему была присуждена Сталинская премия II степени. Жена — Раппопорт Софья Ильинична. Пятеро детей: четыре сына и дочь[87]. Самый младший — Александр четырех лет. В Москве Мешик имел квартиру на ул. Воровского (это в центре, на Арбате, ныне ул. Поварская), а в Киеве — на ул. Институтской — это тоже в центре.

Из первичных материалов нельзя понять, почему Мешика арестовывают в связи с делом Берия. Его жизненный путь и послужной список безупречны. Да и сам он всегда был главным образом на вторых ролях. Вызывает уважение молодость Мешика. Напомню, в 1941 году он был уже наркомом госбезопасности Украины, ему тогда всего 31 год. С 1945 по 1953 год — заместитель начальника спецкомитета, т. е. Берия напрямую не был подчинен. (Его начальником был Б. Ванников.) Хотя в ходе работы над атомным проектом их пути с Берия пересекались, и весьма активно. Когда же в 1953 году министром МВД стал Берия, он сразу назначил Мешика на такую же должность на Украине. И должность высокая, и республика одна из ведущих.

П. Судоплатов в своей книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 гг.» дополняет картину интересными деталями: «…На Украине разгорелся конфликт между вновь назначенным министром внутренних дел Мешиком и местными партийными чиновниками, а также сотрудниками аппарата МВД Украины. Мешик во что бы то ни стало стремился выгнать с работы хрущевского протеже Строкача, которого в 1941 году уволили из органов за то, что он не сумел вывезти часть архива НКВД, когда немцы окружили Киев. К тому же Мешик не ладил с партийными руководителями Украины Сердюком и Шелестом. Сердюк пытался отобрать у МВД дом, использовавшийся под детский сад для детей сотрудников министерства: он облюбовал этот особняк во Львове для себя и своей семьи. Сердюк послал своего помощника в детский сад, а Мешик выставил охрану. Шелест, в то время секретарь Киевского обкома партии, взял в свое пользование для охоты катер пожарного надзора и не вернул. Об этом Мешик доложил в МВД и правительство.

Хотя на заседании украинского ЦК принято было говорить по-русски, Мешик позволил себе дерзко обратиться к присутствующим на украинском языке, порекомендовав шокированным русским, включая первого секретаря ЦК Мельникова, учить украинский язык».

Короче, 30 июня 1953 года Мешик был арестован как сообщник Берия.

Надо сказать, что «чистка», которую провел в МВД Берия за свои 100 дней, кому-то принесла беду (как Мешику), а кому-то и счастье. Так, генерал А. Епишев до Берия в МГБ возглавлял кадры. С приходом Берия был перемещен на партийную работу — первым секретарем Одесского обкома КПСС. Не случись этого, сидеть бы Алексею Алексеевичу вместе с Берия за такую кадровую работу, какую он развел в МГБ. А так все кончилось хорошо: Епишев был позже послом СССР и в Румынии, и в Югославии, начальником ГлавПУРа СА и ВМФ,[88] в 1962 году стал генералом армии, в 1978 — Героем Советского Союза. При случае не забывал напомнить, что еще в 1953 году распознал в Берия негодяя и «не стал с ним работать».

На июльском (1953 г.) Пленуме ЦК КПСС Мешика «громил» первый секретарь ЦК КП Украины А. Кириченко. Он вспомнил Мешику все его ошибки, заявив даже, что Мешик — это человек «с очень сомнительным прошлым». Особое место в выступлении Кириченко отводилось преданности Мешика Берия.

В это же время был арестован и один из заместителей Мешика генерал МВД С. Милыитейн.[89] До войны он долго работал в Грузии под началом Берия. В марте 1953 года был назначен заместителем министра внутренних дел Украины и уехал в Киев, где в июле 1953 года был тоже арестован, а в январе 1955 года расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР.

В книге Серго Берия сообщается, что в момент ареста в 1953 году Мильштейн вступил в перестрелку, убил «пять или шесть чекистов, а потом пустил себе пулю в лоб». Это миф. Сведения об осуждении и расстреле С. Мильштейна можно получить в архиве Военной коллегии Верховного суда РФ. Осужден по статьям 58–1 «б» и 58–11 УК РСФСР (СП № 9912/54).

Надо сказать, что прокурор Терехов крупных, так сказать, нарушений в деятельности министра внутренних дел Украины не нашел и не пытался их искать. Расследование велось по частным случаям 5–10-летней давности и более раннего периода, когда Мешик был еще простым следователем и лейтенантом. Да это и понятно. За 100 дней на посту министра Мешик, вообще-то, ничего плохого не совершил. С 1945 по 1953 год в кровавых делах его тоже не обвинишь. Остается бурная следственная молодость.

Вот показания арестованного сотрудника НКВД П.И. Мирошникова:

«Следствие по моему делу было поручено следователю экономического управления МВД, в то время лейтенанту, Мешику Павлу Яковлевичу, который на протяжении двух лет вел следствие по моему делу, как следователь, а затем руководил следствием, как начальник следственной части. Я лично считаю, что все дело против меня было сфальсифицировано Мешиком, который на протяжении всего времени собирал материалы, только порочащие меня, и следствие вел запрещенными методами, применяя ко мне физическое воздействие, добиваясь, чтобы я дал на себя ложные показания и чтобы я признался во вредительской деятельности, которой я не вел.

Следователь Мешик периодически вызывал меня на допрос и иногда протокольно, а иногда и без протоколов вынуждал меня к признанию во вредительской деятельности… Причем Мешик, в буквальном смысле слова, старался выбить из меня это признание, применяя запрещенные методы следствия. В частности, меня допрашивали по так называемой конвейерной системе — подряд в течение четырех суток, делая перерыв минут на 20 для принятия пищи. При этом допрашивали меня посменно 4 человека, в том числе и сам Мешик… По существу это был даже не допрос. Меня просто привели в кабинет Мешика, поставили лицом к стенке и объявили, что я так буду стоять до тех пор, пока не признаюсь в своей вредительской деятельности. В таком положении я простоял беспрерывно в течение двух суток без сна и отдыха. В результате у меня сильно опухли ноги и меня посадили на стул, и в этом положении Мешик меня продержал еще двое суток без сна и отдыха. При этом, конечно, никакого протокола не составлялось и по существу допроса никакого не было.

Они приходили, делали свое дело, а я стоял или сидел. Таким путем меня Мешик довел до крайне тяжелого состояния… Не добившись от меня никаких признаний таким способом, в мае 1938 года Мешик меня перевел в Лефортовскую тюрьму, где также продолжал выбивать из меня признания, применяя при этом физические методы воздействия, т. е. Мешик просто избивал меня. Избиение меня продолжалось в течение одиннадцати дней.