и Америка в мировой торговле. Поэтому с Британией возможен мир».

В беседе с генерал-полковником Ф. Гальдером Гитлер сказал с глубокой убежденностью: «Сталин умен и коварен. Он требует все больше и больше. Он — хладнокровный шантажист». Но политика требовала маскировки, гак что в историческом приглашении Сталину 13 октября 1940 г. Риббентроп просит совместно обсудить вопросы об установлении сфер влияния в нужном для обеих сторон направлении.

Казалось бы, Сталин достаточно полно выказал свою преданность договору с Германией: разорвал отношения с правительствами Чехословакии, Польши, Бельгии, Нидерландов, Дании, Греции, Норвегии, которые после оккупации своих территорий находились в эмиграции. В июне 1941 г. по его распоряжению в Турцию выслали югославскую миссию во главе с М. Гавриловичем. Зато в апреле—мае 1941 г. СССР установил дипломатические отношения с марионеточными режимами Дании, Бельгии,

11орве1Т1и, прогитлеровским правительством Ирака, а 6 декабря 1940 г. был подписан договор о торговле и взаимных платежах с «независимой» Словакией. Но и после этого Гитлер в беседе с Муссолини упрямо твердил: «Мое отношение к Сталину не превосходит его недоверия ко мне».

А ведь Гитлер еще не знал, что Сталин приказал весь выплавляемый алюминий направлять в мобилизационные запасы. Именно эта мера в совокупности с поставками из США помогла советской индустрии за первые 12 месяцев войны выпустить 20 тыс. боевых самолетов. Впрочем, фюреру было известно другое: содержание раз-14 >вора наркома иностранных дел СССР с послом Югославии 14—18 июля 1940 г. Молотов, в частности, сказал: планы, изложенные Гитлером в книге «Моя борьба», не будут осуществлены, а если он вознамерится оккуии-|>< >вать Украину, то Красная Армия займет Берлин.

С. сентября 1940 г. германские спецслужбы проводили серию мероприятий по маскировке предстоящего нападения на СССР. Чтобы тоньше скрыть истину, намеренно распространялись слухи именно о такой акции, так что создавалось впечатление о ложной утечке провокационной информации. В это время В. Кейтель повторял: война с Советским Союзом маловероятна, но с осени 1940 г. генштаб сухопутных войск Германии принимал превентивные меры на случай нападения СССР, одновременно форсируя подготовку войны с ним. А Гитлер в свою очередь твердил: в июле 1941 г. мы предъявим Сталину решительные требования об условиях сотрудничества (успокаивая Италию и Японию).

Но высшее командование германской армии и флота видело, что вопрос о войне с Советским Союзом практически решен и лишь дебатировались его варианты. Так, начальник оперативного отдела флота вице-адмирал К. Фрике 28 июля 1940 г. предложил следующий план: оккупировать Советский Союз по линии Ладожское озеро—Смоленск—Крым, а затем продиктовать немецкие условия мира.

Война нервов не затихала: в мае 1941 г. Геббельс по просьбе фюрера заказал композиторам музыку к песне, посвященной вторжению в Англию. Видимо, он не знал, что в феврале 1941 г. Сгалин опередил его с таким мероприятием (имеется в виду «Священная война»).

Распространяя слухи о возможном вторжении в Украину, Геббельс опровергал их другими — о приезде в Берлин самого Сталина. С этой целью в глубокой тайне (но так, чтобы об этом стало известно) шились красные флаги, так что в реальность визита хозяина Кремля поверили даже нацистские бонзы. И неудивительно: втихомолку называлось конкретное место его переговоров с фюрером — Берлин или Кенигсберг, после чего Сталин должен уехать на отдых в Баден-Баден.

Геринг организовал «утечку» «листа требований» к Советскому Союзу: демобилизация Красной Армии, контроль германских фирм над бакинской нефтью, создание сепаратного правительства в Украине, гарантия выхода немецкого флота в Тихий океан. Римское радио в середине июня 1941 г. даже сообщало, что готовится подписание договора о военном союзе между Германией и СССР.

Начиная с 24 марта по советско-германской границе саперные части вермахта возводят укрепления — как оказалось, бутафорские.

Отличился и Геббельс, опубликовавший в газете «Уо1-к|$сНег ВеоЬасЫег» статью «Крест в качестве примера» (13 июня 1941 г.). В ней содержались неприкрытые угрозы по адресу Великобритании. В этот же день по приказу командования вермахта выпуск был конфискован, а Геббельс публично осудил свой «позорный поступок». Он ведь знал, что в типографиях уже давно находятся 800 тыс. экземпляров обращения Гйтлера к войскам, с призывом храбро сражаться с большевистской империей...

...Известно, что 10 ноября 1940 г. из Москвы в Берлин о тбыла советская правительственная делегация во главе с Молотовым. Она насчитывала 60 человек, в том числе 17 сотрудников НКВД. Поселились они в замке Бель-иью в Тиргартене. Переговоры Молотова 12— 13 ноября имели целью одно: прощупать намерения Гитлера. Если советскому наркому это и удалось, то нацистский диктатор лишь окончательно уверился в глубоком недоверии к сталинским обещаниям. Взаимные комплименты (Гитлер назвал СССР «Российской империей», а Молотов квалифицировал проливы Босфор и Дарданеллы как «исторические ворота Англии для нападения на Советский Союз») положения не спасли. Возможно, Гитлеру стало известно, что месяц назад Сталин и Молотов рассматривали возможный вариант войны на два фронта: против Германии и ее союзников — Италии, Венгрии,

Румынии, Финляндии, а на востоке с Японией. Гитлер пытался направить интересы СССР к Восточной Азии и Среднему Востоку. Однако в беседе с фюрером Молотов упрямо твердил о заинтересованности Советского Союза в Финляндии, Румынии, Турции и проливах, Болгарии, Югославии, Польше, Гфеции, напоминал о предыдущих обязательствах Германии. Советский премьер не отходил ни на шаг от сталинских инструкций, повторяя: нам нужны базы в Болгарии и вход в Черное море с юга, а не Индийский океан. Пусгь Болгария-де в качестве платы за предоставление ВМФ Советского Союза баз заберет себе греческие острова в Эгейском море.

Гитлер и без этих претензий негодовал: сначала Сталин потребовал себе Бессарабию, потом Буковину, словно не замечая тех услуг, которые ему предоставила Германия в период советско-финской войны. Не сгладила шероховатостей приятная во многих отношениях беседа с Р. Гессом — фактически Генеральным секретарем НСДАП. Даже несмотря на то, что Молотов заверил его: партии и государственные институты обеих стран — аналогичные явления нового типа.

Гитлер был так уверен в будущей победе над СССР, что 15 ноября 1940 г. подписал указ о подготовке немецкой программы жилищного строительства после войны. В ней предусматривалось, что 80 % квартир будуз 4-комнатными (с площадью не менее 62 кв. м), 10 % — 3-комнатными (минимум 74 кв. м), 10 % — 5-комнатными (по 86 кв. м и более).

К концу ноября 1940 г. СССР был готов подписать с Германией еще пять секретных протоколов: о выводе немецких воинских частей из Финляндии, об отказе Японии от концессий на севере Сахалина, пакт о взаимопомощи с Болгарией, о проникновении СССР в район Персидского залива, получении баз для советского флота у Босфора и Дарданелл. 26 ноября в 8.50 утра в рейхсканцелярию был передан текст документа из Москвы под № 2362, излагавший фактически условия, при которых Советский Союз вступал в блок Берлин—Рим— Токио. Ответа на него Сталин так и не получил. Однако и Гитлер ошибался, повторяя тезис немецких либералов 1848 г. о России — колоссе на глиняных ногах.

Через четыре месяца после подписания Гитлером плана «Барбаросса» в Берлине было создано Центральное бюро по подготовке решения вопроса о восточном пространстве (позже — Восточное министерство) во главе с А. Розенбергом. При его участии разрабатывались планы освоения советских территорий: Крым и Прибалтику превратили бы в германские колонии, Белоруссию, Малороссию и Туркестан — в буферные державы (с расши-рением их территории), на Кавказе возникла бы федерация под эгидой Германии, а Россия превращалась в объект немецкой политики. Г. Гиммлер рассчитывал повысить уровень рождаемости в Украине, одновременно снизив его в России (для последней оставили бы 2,9 млн км² территории с 60 млн жителей). Однако Гитлер посчитал такие нахметки слишком мягкими, приказав сделать упор на выселении славян, онемечивании и колонизации.