И жизнь пошла по заведенному распорядку: кадеты вставали в семь утра, шли на утреннюю зарядку. Потом строем шли на молитву, хором читали «Отче наш», одновременно брались за ложки в столовой.

Но потом жизнь в корпусе стала казаться не столь уж страшной, как первоначально. Появились первые знакомые. В корпусе царили чистота, дисциплина, муштры и жестокости (нынешних «неуставных отношений») не было и в помине. Соученики Акселя - в большинстве своем дети военных, из интеллигентных семей; понятие о чести и порядочности они усвоили с детства. Абсолютно никаких краж, никакого вранья.

Штабс-капитан Петр Петрович Братке оказался прекрасным педагогом. Он понимал психологию воспитанников и тепло относился к ним. Он проводил с воспитанниками полный день, стремился сблизить их и развить способности каждого.

В Александровском кадетском корпусе были производственные мастерские, спортивный зал, музыкальные комнаты. Аксель продолжил свои занятия на уроках скрипача, музыканта из оркестра Мариинского театра. Тот несколько раз в неделю приходил в интернат и занимался с желающими,'разучивал с ними Баха и Генделя, Чайковского и Моцарта. Скоро Аксель занял место второй скрипки в кадетском оркестре под управлением Франца Францевича Шоллара.

Но случались и конфликты. Один из них - с преподавателем немецкого языка фон Бурей. Тот страшно важничал, потому что преподавал не только в Александровском кадетском корпусе, но и в аристократическом Пажеском. Его коньком была зубрежка стихов - он заставлял заучивать длиннейшие стихи Гёте и Шиллера, считая, что именно так у воспитанников можно привить любовь к немецкой поэзии. Берг же еще мальчишкой считал, что зубрежка - не метод усвоения предмета. На этой почве вспыхивали конфликты: - Он три раза выгонял меня из класса, а потом вызывал мать, я же продолжал высказывать ему в глаза свое неудовольствие. «Мужество искать и говорить правду, мужество быть самим собой - вот высшая степень человеческого достоинства», - запишет Аксель в свою тетрадь рядом с шаржированным профилем фон Бурей.

А за стенами корпуса происходили грозные события того периода - Россия была на грани революции, позорная русско-японская война только подогревала революционную ситуацию. 9-го января 1905 г. кадет Аксель Берг оказался невольным свидетелем «кровавого воскресенья»: он с двоюродным братом вышел с Конюшенной улицы в направлении Мойки. Дошли до Дворцовой площади, увидели, что она запружена народом. Мальчики прибавили ходу, и тут их настигли кирасиры. Началась стрельба, крики. Они юркнули в подворотню. На площади остались убитые, раненые...

Четыре года Аксель Берг пребывал в Александровском кадетском корпусе. Многие выпускники корпуса дальше шли в университеты, в высшие технические школы. Но Берг давно уже знал, что будет поступать в Морской корпус. Еще в кадетском корпусе он самостоятельно изучает астрономию и космографию. Надежды матери, что кадетский корпус рассеет его намерения стать моряком, не сбылись. Аксель Берг в 1908 г., сдав необходимые экзамены, переходит в младший класс Морского корпуса.

В МОРСКОМ КОРПУСЕ

С 1906 г. прием в Морской корпус стал всесословным. До 1906 г. в него могли поступать только дети потомственных дворян, это было привилегированное учебное заведение. Но после русско-японской войны аристократы перестали посылать в это учебное заведение своих детей: и из-за опасности потерять их (морские сражения последних лет подтверждали эти опасения), и из-за трудности сделать карьеру, служа на флоте. К моменту поступления Акселя Берга в Морской корпус там обновился состав учащихся, оздоровилась общая атмосфера, а главное -улучшилось качество преподавания: особое внимание стали уделять математике.

Обучение в Морском корпусе было рассчитано на шесть лет. Соответственно, в корпусе было шесть рот. Младшие -шестая, пятая и четвертая - считались «малышовыми», кадетскими; заканчивали обучение курсанты первой роты. При переходе в третью роту звание «морской кадет» заменялось на «гардемарин». Гардемарины принимали присягу и числились на действительной службе по флоту. У А.И. Берга такой переход состоялся в 1912 году. В отставку он вышел в сентябре 1960 г., т.е. числился на флотской службе 48 лет...

- Именно в Морском корпусе меня приучили к умению проводить эксперименты, - говорил Аксель Иванович [1], - и оценивать точность полученных результатов. Это умение мы теперь называем сбором информации... Я никогда не увлекался артиллерией, торпедами и минами, но очень интересовался астрономией, лоцией, навигацией и другими штурманскими дисциплинами. Я мечтал стать штурманом. В Морском корпусе преподавали лучшие ученые-моряки, в том числе и такие выдающиеся как Шокальский и Крылов. Их отношение к порученному делу обязывало и ребят-кадетов работать с полной нагрузкой.

Конечно, среди педагогов были и исключения. Полковник Михайлов, например, предмет знал неплохо, но вступать в какие-либо дискуссии со слушателями считал ненужным. Исписывал мелким почерком одну за другой две классные доски; кадеты переписывали весь этот текст в свои тетрадки. Восприняты ли его мысли учащимися - преподавателя вовсе не заботило. Когда раздавался звонок, он обрывал лекцию на полуслове и, подхватывая классный журнал, выбегал из этого класса. Потом с того же полуслова начинал очередную лекцию. Костюм его всегда был в пуху, и кадеты прозвали его Куропаткой. Его встречали возгласами: - Закройте форточку, а то улетит... Еще одной карикатурной личностью был преподаватель английского языка мистер Скотт. Коверкая слова, он заявил на одной из первых лекций (а потом и написал это печатными буквами на классной доске): «Я не русский скот, а английский Скотт». Его так и прозвали: «английский скот».

Годы, которые А.И. Берг провел в Морском корпусе, были, в общем-то, несчастливыми для русского флота. После русско-японской войны флота, в сущности, уже не было - остались лишь одни обломки некогда мощного флота. На флоте царила пассивность, неверие в собственные силы. Мало кто думал о возрождении флота. Исключение составлял человек, который стал кумиром Акселя Ивановича: это был адмирал Эссен⁴, командующий Балтийским флотом. А.И. Берг подружился с его сыном, который тоже стал офицером-подводником и погиб нелепой смертью: приняв подводную лодку «Барс» за немецкую субмарину, ее таранил и потопил один из русских миноносцев.

Но это случилось через несколько лет, а в то время - не будем нарушать последовательность изложения - А.И. Берг еще обучался в Морском корпусе, ходил в летние учебные плавания. Мальчишки получали возможность повидать свет. Берг гардемарином побывал в Дании, Швеции, Голландии. В Копенгагене гардемаринов принимал сам король.

Впрочем, даже таких многолетних учебных плаваний было недостаточно для присвоения офицерского звания. После окончания Морского корпуса юношам присваивали звания корабельных гардемаринов - «полуофицеров». Правда, когда обучение в корпусе заканчивал А. И. Берг, война сломала этот распорядок -выпускников досрочно начали производить в офицеры.

Мать, будущая жена Нора и сестры провожают Акселя Берга в первое учебное плавание

После первых же учебных плаваний Аксель Берг пристрастился к парусному спорту и стал считать себя знатоком в этом виде спорта. Расплата за такое зазнайство последовала незамедлительно.

Как-то после учебного плавания он приехал в финский городок Нонендаль, где отдыхали мать, сестра и его невеста Нора - о ней следующий раздел нашего повествования. Узнал, что яхт-клуб организует гонки на яхтах, участвовать в которых записались уже многие местные жители, знатоки здешних шхер. Вместе с двумя своими двоюродными братьями Аксель решил тоже принять участие в этих гонках. Себя он назначил рулевым (уверенности в своей непобедимости было не занимать), братьев - матросами.

Стартовый выстрел. Яхта Акселя помчалась на полной скорости. Аксель решил не подтягивать паруса, чтобы не уменьшать плоскость соприкосновения их с ветром. На то, что все другие участники так не поступали, он просто не обращал внимания. Его яхта обходила всех. На выходе в открытое море яхту Акселя подхватил налетевший шквал, яхта зачерпнула воду всем корпусом и потонула. Место было неглубоким, кончик мачты 28