Катастрофическое ухудшение положения оккупационной власти на Украине в результате развития партизанского движения вынудило Розенберга в течение апреля 1943 г. дважды поднимать перед Гитлером вопрос об отстранении Коха от обязанностей рейхскомиссара Украины. «Фюрер» оставил эти просьбы без ответа, а во время встречи с обоими соперниками 19 мая 1943 г. он во всем поддержал Коха.
Продовольствие и рабочую силу с Украины можно получить, только применяя беспощадное насилие и расстрелы, подчеркнул Гитлер, одобряя террористическую политику Коха. Он отбросил, как абсолютно нереальные, самые основные расчеты Розенберга на использование украинского народа против русского. «Украинцы и великороссы,— разъяснял «фюрер» своему главному специалисту по национальному вопросу,— не противостоят друг другу; как раз наоборот — Украина является колыбелью России...»37 38 Смысл дальнейших его высказываний сводился к тому, что украинцы никогда не пойдут на разрыв с русским народом. Нельзя не признать, что в данном случае Гитлер правильно оценил ситуацию.
К тому же Гитлер был убежден — и с полным на то основанием,— что украинские националисты не имеют поддержки в народе. Это убеждение, которое сложилось у него уже в довоенное время, еще больше укрепилось под впечатлением широчайшего размаха народного партизанского движения на Украине, направленного не только против нацистских захватчиков, но и против националистов.
Только «слабые генералы», саркастически говорил Гитлер 19 мая 1943 г., могут надеяться, что изменение германской политики повернет положение на Украине в пользу немцев. Однако Гитлеру вскоре пришлось возвратиться к этому вопросу, и именно потому, что посеянные Розенбергом надежды дали пышные всходы среди фашистского генералитета.
1 июля 1943 г. в гитлеровской ставке состоялось совещание командующих группами армий — высшего звена фашистского генералитета. Обсуждалось предстоящее наступление на Курской дуге. Гитлеровские генералы и фельдмаршалы уже утратили иллюзии о близости победы над Советским Союзом. Возможность победы даже не обсуждалась на совещании. Все это представляло собой резкий контраст с планами фашистского командования в предыдущие годы и было молчаливым признанием того факта, что Германия не имеет сил выиграть войну. Перспектива возможного поражения заставляла немецких генералов снова и снова обращаться к мысли о необходимости какими-то политическими мерами укрепить положение своей ослабленной армии и цепляться даже за фантастическую идею Розенберга использовать Украину против России.
Именно поэтому Гитлер в своей речи подробно остановился на предложениях изменить политику в отношении Украины, чтобы показать полнейшую беспочвенность надежд на какой-либо выигрыш для Германии от этого. «Не следует,— говорил он,— допускать, чтобы возникло такое направление мыслей: может случиться, что наши дела пойдут плохо; тогда все, что нам нужно будет сделать,— это создать украинское государство; тогда все будет хорошо; тогда мы получим миллион солдат. Мы не получили абсолютно ничего, ни одного человека» К
В этом и заключалась главная причина отказа фашистского руководства от попытки изменением политики в отношении Украины кардинально укрепить свое общее военно-политическое положение.
Это был вынужденный отказ. Из цитированных слов Гитлера видно, что в отличие от Коха он не от- 39 брасывал предложение опереться на каких-нибудь коллаборационистов на Украине. Использование местных Квислингов было азбукой гитлеровской политики во всех оккупированных капиталистических странах Европы. Там оно приносило реальные политические выгоды оккупантам. На Украине положение было иным. Украинские националисты, из числа которых только и можно было навербовать квислингов, не имели поддержки в народе. Буржуазный национализм не имел специальной базы на украинской территории. Поэтому опора на националистических предателей, которые охотно соглашались служить оккупантам, не могла принести последним политический выигрыш, привлечь многомиллионное население Украины на сторону нацистской Германии.
Оккупационный режим на Украине держался исключительно на грубом военном насилии, на неограниченном терроре. Провозглашение марионеточного буржуазно-националистического правительства неизбежно привело бы к ослаблению такого режима. Оно содействовало бы еще большему подъему народного сопротивления оккупантам, усилению партизанской войны против гитлеровских захватчиков. Это был бы политический и военный проигрыш для оккупантов. Политический баланс этих расчетов был отрицательным для Германии. Именно эти соображения и вынудили фашистское руководство окончательно отказаться от предложения Розенберга и его военных единомышленников.
Колебания внутри фашистской правящей верхушки по вопросу о политике в отношении Украины были симптомом острого политического кризиса оккупационного режима. Они не привели к каким-либо изменениям самой политики. Однако это не было результатом недостаточной «гибкости» гитлеровского руководства. Создавшаяся ситуация была следствием всенародной борьбы против фашистских захватчиков на Украине и нерушимой прочности братского союза советских народов. Она была результатом объективных условий, которые царили на Украине вопреки воле оккупантов и в зародыше обрекали на провал любой, даже самый коварный политический маневр.
73
'
Оккупировав Украину, фашистская Германия не могла использовать ее до конца в своих интересах. Партизанская война, активное и пассивное сопротивление населения захватчикам стало главным фактором, который определял общее политическое положение на Украине. Оккупантам не удалось превратить украинский народ в послушного раба, сделать его орудием своей политики. В начале 1943 г. они были вынуждены даже в помыслах отказаться от подобных намерений. Это был политический крах оккупационного режима.
Провал оккупационной политики на временно захваченной территории Советского Союза, в том числе на Украине, имел далеко идущие последствия для фашистской Германии. Главным его результатом было дальнейшее ослабление германской военной машины. Он оказал также серьезное влияние на обострение общего военно-политического кризиса, охватившего гитлеровскую Германию после поражений ее армии на Восточном фронте зимой 1942/43 г.
Немалый интерес для историков второй мировой войны представляет тот факт, что, утратив надежду добиться победы под руководством Гитлера, многие немецкие офицеры, требовавшие в декабре 1942 г. изменения оккупационной политики на территории СССР, в том числе полковник фон Штауффенберг, вошли в заговор против Гитлера, приведший к известным событиям 20 июля 1944 г.
ГИТЛЕРОВСКИЙ ОККУПАЦИОННЫЙ РЕЖИМ НА ТЕРРИТОРИИ СОВЕТСКОЙ ЛИТВЫ
По планам гитлеровцев прибалтийские советские республики должны были стать составной частью фашистского рейха. Это зафиксировано во многих документах гитлеровцев (генеральный план «Ост» и др.). Так, Розенберг писал в инструкции имперскому уполномоченному в прибалтийских странах и Белоруссии: «Целью имперского уполномоченного в Эстонии, Латвии, Литве и Белоруссии должно являться создание германского протектората с тем, чтобы впоследствии превратить эти области в составную часть великой германской империи путем германизации подходящих в расовом отношении элементов, колонизации представителями германской расы и уничтожения нежелательных элементов»
Планы гитлеровцев преследовали не только захват территории и богатств, уничтожение государственности и национальной культуры, но и превращение в рабов, выселение или даже уничтожение литовского народа. В деле германизации Литвы особое место отводилось колонистам из Германии, «иммиграции лиц германской нации».
В условиях войны гитлеровские оккупанты, конечно, не могли полностью осуществить свои замыслы. 40